«Бежали храбрые грузины». Неприукрашенная история Грузии - Лев Вершинин

Окрыленные легким успехом османы, тем временем, заняли картлийский остан и вошли в Тбилиси, где их с хлебом-солью встретил Али-Кули-хан, срочно заявивший о том, что всегда тяготился «шиитской ересью» и отныне просит считать себя убежденным суннитом по имени Мустафа. Турки, приятно удивленные, похвалили сообразительного туземца и назначили его беглербегом нового вилайета Ахалцихского пашалыка, а через год, после его смерти, передали Картли под прямое управление паши. Зато вали Махмед-Кули-хан Кахетинский, объявив, что грузины никогда не предадут Иран и не пойдут на сделку с «суннитскими собаками», возглавил сопротивление, воодушевил народ и дрался на два фронта, против янычар и лезгин, пока в 1732-м не погиб, попав в засаду. На его место турки назначили племянника Теймураза, а по остану прокатилась волна репрессий. Перепуганное население бежало, куда глаза глядят, наступило время запустения, сравнимого с временами после Аббаса, даже священникам предписывалось присягать султану, как «падишаху и халифу». Доведенные до отчаяния князья готовы были восстать, однако Вахтанг, которого они звали возглавить борьбу, не спешил отозваться, видимо, полагая, что рисковать без малейших шансов на успех не стоит.

Впрочем, черная полоса была уже на изломе. В разрушенном, униженном османами, уже практически не существующем Иране началось нечто типа Отечественной войны. Генерал Тахмасп Кули-хан, талантливый выходец из низов, неожиданно для всех сокрушил казавшихся непобедимыми афганцев, выгнал уцелевших прочь и резко развернулся против Турции, опять-таки неожиданно для всех выбив армию султана с почти всех занятых ею территорий, в том числе и Восточной Грузии. А мимоходом еще и «убедив» Россию, связанную войной в Европе, очистить останы Северного Ирана. После чего в 1736-м, на всеиранском собрании народных представителей, после долгих «увещеваний» дал дозволение низложить династию Сефеви и объявить себя шахом. Но Вахтанга, умершего в 1737-м в Астрахани, эти важные политические перемены уже не интересовали.

Фавориты

Вместе с коронацией Надир-шаха, бывшего Тахмасп-Кули-хана, взошла звезда кахетинских Багратионов. Картлийцам диктатор после фокусов «суннита Мустафы», естественно, не верил, зато родню храброго Махмед-Кули-хана, отдавшего жизнь за свободу Ирана, всячески обласкал. Вали Теймураз сохранил свой пост, дочь его взял в жены любимый племянник государя, остан получил налоговые поблажки, вали-заде Ираклий, призванный ко двору, стал любимцем Надир-шаха, как утверждают некоторые историки, лично обучавшего его основам воинского искусства, а после героизма, проявленного в походе на Индию, вообще достиг положения имперского принца. Тем временем в Картли, которую, как «остан изменников», обложили не только совершенно непосильной данью, но еще и контрибуцией, началось восстание – хотя, возможно, инспирированное турками, но вскоре ставшее всенародным. Его лидер, князь Гиви Амилахори умолял вали Теймураза о помощи, но тщетно: кахетинец, напротив, свирепо подавил мятеж, в 1744-м взяв последний оплот восставших – Сурамскую крепость, а пленных лидеров восстания отослав шаху. Это было последней каплей. Надир-шах принял окончательное решение: сразу после капитуляции Сурами, спустя более чем век пребывания в ранге останов Персии, грузинским землям был, наконец, возвращен статус полноправных вассальных ханств. Ханом Картли был утвержден Теймураз, ханом Кахети – Ираклий. Но сверх того им было дано право остаться христианами. 1 октября 1745 года Теймураз II – впервые с 1632 года – венчался на царство в Светицховели. И Надир не прогадал. На Ахалцихском фронте отец и сын стали его оплотом, надежным настолько, что после победного завершения войны с Портой «чрезвычайная восстановительная дань» для их ханств оказалась вчетверо ниже средней по империи. Возможно, у великого воителя были и еще какие-то далеко идущие планы, поскольку после войны он вызвал Ираклия в свою ставку, но царь Теймураз велел сыну оставаться на хозяйстве и поехал сам (поскольку Ираклию при дворе Надира едва ли что-то угрожало, скорее, из опасений, что сына продвинут в ущерб ему самому).

Увы, за несколько дней до прибытия картлийского царя Надир был убит заговорщиками, тотчас начавшими схватку за «Надирово наследство». Бывшие «маршалы» убивали друг друга с упоением и кайфом, однако Теймураза это никак не коснулось: человек он был всем известный, авторитетный, с хорошим тылом, а в шахи не годился ни с какой стороны, так что никому и не был конкурентом, в связи с чем все кратковременные владельцы трона хоть и не отпускали его, однако всячески ублажали. Со своей стороны, он был корректен со всеми, сперва, однако, отдавая предпочтение своему зятю Адиль-шаху (это понятно), а после его гибели сблизившись с самым, пожалуй, порядочным из «диадохов» – Керимом, ханом племени зендов, обитавшим далеко от Кавказа, а потому и вполне спокойно относившимся к грузинам, с которыми никогда не сталкивался. Ираклий же, сидя на обоих хозяйствах, удобное время использовал с великим толком, разгромив Абдуллу-бега ака Давида, сына «суннита Мустафы», с одной стороны, усмирив пытавшихся качать права «картлийцев», а с другой – изрядно обрадовав (Абдулла-бег стоял на «не той» стороне) уже начавшего одолевать оппонентов Керим-хана. Тот, получив весть о случившемся, сперва выписал папе Теймуразу патент на владение богатой областью Казах, затем, не сомневаясь в лояльности Картли, отозвал из Тбилиси персидский гарнизон (самому воины нужны!) и, наконец, отпустил Теймураза восвояси. Картли и Кахети, фактически уже объединенные, стали региональным гегемоном, к тому же «смотрящим» по зоне от имени центра. Ханы Гянджи, Эривани и Нахичевана признали такое положение вещей и присягнули отцу с сыном. Присмирели нахальные горцы. А в 1751-м Ираклий вообще оказал Керим-хану услугу, переоценить которую было невозможно, разбив у Кирбулаха войска Азат-хана, одного из самых серьезных конкурентов зенда в борьбе за власть.

