Сказочный попаданец - Лина Шир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Княжича дурман-травой осыпаю, да в царство Мертвых отсылаю! — четко проговорила Мария, осыпая Вадима пылью.
Он прикрыл глаза, чтобы ничего не попало в глаза, а когда открыл… вокруг не было никого. Стоя посреди какой-то дороги, Вадим какое-то время привыкал к тишине, затем выдохнул, похлопал себя по бокам, и направился вперед. В голове никак не укладывалось, что Ядвига обманула его. Вот почему она не стала останавливать. Придумала другой план. Решила, что Вадим совсем дурак, и отправилась в логово сама. Одна. Разве ж это правильно? Разве она одна справится? Конечно же, нет!
Ступая по тропе Вадим то и дело прислушивался. Казалось, что слышал что-то, да слишком тихо это что-то было. Но чем дальше от места, где появился он отходил, тем отчётливее слышал голоса. Они будто бы говорили друг с другом. Просыпались от долгого, векового сна и здоровались друг с другом. Но говорили на незнакомом княжичу языке. «Язык снов, — подумал Вадим. — Тот самый, на котором мы говорим, когда что-то снится. Вот почему во сне что-то звучит безумно красиво, а в реальности бред бредом!»
Чем дольше княжич был в сказке, тем лучше начинал понимать что на самом деле было в них сокрыто. Во многих мудрость, в других грубость и веселость. Но сказка, в которую попал Вадим… не была веселой. Она походила на страшную… Сказка ужасов, чтобы запугать детей на ночь. Тогда они попытаются быстрее заснуть, а потом всю ночь их будут мучить те самые монстры… Те, которых боятся все дети. Сказки реальны.
— Эй, княжич, никак заплутал? — послышался голос Кикиморы, и Вадим обернулся.
Кикимора сидела в карете и лишь высунулась в окошко, глядя на него с лукавой, детской улыбкой. Она внимательно смотрела на княжича, с лёгким прищуром, словно пыталась оценить его внешний вид, да с потёмках не могла разобрать.
— Ядвига здесь… я найти ее хочу. У меня был план, я хотел действовать ему, но… она обманула…
— Только понял? Усаживайся, да поедем! Пир — во всем сонном королевстве. Такое пропускать нельзя. Раз в столетие такое событие!
— Ядвига там? Она будет там? Ты знаешь?
Кикимора пожала плечами и лишь вновь попросила, чтобы Вадим сел. Он повиновался. В карете, помимо Кикиморы в ярком синем платье, была еще и Берегиня, в простом… ситцевом, сером. Всем своим видом она показывала свое недовольство княжичу, но ему было плевать. Он не хотел обращать внимания на кого-то, в то время, как Яга там… совсем одна.
— Не думай о ней, как о жертве, княжич… Ты много чего не знаешь. — Проговорила Кикимора, но Вадим не сразу услышал ее.
Да и вообще, разве он мог растрачивать внимание на кого-то? Нет, все его мысли были о Ядвиге. О том, как она там? Почему не хотела, а потом решила сама отправиться? Почему сомневалась в Вадиме? Почему? Почему? Почему?
Тысячи «почему» крутились в его голове, и он не знал, как угомонить этот вихрь, пока не услышал голос Кикиморы. Она говорила о Ядвиге.
— … а потом оказалось, что это не ее вина, но что сделано, то уже сделано. Все рано обозлились, и решили наказать ее, как в сказках…
— Погоди… О чем ты? Я прослушал. — Признался Вадим, и Кикимора тяжело выдохнула.
— После того, как Ядвига избавилась от меня и сбежала от Кощея и деревенского суда, в деревне пропал младенец. Это был мальчик… новорожденный. Люди сразу же подумали о том, что Ядвига забрала его. Она ведь потомственная ведьма. Наша бабка передала ей все свои силы, но не об этом сейчас… Люди пошли на поиски Яги, и нашли ее. Еще неопытная ведьма бродила по поляне, собирая травки для своих зелий, а ее схватили и суду представили. Привязали к лошадиному хвосту, да в чистое поле пустили. Но Яга же бессмертная… передохнула, да вернулась в деревню. Она была в ярости. Готова была сжечь всю деревню… так и сделала. Да не ночью, пока все спали, а днем. Явилась в белоснежном платье, да короне костяной. Люди смотрели и ужасались ее виду. Думали, что призрак, а когда пожар начался, бежать решили. Да не тут то было. Построила Ядвига стену невидимую, да со стороны наблюдала за тем, как сей хаос творится. Крики до сих пор слышатся в этом царстве! Только туже тихие… изможденные.
— Все погибли?
— Нет… Лишь один человек выжил. Тот, кто виновен был во всем. Огонь обступил его кругом, да погас, а Яга… заклятым врагом его стала.
— Но она сказала…
— Думаешь, что в любви дело? Нет… Кощей никогда не любил меня. Никого не любил. Лишь богатства и власть, обещанную отцом, возвышал. А когда все произошло, когда деревни не стало… некому стало подчиняться Кощею, вот и обозлился он. Начал армию созывать, да все на стороне Яги были. Тогда еще пуще обозлился.
— Но почему… почему она мне об этом не сказала? — не понимал Вадим.
— А ты сам не понимаешь? Она сгубила меня, сожгла целую деревню! Она избавилась от людей, обрекая себя на одиночество. Будь то не по ее, то и тебя сгубит в одно мгновение…
Не верил Вадим Кикиморе. Понимал, что глупо было думать, что он какой-то особенный и сумеет вызвать хоть какие-то чувства у Ядвиги, но сумел же… Он прикрыл глаза и откинулся на мягкую спину сиденья, вспоминая то, с каким трепетом она на него смотрела каждый раз. Не могла она обмануть. Одно дело злость и обида на всех, кто оболгал и желал ей смерти, а другое дело он — княжич, который хотел и хочет защитить ее. Это совсем разные ситуации.
— Она не доверяет мне, да?
— Спроси у нее сам, княжич. Я явилась сюда, чтобы отдохнуть, да чтобы на танцы поглядеть, а ежели туфли не натрут бородавочки, то и сама станцую! — рассмеялась Кикимора, и Берегиня одарила ее легкой улыбкой.
Когда карета остановилась, Вадим вышел первым, потом выйти Кикиморе, стараясь не касаться ее кожи голыми руками, подставив локоть. Они прошли вперед, а княжич взглянул по сторонам, удивляясь тому, что кругом шумно и никто не засыпает, как говорил Дурман. Значит, он солгал.
От непонимания того, где правда, а где ложь, становилось нехорошо. Вадим понимал, что он взрослый мужчина, но ему
