Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Анатолий Марченко

Нужно с кем-то посоветоваться. Самый близкий друг ее Бахарев... близкий и надежный.

Лизи стало совсем горько. Она быстро закончила прогулку и вернулась в кабинет. Взяла телеграмму, положила свою находку в сумку и ушла домой. «Покажу, — решила она, — или Борису Бахареву или Вике Бобринскому».

На Мясницкую, в квартиру Базова, поздно вечером неожиданно явился Бахарев.

— Что случилось, Борис, так поздно и без предупреждения?

— Вот, пожалуйста, шифр Хаскеля и незашифрованный текст, теперь наш сотрудник быстро найдет ключ к этому неуязвимому коду, — и Бахарев положил на стол телеграфную ленту вместе с запиской Хаскеля.

— Где ты ее взял, уж не из сейфов ли Хаскеля?

— Помните, вы все иронизировали, не влюбился ли я в Лизи Мансурову, что-то я ей много внимания уделяю? Вот она мне это и доставила.

Бахарев подробно рассказал, как все произошло. Базов долго молчал. Потом сказал:

— Не проверку ли они делают? Может быть, заметили, что шифр исчез, подозревают участие Мансуровой, вот и подсунули ей эту телеграфную ленту. Здесь что-то неладно. Неужели Фишер вдруг просто так засунул в пачку бумаг шифрованную телеграмму вместе с незашифрованным текстом? Это же полный провал шифра, а с ним вместе и всех разведывательных операций. Ведь они просили у нашего правительства разрешения сноситься, как они говорили, торговым кодом с Америкой и европейскими представителями АРА. Им это и разрешили, а тут вдруг провал шифра. Давай, Борис, думать, что делать — время не терпит.

Несколько минут оба молчали.

— Мой план такой, — начал затем Бахарев. — Попрошу Мансурову утром положить к себе на стол эту «находку». Позже я захожу к Фишеру и говорю, что так грубо поступать со знатной русской девушкой нельзя. Он ее оскорбил, я ее застал дома всю в слезах. Она нашла случайно в бумагах телеграфную ленту, хотела вам ее вернуть, а после оскорбления решила передать шифр лично шефу и пожаловаться на вас. Я ее еле отговорил от этого и просил вернуть находку вам. Пойдите, господин Фишер, к ней, извинитесь, возьмите свою бумагу... Он ведь хорошо понимает, какие ждут его последствия, если Мансурова вдруг и впрямь передаст все это шефу. Утеря шифра — это заточение в крепость, а если докажут, что передал сам, чем черт не шутит, то электрический стул обеспечен.

Шифр «Королева Мэри» продолжал действовать. Хаскель поддерживал связь с резидентурой в губерниях по телеграфу. Наконец он добился полного совершенства в своей работе: начальник русского отдела разведки генштаба США хорошо знал, что налаженная и надежная связь с агентурой — это уже 99 процентов успеха.

Полковник Гров из Харькова телеграфировал:

«Для выполнения программы я должен совершить поездку на автомобиле по маршруту: Мелитополь — Мариуполь — Бахмач — Запорожье — Екатеринослав — Елисаветград. Результаты сообщу».

Из Саратова Бешорпер кодировал:

«Моя поездка по губернии была весьма полезной. Материалы высылаю курьером».

Чайдс из Казани сообщал:

«Высылаю ценные переводы о состоянии промышленности Урала и Сибири».

Телеграмма из Баку от Вудворта:

«Остатки разбитых отрядов имама Гацинского концентрируются в Дагестане на Араканском плато. Обеспечил доставку им оружия. Готовлю проведение акций их силами Грозном и Баку».

Но эти телеграммы уже не были тайной для чекистов.

«ГРУСТНЫЕ» ПРОВОДЫ

На Спиридоновке, 30, в особняке АРА с утра был переполох. Сотрудники бегали из одной комнаты в другую, собирали бумаги, часть их откладывали в сторону, часть жгли в каминах.

Бахарев удивленно смотрел по сторонам: вчера ничего этого не было, а сегодня похоже на эвакуацию. Он торопливо поднялся на третий этаж к Фишеру.

— Вот, читайте телеграмму из Нью-Йорка и сейчас же к шефу, он вас ждет, — торопливо проговорил Фишер.

Бахарев прошел в кабинет Хаскеля.

— С завтрашнего дня АРА начинает ликвидацию своих филиалов и центральной конторы, — начал Хаскель. — Скажите, вы твердо решили оставаться здесь, в Совдепии? В Америку не хотите ехать?

— Нет!

— Тогда, господин Бахарев, учтите: времени у нас в обрез. Готовы ли вы провести последнюю операцию? Срок — день-два!

— Я сделаю все. Только отпустите завтра со мной Фишера.

— Конечно, конечно! Но я предупреждаю вас: Фишер не обладает необходимой волей и навряд ли будет вам надежным помощником.

— Мне не нужна его помощь. Фишер должен объективно зафиксировать все события...

На другой день задолго до рассвета на станции Серпухов вышли из пассажирского поезда четверо. На них были рыбацкие замызганные костюмы, на головах — мятые кепки, на ногах — высокие болотные сапоги.

Рыбаки наняли извозчика и вскоре приехали на пристань Оки, где стоял маленький двухколесный пароходишко.

Четверо поплыли на нем вверх по Оке и сошли на маленьком причале. Затем неторопливо направились вверх по безымянной речушке, в глубь леса.

— Ну и места, скажу я вам, — восхитительный русский пейзаж! — восторгался Фишер. — Как жаль, что я раньше не мог вырваться на настоящую русскую природу, а теперь — здравствуй, древняя Русь, и прощай!

— Степа! Не будем терять времени, — обратился Бахарев к одному из спутников. — Пойдем быстренько накопаем червей, как бы не упустить утренний клев. А вы, Болд, готовьте снасти и выбирайте место. За Фишером — хорошие фотоснимки. Уху я буду варить сам.

Клев начался, и рыба пошла хорошо.

Вдруг из-за деревьев на Степана и Болда набросилось несколько человек. Они оглушили обоих и начали вязать. Фишер бросился к кустам, но его догнал... Бахарев.

— Успокойтесь, Фишер, это наша операция, она уже завершается.

Фишер дрожал, как осиновый лист:

— А нас они не тронут?

— Успокойтесь, это надежные люди.

— Господин офицер! — послышался голос незнакомого человека. — Расчет, пожалуйста!

— Сколько? — спросил Бахарев.

— По уговору, тридцать червонцев.

Бахарев полез в карман, вытащил деньги, отсчитал и передал мужику. Но тот не уходил.

— Что еще? — спросил Бахарев.

— Десяток бы червонцев за чистоту работы, и пять за пашпорт.

Бахарев, не торгуясь, отдал еще пятнадцать червонцев и взял американский паспорт Генри Болда.

На другой день полковник Хаскель торжественно, один на один, вернул паспорт Генри Болда лично в руки Бахареву. Тот развернул его и увидел свою фотографию.

— Сделано великолепно, подлинный документ. Фишер, хоть и труслив, но в оформлении документов незаменимый мастер. Что же, поздравляю вас, Генри Болд, — сказал Хаскель, — отныне вы офицер американской военной разведки.