А Теймураз, между прочим, был совсем не так прост. Правнук своего тезки, внук Ираклия, почти всю жизнь прожившего в Москве и едва ли утратившего симпатии к ней даже в амплуа Назарали-хана, он – политически – был едва ли не калькой с Вахтанга. С той разве разницей, что картлийцу было без разницы, кто поможет уйти из-под иранской крыши, а кахетинец считал единственным нормальным и перспективным покровителем Россию. Куда в 1758-м и отправил посольство на предмет прощупать почву для такого хода. А через два года направился в Петербург и сам, везя пакет предложений насчет вторжения в Иран и возведения на шахский престол того, кого нужно. На Неве, однако, кавказского гостя хотя и приняли очень приветливо, но ничем особым не порадовали: в самом разгаре была Семилетняя вой-на, так что россиянам было не до субтропиков, которых, тем паче, в Восточной Грузии и нет. Пытаясь дождаться ответа, старый царь уезжать не спешил, однако питерская сырость оказалась коварной: Теймураз, успевший снискать в столичных кругах симпатии и уважение, в 1762-м скончался и был, по просьбе сопровождающих, похоронен в Астрахани, рядом с Вахтангом. Царем же обоих царств, с этого момента объединившихся и официально, стал, естественно, Ираклий. Умный и хитрый, он тотчас после получения вестей о смерти отца мгновенно отправил в Иран плененного Азат-хана и таким образом вошел в круг доверенных лиц Керим-хана, окончательно взявшего империю под контроль (великий Зенд был скромен, корону так и не надел, избрав титул «правителя страны и слуги народа»). После чего, имея полный карт-бланш (у Керим-хана была привычка доносы на людей, которым он верил, не читая, отправлять тем, на кого доносили), начал наводить в Картло-Кахети новый порядок, первым делом упразднив «герцогства» Ксани и Арагви, а затем, в 1765-м, «случайно» (как пишут грузинские историки) раскрыв заговор последних «картлийцев». Не могу сказать, был заговор в реале или Ираклий в очередной раз проявил мудрость, но в результате последние «картлийские» лидеры (в первую очередь, возможные претенденты на престол Картли) пошли на виселицу, а оппозиция заткнулась и перестала возникать.

Акулка районного масштаба

Теперь можно было подумать и о высокой политике. Еще в 1758-м, при жизни Теймураза, Восточная Грузия подписала договор с имеретинским царем Соломоном, хоть и вассалом Турции, но весьма озабоченным желанием Стамбула превратить его царство в обычный пашалык. В 1768-м, после начала русско-турецкой войны, аналогичное предложение Соломон направил и в Россию, предлагая взять Имерети под покровительство. Матушка не возражала, поставив условием участие Имерети в военных действиях, а не как всегда на Кавказе. Договорились. Соломон получил у Ираклия подтверждение давнишнего соглашения, а Екатерина II, как и обещала, прислала в Грузию достаточно сильный контингент во главе с генералом Тотлебеном – очень дельным воякой, но редким авантюристом, прочно связанным со спецслужбами, незадолго до того – главным фигурантом громкого шпионского скандала, в ходе которого вылетел с русской военной службы и даже был как бы приговорен к смертной казни, но помилован, ибо просто стал козлом отпущения в очень большой игре, прикрыв собой успешную операцию русской разведки. Позже, когда страсти улеглись, вновь оказался под знаменем с двуглавым орлом, уже с повышением. Так что, когда грузинские историки пишут, что «сам факт говорит об отношении российского императорского двора к Грузии», с этим можно согласиться, но совершенно не в том смысле, какой они, вряд ли знающие подоплеку «дела Тотлебена», подразумевают. Как бы то ни было, Ираклий встретил Тотлебена, организовал его встречу с Соломоном, а затем, когда русский отряд вернулся в Тбилиси, предложил план похода аж на Ахалцихе. План был хорош. Объединенная армия двинулась на столицу пашалыка, но на полпути Тотлебен неожиданно повернул обратно. Позже он объяснял это нехваткой продовольствия, но, скорее всего, учитывая дальнейшие события, врал. Как бы то ни было, Ираклию пришлось иметь дело с турками самому, и 20 апреля 1770 года он сумел одержать убедительную победу. Однако развить успех сил не было. Так что царь вернулся в Тбилиси, где выяснилось, что Тотлебен вовсю заигрывает с оппозиционными князьями, ставит гарнизоны в города и приводит население к присяге императрице (современные грузинские историки почему-то пишут «императору», но Бог с ними). История была, прямо скажем, не очень красивая. По сути, Тотлебен, будучи по натуре конкистадором чистой воды, решил, не имея на то никаких полномочий, подарить Матушке и России колонию. За что после жалобы царя в Петербург и был отозван, пошел под следствие и получил неслабое взыскание (грузинские историки, правда, называют этот казус «попыткой России оккупировать и аннексировать Грузию», но это уже, согласитесь, вопрос подхода).