Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С началом битвы за Нишапур, я обратил внимание на то, что правитель этого города — слишком тупой и бездарный человек, чтобы быть умелым командующим осажденной крепости. Этот неспособный муж не изготовил хотя бы одной катапульты (т. е. машины для метания камней), чтобы атаковать моих воинов. Если бы он изготовил катапульту и начал метать камни на моих воинов, то только одним этим он сумел бы доставить нам значительные хлопоты. В осажденной крепости одним из оборонительных средств является горизонтально установленное тяжелое бревно с длинными ручками посередине, приводимое в движение несколькими крепкими мужчинами. В тот момент, когда вражеский воин делает шаг из движущейся башни на осаждаемую стену, если двинуть то бревно ему навстречу, то таким образом нападающий воин сбрасывается вниз и погибает.
Однако в Нишапуре мы не имели дела с подобными бревнами и осажденные лишь с помощью сабель и копий пытались преградить путь моим воинам, рвущимся на стены. Если бы в Нишапуре было достаточное количество катапульт и метались бы большие глыбы в сторону наших передвижных башен, и тем самым выводили их из строя, нам не удалось бы влезть на стены города. Еще одним средством для защитников города было бы набрать побольше различного тряпья, смоченного в масле, зажигая его, забрасывать им наши деревянные передвижные башни. Когда таких тряпок много и их бросают непрерывно, те, кто сидят внутри башни не могут заняться тушением огня, занимающегося снаружи, и башня вскоре охватывается пламенем и воинам не остается ничего другого, как покинуть её или же сгореть в ней. Однако правитель Нишапура, пребывая в растерянности, и не задумывался о таи, чтобы попытаться поджечь деревянные передвижные башни.
Я предвидел, что воины-четины, ступив на городскую стену и спускаясь с нее, встретят ожесточенное сопротивление защитников и потому велел всем надеть кольчуги и шлемы и защитить ноги поножами. Я разъяснил им, что их задача заключается в том, чтобы, войдя в город, сразу же достичь его ворот и распахнуть их для нас. Поскольку я подозревал, что за воротами города для их укрепления могут быть возведены строительные сооружения, то снабдил воинов-четинов кирками, чтобы рушили они все, что там могло быть построено позади ворот и раскрыть их. Так же сказал я им, что пока часть из них будет занята разрушением таких сооружений, возведенных с целью укрепления ворот, другие должны сражаться с жителями города и не допускать, чтобы создавались какие-либо помехи для их товарищей, орудующих кирками.
О, читающий мое жизнеописание, если ты военачальник или собираешься в один прекрасный день стать таковым, знай же, когда посылаешь своих воинов на овладение стенами хорошо укрепленного осажденного города, или же на захват подземного хода в тех же условиях, то необходимо выбрать среди них наиболее бесстрашных, поскольку вторжение в осажденную крепость — дело тяжелое и опасное, ибо воины твои ступают ногою в места, в которых до того они не были и о которых не располагают достаточными сведениями. Воин вступает в пределы, полные врагов, и сотни тысяч из них с копьями, саблями, луками и стрелами, встают перед ним не только с целью убить его, но, возможно, и то, что другая их часть, включая даже женщин, расположившихся на крышах, станут обрушать тяжелые камни на его голову, чтобы опять же убить его. О, читающий эти строки, как бы ни был ты отважен, никогда не вступай на стены или в подземный ход осажденного города в составе передового отряда воинов, так как легко можешь погибнуть, а твое войско, оставшись без командующего не сумеет захватить крепость. Следует так же учитывать и то, что чем отважнее и выдающийся командующий, тем в большей степени его гибель обескуражит его воинов.
По этой причине, поставив перед воинами-четинами задачу — взять приступом городские стены, проникнуть в город и распахнуть городские ворота, сам я не стал идти туда вместе с ними, однако отправил с ними своего юного сына Джахангира брать приступом стену. Делая так, я преследовал две цели — чтобы Джахангир вступил в город вместе с воинами-четинами и ощутил, что такое вероятность смерти и преодолел страх перед опасностями, подстерегающими воина, идущего на приступ осажденной крепости. Джахангир до того дня не участвовал во взятии крепости и не знал, что ощущает и переживает в душе воин, вторгающийся в чужую крепость, полную врагов. Вторая моя цель заключалась в том, чтобы все мои приближенные, военачальники и воины, видели, что в битве я готов пожертвовать даже собственным сыном. Джахангир к тому моменту, как и все остальные воины-четины, облачился в доспехи, и я сказал ему: «Вступив на вражескую стену, ни на кого, кроме как на себя не надейся, и среди моря ненависти себя защищать ты должен один, но тебя и других я не оставлю одних и непрерывно буду отправлять вам помощь. Ибо, если военачальник посылает своих воинов брать крепость и не шлет им подмогу, это равносильно тому, как если бы он вручил их ангелу смерти Азраилу, так как защитники крепости могут быстро перебить тех воинов и не позволить им овладеть воротами города».
После полуденного намаза начался наш мощный натиск с целью проникнуть внутрь крепости. С вершин передвижных башен мои воины осыпали защитников градом стрел и камней из пращ, чтобы парализовать их способность к обороне.
В это время воины-четины вместе с моим сыном Джахангиром ступили на городскую стену. Наверху этой стены завязалась яростная схватка между моими воинами и защитниками города, однако мои люди стали теснить защитников, вынуждая их отступить, и были готовы к спуску со стены внутрь города. В то время как они пытались спуститься вниз, обороняющиеся старались их сбить со стен, несколько воинов-четинов сорвались со стены и погибли, но остальным всё же удалось благополучно спуститься вниз. Я отправил им на помощь еще один отряд воинов, а затем еще и третий. Мои воины, с помощью двадцати передвижных башен, ступили на стены по обе стороны от восточных ворот Нишапура и хлынули вниз внутрь города. Тем временем на всей протяженности стены, опоясывающий город, мои воины шли на приступ и
