Кровавые подснежники - Владимир Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На всякий случай.
– Он чего-то боялся?
– Все в этой жизни чего-то боятся.
– И ты о своей безопасности побеспокоился. Ты чего боишься?
– Ну, так был же наезд… Значит, не зря беспокоился.
– Чем ты до Марины занимался?
– Работал. Честно зарабатывал…
Максим отстучал пальцами по столу барабанную дробь. Он понимал, что Ярышев не расколется, не вывесит перед ним грязное белье из своего прошлого… Да и нужно ли это? Он сознался в убийстве Нефелина, дело раскрыто, и ладно. Кто теперь скажет, что Максим Одинцов не смог добиться своего?
Он велел доставить Ярышева в камеру, покинул изолятор временного задержания, вернулся в свой кабинет. Сел на диван, закрыл глаза. Усталость навалилась со страшной силой, и это его не удивляло. Спать хотелось невыносимо, и он имел право на сон. Прямо сейчас этим правом и воспользуется… Но не удалось. В дверь постучали:
– Товарищ майор, тут к вам…
И через порог хозяйским шагом переступил Никиткин.
Одинцов кисло усмехнулся: совсем оборзел Фраер, в ГУВД как к себе домой ходит… Ну да, у него же сам Саньков на побегушках.
Максим сделал усилие, хотел подняться с дивана и переместиться в рабочее кресло, но понял, что у него не хватит сил на это. Подняться он, конечно, сможет и переместиться тоже, но вдруг его качнет? Не хотелось показаться неловким и смешным в глазах Никиткина.
– С тобой все в порядке, майор? – с насмешкой спросил Фраер, усаживаясь за приставной стол.
– Почти.
– Запарился за киллерами гоняться?
– Почему за киллерами?
– А потому что Ярышев твой – киллер.
– Откуда информация? – приободрился Одинцов.
– Ну, ты же просил с Кристиной поговорить, – понизив голос, сказал Никиткин.
– А она что, в курсе?
– Этот, Нефелин сказал…
– Он знал, что Ярышев киллер? – Максим поднялся, перебрался в кресло. На ходу нажал на кнопку электрочайника, достал сигарету.
– Выходит, что знал… Говорят, Ярышев с повинной явился.
– Дожали мы его, потому и явился. Киллер, говоришь? Очень даже может быть. Есть ощущение, что мы осиное гнездо разворошили. Возможно, совет ос принял решение сдать нам Ярышева.
– Сам он что говорит?
– Сам он в своей осиной сущности не признается.
– А если надавить?
– Если надавить, он признается, что Кеннеди убил. Ты ему поверишь? То-то и оно… Да и кому это признание нужно? Суду?
– А Лиза где?
– От тебя сбежала, и где она, Ярышев не знает. Якобы не знает… Если мы докажем, что Ярышев киллер, он все равно в ее убийстве не признается…
– В убийстве?
– Все возможно. Может, недолго ждать. Снег сойдет, и… Не хотелось бы, конечно…
– Я могу с ним поговорить?
– С Ярышевым? Ну, если Саньков добро даст, – усмехнулся Максим. – Только какой в том толк? Ярышев ничего не скажет.
– А надо, чтобы сказал. Зачем он здесь, надо узнать. За кем он здесь, в Бочарове, охотится? Видел я Лукашову, с такой по любви не сходятся…
– Ярышев здесь уже четыре года, за это время он мог перестрелять полгорода…
– Все равно я бы с ним поговорил.
– Я не против.
– И еще… Я понимаю, шила в мешке не утаишь… – замялся Никиткин. – Кристина по-любому будет фигурировать. Но так там не было ничего. У Нефелина ничего не вышло…
– А видео?
– Фальшивка, фейк…
– Так я не против, – усмехнулся Максим. – Как там Кристина Георгиевна?
– Лучше всех… Значит, договорились?
– Со мной – да.
Действительно, какая разница, изменяла Кристина мужу или еще только была на пути к этому? В любом случае у Ярышева был повод убить Нефелина. И он его убил…
Никиткин ушел, а Максим перебрался на диван и завалился на бок. В дверь снова постучали, но глаз он не открыл. Пусть это будет хоть сам президент с внезапной проверкой, все равно не пошевелится…
* * *Все-таки сладкая парочка из двух крепких орешков сдала свои позиции. Одинцов расколол один орешек, а он, Леонид, зажал в тиски другой. На этот раз Марк не подвел – доставил ему на блюдечке с голубой каемочкой Марину Лукашову. Перехватил ее по пути домой, усадил в свою машину, вывез за город.
Страшно ей, в глазах паника, и все-таки она пытается держать себя в руках. Особу королевских кровей пытается из себя изображать.
– Ну, здравствуй, Марина Макаровна! – с мефистофельской усмешкой обратился к ней Леонид.
Если подвал, в который он входил, был адом, то он здесь сам дьявол. И он не обидится, если Лукашова вдруг увидит рога на его голове, хвост за спиной и копыта на ногах…
Или обидится? Вдруг она не поймет, что это за рога? Она же в курсе, что было с Кристиной!
