Паутина Лайгаша - Дмитрий Браславский

Пленника пытали. Долго и безуспешно. Добиваясь одного: чтобы несчастный сам снял с шеи кольцо и передал его своим мучителям. Лишь в этом случае они могли не опасаться стражей кольца и обретали власть над…

Заметив, что Терри застыл, точно загипнотизированный, Торрер рванул его за плечо назад.

– Мак, зови скорее Айвена. И, пожалуй, Бэх.

Мессариец кинулся к лестнице, когда громкий крик Торрера заставил его обернуться.

Справа и слева от эльфов две пары глаз смотрели из облака черного тумана. На фоне огромных оранжевых белков черная горошина зрачка казалась бездонным колодцем, заставлявшим покориться, застыть и смотреть, смотреть…

– Бэх! – успел прохрипеть мессариец, прежде чем застыл, напряженно вглядываясь в пустоту.

Рука Торрера безвольно упала на рукоять меча. И это спасло ему жизнь.

Вокруг клинка появилось едва заметное серебряное мерцание. Широко распахнув глаза, эльф воззрился на меч с не меньшим изумлением, чем окружившая его нежить.

– Раньше бы знать…

Он все еще удивлялся, когда тело само отреагировало на опасность. Меч вылетел из ножен; пружинящий шаг назад – и Торрер уже был готов к бою.

– Бэх, Айвен! Не смотрите им в глаза!

Однако Бэх и без Торрера уже почувствовала, что в доме появилось нечто, угрожающее их душам. Сбежав по лестнице, жрица повернулась спиной к нежити и коснулась медальона.

Яркая вспышка света. Торрер зажмурился, нечисть слегка подалась назад, а к Макоберу с Терри вернулась способность двигаться.

– Там, рядом с Торрером!

Теперь все, кроме эльфа, старались не отрывать глаз от покрытого пылью пола.

– А их ты можешь? – мессариец с надеждой повернулся к жрице.

– Не трать силы! Я сам, – Торрер высоко поднял меч, бросая нечисти вызов.

Парящие в воздухе глаза на мгновение сузились. И приняли бой.

Друзья увидели, как Торрера обволакивает тьма, и услышали жуткий крик, в котором боль смешивалась с ужасом.

– Бэх, ну давай же!

Повинуясь отчаянному крику Макобера, девушка сжала медальон в руке, хотя и знала, что Темес не поможет: ее бог не станет касаться этих бестелесных тварей, просачивающихся сквозь поры земли, как кровавый пот выступает на теле безнадежно больного человека.

Сзади послышались шаги Айвена и Мэтта. Ощущая бессилие своей магии против стражей кольца, чародей остервенело кусал костяшку пальца. А гном дергал себя за бороду с такой силой, что рисковал лишиться предмета своей немалой гордости.

Один Терри не мог признать своего поражения.

– Ну, чего-то же оно должно бояться?! – и лунный эльф принялся судорожно разжигать факел.

Торрер почувствовал, что его словно раздирают на части. Кости захрустели, но он лишь закрыл глаза, чтобы не видеть кошмарного взгляда бестелесных чудовищ, и продолжил бой вслепую. Тьма сделала еще несколько попыток подступиться – и всякий раз клинок без труда рассекал ее, отбрасывая назад. И тут Терри, размахнувшись, бросил горящий факел прямо в окружавший Торрера мрак.

Над подземельем пронесся долгий протяжный стон, и глаза сгинули. Дружно вырвавшийся у талиссы вздох облегчения едва не задул второй факел в руках у Макобера.

– Торрер, ты как?!

– Жив! – выдохнул эльф и без сил привалился к ближайшей стене.

Громкий скрежет. Содрогаясь, стена неожиданно отошла в сторону, и эльф, не удержавшись на ногах, рухнул в открывшийся проход.

Пока Бэх, склонившись над Торрером, возвращала его к жизни, остальные быстро осмотрели потайную комнатку.

Пусто. Даже пыли – и то поменьше. Лишь у дальней стенки одинокий прорвавшийся мешок, рядом с которым на полу что-то тускло блестело.

Гном добрался до мешка первым. Крондорн всемогущий, да это же медные гроши! Стоило так стараться. Едва не погибнуть, чтобы в итоге…

– Похоже на разбойничье логово, – огляделся по сторонам Айвен. – Хотя снаружи и не подумаешь. Мэтти, бросай ты эту ерунду, все равно на себе не потащишь.

– А что, тоже деньги, – меланхолично заметил гном, пересыпая монеты из ладони в ладонь. – Лишними не будут.

– Гномик, – счастливый исход схватки быстро вернул мессарийцу бодрое расположение духа. – Я, конечно, понимаю, что ты силен, как три этих твоих Крондорна…

– Но-но! – предостерегающе поднял палец гном.

Монеты обиженно зазвенели по полу.

– Ну хорошо, как два, – не стал спорить Макобер. – Не будем преувеличивать. Оставь ты их в покое. Ну, хватит тебе этих грошей на неделю безбедной жизни. Пусть даже на полторы. Мы ведь не на плаху, за сокровищем идем!

Мэтт тяжело вздохнул, пожал плечами и сунул в карман пару монет.

Со значением посмотрев на Макобера, друзья двинулись к выходу из погреба.

– Неудивительно, что эти разбойники отсюда откочевали, – почесал в затылке мессариец. – При такой-то небогатой жизни.

– Небогатой? – усмехнулся Айвен. – Можно подумать, что у тебя не бывало дней, когда ты не за мешок – за пару медяков готов был … Словом, на многое.

– У меня-то бывали. Только я думал, что хоть вы, маги, таких проблем не знаете. Живете себе, колдуете помаленьку и в ус не дуете.

– Маги, пожалуй, нет, а вот ученики…

– Слушай, про кольцо-то мы забыли! – вдруг встрепенулся мессариец.

Но кинувшись обратно, обнаружил, что о кольце напоминает лишь шнурок, валяющийся у ног покойника.

– Вот это ловкость рук! – восхищенно воскликнул Макобер.

Друзья переглянулись. Либо кто-то успел побывать здесь, пока они осматривали сокровищницу разбойников, либо…

Осторожно оглядываясь, они выбрались на поверхность.

– Все, пошли, наконец? – двинулся к двери Айвен.

– Подождите-ка, а это-то там что?

Привстав на цыпочки, мессариец потянул с печи покрытую паутиной пятиструнную лайнору.

– Пылищи-то здесь, пылищи!

Макобер от души дунул, и талисса дружно закашлялась, проклиная его на чем свет стоит.

– И зачем тебе лайнора? – неодобрительно взглянул на него гном. – Никак музыке учится хочешь? Думаешь, она не великовата – с собой-то таскать? Все потяжелее тех грошиков.

– Не злопамятствуй! – коротко огрызнулся Макобер. – Мне – ни к чему. Бэх, а ты не хочешь тряхнуть стариной?

– Тоже мне, нашел место для песен, – хмыкнула девушка, но все же протянула руку к инструменту. – Давай только уйдем сначала отсюда, ладно?

Глава X

Некогда Тенистый квартал слыл одним из самых дорогих и престижных районов Катэны. Дубрава, которую пощадил быстро разраставшийся город, придавала этому уголку тот неповторимый привкус респектабельности, который притягивал и купцов, и офицеров дворцовой гвардии, и даже, как говорили, одного из членов Совета лордов. Ну, уж это, пожалуй, вряд ли!