Манифест героя нашего времени - Робин С. Шарма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В назначенный день вертолет с нами на борту, купаясь в ослепительном солнечном сиянии, взмыл в голубые небеса. Мы пролетели над одной вершиной, потом над другой, третьей… Не скрою, что при их виде сердце в моей груди с каждым разом билось все сильнее и сильнее. Меня бросило в пот. Его капельки, скопившись под шлемом, стекали у меня по лбу. Очки начали запотевать. Наконец вертолет завис над площадкой, находившейся на вершине невероятно высокого горного пика. И я вместе с четырьмя другими лыжниками спрыгнул в мягкий, пушистый девственный снег. Вертолет тут же поднялся и улетел.
Вы не поверите, что случилось после этого…
…Другие лыжники были истинные профи. И само собой разумелось, что и я такой же. Но в том-то все и дело, что я был не из их числа. Увы, но мне пришлось, скрывая смущение, признаться, что я в этом деле относительный новичок, а самому себе я прямо сказал, что боюсь. Тут вот в чем дело: благодаря тренировкам на склонах холмов (да, по сравнению с этим пиком домашние горы иначе как холмами не назовешь) я достаточно умело спускался по наезженной снежной трассе. Но здесь, на склонах настоящих гор, снег был мягкий, мелкий и сыпучий, как порошок, съезжать по такому снегу мне еще не приходилось. Здесь требовался совершенно иной уровень подготовки, которым я не обладал. Разница примерно та же, как между хорошим пловцом, лихо плывущим по двадцатипятиметровой дорожке в обычном плавательном бассейне, и пловцом в открытой воде, совершающим многокилометровый заплыв. Я никогда не спускался в таких условиях. Поэтому мой страх понятен.
Ведущий (а в каждой группе лыжников есть свой ведущий) поехал первым – чтобы удостовериться, что путь безопасен, и предостеречь нас об опасности схода лавин.
Следом за ним поехали мой друг и его жена, оба профессионалы в этом виде спорта. Я слышал, как они ликовали и улюлюкали, как дети, оставляя свежие следы на девственно-чистом снегу.
Затем настала очередь молодого, но опытного профессионала. На мой взгляд, ему было где-то около тридцати лет. Но он скользил так, что я, глядя на него, почувствовал себя молокососом. Он уехал, и я остался совершенно один. Один на вершине невероятно высокой горы. Покрытой мягким снежным порошком, по которому я никогда еще я не спускался. Я помолился. Вспомнил свою жизнь. Вспомнил детей. Вздохнул и стер ладонью обильный пот со лба.
Вот снимок, сделанный перед тем, как мои спутники покинули меня, ринувшись вниз с горы. Теперь вы хотя быть немного можете представить мое состояние и оценить владевшие мною чувства.
Жизнь, как я не раз убеждался, иногда (если не всегда) подбрасывает сценарии, призванные преподать уроки, в которых мы больше всего нуждаемся, чтобы помочь нам перейти из одного класса в школе жизни в следующий. Вспомните мудрость, которой я поделился с вами выше: все, что ни случается с вами, совершается не ради вашего падения, а ради вашего подъема. То есть служит вам только на благо (даже когда кажется, что это не так).
Кроме того, я четко усвоил и такой урок: мы живем в полную силу тогда, когда оказываемся перед лицом собственных страхов. Когда нас одолевают страхи и сомнения, сможем ли мы справиться с предстоящими трудностями, мы неожиданно раскрываем в себе таланты, о которых и не подозревали. И как только узнаем о них, как только убеждаемся, что у нас есть особые силы и способности, мы принимаем их, сливаемся с ними и носим в себе до конца дней. И тем самым наконец в полной мере осознаем свое человеческое величие.
Итак…
…Я чуть присел, движимый страхом, и медленно заскользил вниз. Мои ноги тряслись и дрожали, как чашки на полках во время землетрясения, во рту все пересохло – он был даже суше, чем аравийская пустыня.
Вы не поверите, но я, стараясь держать лыжи перпендикулярно склону и зачерпывая ими снег, бороздил его как пахотный плуг (обычно так поступают начинающие лыжники), зато это создавало чувство относительной устойчивости и безопасности.
А потом случилось то, что обычно случается, когда земля исчезает из-под ног и ты вдруг летишь в пропасть. Только представьте себе: мужчина средних лет бешено несется вниз с высоченной горы, согнувшись вдвое и еле удерживая равновесие, и при этом орет во всю мочь: «Мама-а-а-а».
(Ладно, что касается мамы, то здесь я слегка приврал; зато все остальное – истинная правда, клянусь!)
В конце концов, я все же съехал с горы и остался цел и невредим.
Мои спутники были в ужасе. Они сочувственно молчали, но их молчаливое сочувствие говорило громче всяких слов.
Сидя в вертолете, который вез нас обратно на базу, я размышлял о пережитом. Хорошо, что я решился на это, думал я. Потому что настоящая неудача не в том, что ты начал и промахнулся, а в том, что ты даже и не пытался начать. Мы становимся гораздо сильнее, когда отваживаемся выходить на сложные трассы, вместо того чтобы кататься с легких горок. Конечно, проторенные тропы и наезженные трассы кажутся намного безопаснее, но они такими только кажутся. В конечном счете, они оказываются даже более опасными, потому что нивелируют смелость, дерзость, живость, радость преодоления и величие, составляющие нашу суть.
Мне была дана возможность. И я воспользовался ею как мог. Да, я выглядел глупо, но зато стал умнее, мудрее, опытнее и осмотрительнее. И таким я вернулся к себе на съемную квартиру.
Как раз к ужину, который я съем на террасе, глядя на звезды.
32. Пирамида стратегий для максимальной продуктивности
Сразу выкладываю карты на стол: эта глава предназначена для тех, кто пока не достиг вершин мастерства, но готов усердно работать, или для уже состоявшихся великих мастеров дела. Если вы не хотите принадлежать к их числу, просто переходите к следующей главе. А если хотите – браво! Тогда, пожалуйста, извольте засучить рукава, уделить мне все свое внимание