– Нехорошо ведешь себя, Леонид Афанасьевич, – криво усмехнулась Марина.
Он мог простить ей эту усмешку. Но рога простить не смог. Рука сама потянулась к ее горлу.
– А так? – сжимая пальцы на ее шее, спросил он. – Так хорошо?
Она захрипела, задергалась, пытаясь избавиться от хватки, но бесполезно. И Леонид крепко ее держал за горло, и сама она примотана скотчем к спинке кресла.
Лукашова уже теряла сознание, когда он разжал руки.
– Зачем ты это сделала?
– Что сделала?
Он дернулся, собираясь снова вцепиться ей в горло.
– Я поняла! Поняла! – в паническом ужасе замотала головой Марина.
– Зачем?
– Это не я! Это Стас! Я всего лишь пыталась его остановить!..
– Остановила?
– Поздно уже было… Если бы я знала, на кого он собирался замахнуться…
– На кого?
– На твою жену.
– На чью жену?
– На твою! – непонимающе посмотрела на него Лукашова. Не въехала она, чего ему от нее нужно. Придется объяснить.
– На чью жену? – влепил ей пощечину Никиткин.
– На вашу!
– Я понимаю, ты у нас бизнесвумен, но со мной только на «вы»!
Она затравленно кивнула.
– И ничего с моей женой не было!
– Не было, не было! Стас говорил, что ваша жена не купилась!
– Соображаешь, – Леонид покровительственно ущипнул ее за щеку, по которой только что ударил.
– Нет, на самом деле ничего не было… И Стас так говорит…
– Говорит. Он много чего говорит. Нефелину он сказал, что работает в крутой зондеркоманде.
– В какой команде?
– Киллер он!
– Да нет, ну какой же он киллер? Кто это сказал, Нефелин? Он такой фантазер! Безголовый фантазер! Он же знал, с кем живет Лиза. Вот скажите, какого черта он под танк полез? И Стаса потянул!
– А почему потянул? Потому что Стас – большой спец по «мокрым» делам.
– Да нет же! Он обычный человек… И работать не любит… Он у меня четыре года в примаках жил… Какой из него киллер?
– Зачем он с тобой жил?
– Ну, хорошо нам вдвоем было, вот он и жил…
– Ты на себя давно в зеркало смотрела?
Лукашова все поняла, тяжело вздохнула.
– Ну, чего молчишь? – поторопил ее Леонид.
– Альфонсом он был! Неужели непонятно? Я его всем обеспечивала! А на карманные расходы не давала! Вот он и решил заработать через Лизу…
– А может, он у тебя не просто так жил? Может, он меня пас? Может, меня убить хотел?
Какое-то время Лукашова ошарашенно смотрела на него, а потом вдруг истерично захохотала:
– Кто?! Стас?! Собирался вас убить?!
Она билась в истерике до тех пор, пока Никиткин снова не влепил ей пощечину, приводя в чувство.
В отличие от нее, Ярышев не бился в припадке в ответ на такой же вопрос. Но вину за собой не признал. И где Лиза, не сказал. Даже не намекнул, что ее больше нет в живых. А Леониду хватило бы и намека, чтобы найти ее тело и похоронить.
Но он не знал, что произошло с Лизой. Не знал, но догадывался. Убил ее Ярышев, и Лукашова могла в этом признаться. На допросе она, естественно, молчала, но сейчас особый случай. Она же понимает, что может остаться в этом подвале навсегда. Сделают проем в полу, вынут грунт, уложат тело в яму и зальют бетоном. И вся недолга…
– Лиза где? – с угрозой спросил он.
– Уехала! Стас ее на Казанский вокзал отвез.
– Врешь!
– Ну, может, и не на Казанский!
На этот раз Никиткин ударил ее не ладонью, а сжатым кулаком. С размаха, в челюсть.
– За дурака меня держишь? – заорал он, когда женщина пришла в себя.
– Но я правду говорю… – Лукашова всхлипнула и разрыдалась.
Но ее слезы его не тронули.
– Твоя правда гроша ломаного не стоит!
– Но это правда… Стас ее не убивал!
– Я не мент, я тебя сажать не собираюсь. Тут ситуация наоборот. В ментовке тебя отпустили. Ты не сдала Стаса, и тебя отпустили. А здесь тебя за это убьют. Скажешь, где Лиза, и мы отпустим тебя на все четыре стороны… Что вы с ней сделали? Закопали, утопили, сожгли?
– Уехала она!
– Тогда выбирай, что с твоим трупом делать. Закопать, утопить или сжечь?
– Не убивал ее Стас!
– Значит, ты убила!
– Нет!
– Ты скажешь мне, куда вы дели ее труп! Ты скажешь это! Или я тебя, суку, на мелкие кусочки!..
Леонид схватил со столика шило, взял женщину за палец и с силой загнал иглу под ноготь. Жертва заорала от боли, но вскоре крик оборвался. От болевого шока она потеряла сознание.
