Подвиньтесь! Подвиньтесь! - Гарри Гаррисон

Он почти достиг цели, как вдруг ощутил боль в босой ноге: он наступил на ржавый стальной трос, и в ступню впились концы металлической проволоки. Он сел, прислонился к поручням и попытался вытащить ее на ощупь. Внезапно он почувствовал, как его стала сотрясать дрожь.

Он помнил все и знал, что сделал, но только сейчас до него начал доходить истинный смысл происшедшего. Полиция его обнаружила и выследила. И только по счастливой случайности он оказался в трубе и не попался им.

Они его искали, и они знали, кто он такой!

За темными силуэтами города вставало серое небо. Он добрался до берега у самой границы Корабельного городка. На Двадцать третьей улице виднелись фигуры поздних прохожих.

Он спрыгнул на причал и побежал к складам — маленький, перепачканный в саже, босой и испуганный человечек. Тьма поглотила его.

Глава 12

Жара стояла над городом уже так долго, что о ней уже не говорили — ее просто терпели. Когда Энди ехал в лифте, лифтер — худой, усталый парень прислонился к стенке, широко открыв рот; его форма была насквозь пропитана потом. В начале восьмого Энди открыл дверь квартиры 41-Е. Когда внешняя дверь за ним закрылась, он постучал во внутреннюю, затем поклонился в направлении телекамеры. Замок щелкнул, и на пороге появилась Ширли — прямо с постели, со спутавшимися волосами, в пеньюаре.

— Сколько дней… — сказала она и бросилась в его объятия, а он поцеловал ее. Он забыл про пластиковый пакет под мышкой и тот упал на пол. — Что это? спросила она.

— Плащ. Я взял его на дежурство, ожидается дождь.

— Ты не останешься?

— Если бы мог, остался! — он еще раз поцеловал ее и притворно застонал. Много чего произошло с тех пор, как я видел тебя последний раз.

— Я сделаю кофе, это быстро. Заходи на кухню и рассказывай.

Энди сел и посмотрел в окно. Небо заволокли темные облака, которые, казалось, касаются верхушек небоскребов.

— Здесь в квартире этого не чувствуется, — сказал он, — но на улице даже хуже, чем раньше. Думаю, влажность повысилась, сейчас где-то около девяносто девяти.

— Ты нашел этого мальчишку Чуна?

— Нет. Он может быть сейчас только на дне реки. Прошло уже больше двух недель, как он улизнул от нас с корабля, и с тех пор мы не напали на его след, Нам даже разрешили напечатать его фотографии и отпечатки пальцев вместе с описанием внешности, чтобы разослать по всем участкам. Я отнес копии в Китайский городок и раздал там всем детективам. Сначала мы поставили пост у жилья мальчишки, но потом сняли его, потому что обзавелись двумя живущими на этом же корабле осведомителями — они будут смотреть во все глаза и дадут нам знать, если он появится — иначе им не заплатят. Вот все, что мы сейчас можем сделать.

— Думаешь, вам удастся его поймать? Энди пожал плечами и подул на кофе.

— Трудно сказать. Если он уйдет на дно или уедет, возможно, мы его больше не увидим. Теперь следует положиться только на случай. Хотелось бы убедить в этом муниципалитет.

— Значит… ты по-прежнему занимаешься этим делом?

— Наполовину. На нас по-прежнему давят, требуя поскорей найти мальчишку, но Грасси удалось убедить их, что я могу заниматься расследованием лишь часть времени, и они согласились. Поэтому я должен половину рабочего времени заниматься этим делом, а остальное время — дежурить. Что — поскольку ты знаешь Грасси — означает, что я весь рабочий день дежурю, а остальное время разыскиваю Билли Чуна. Я уже начинаю ненавидеть этого парня. Хорошо, если бы он утонул, а мне удалось бы это доказать.

Ширли села напротив с чашкой кофе.

— Значит, вот так ты провел последние дни.

— Вот так я их и провел. На дежурстве и на Кенсикском водохранилище последние два дня. Не было никакой возможности заскочить сюда или послать весточку. Я и сейчас на дежурстве и должен в восемь отметиться, но я должен был увидеть тебя. Сегодня тридцатое. Что ты собираешься делать, Ширли?

Она молча покачала головой и уставилась в стол: пока он говорил, на ее лице появилось безрадостное выражение. Он перегнулся через стол я взял ее за руку, но она будто не заметила этого. Однако руку не отняла.

— Мне тоже не хочется об этом говорить, — сказал он. — Эти последние недели были, в общем… — Он решил сменить тему разговора. Он не мог выразить все, что чувствовал — особенно сейчас, — Тебе докучала сестра О'Брайена?

— Она приходила, но ее не пустили в здание. Я сказала, что не хочу ее видеть, и она закатила сцену. Тэб сказал мне, что весь обслуживающий персонал получил большущее удовольствие. Она написала записку. сказала, что будет здесь завтра, чтобы забрать все вещи, поскольку это последний день месяца. Полагаю, она может это сделать. Среда — это уже первое, так что срок истекает в полночь.

— Какие у тебя планы в отношении того, куда… что ты собираешься делать? — Слова прозвучали грубовато, но лучше сказать он не смог.

Ширли помолчала немного и покачала головой.

— Я вообще об этом не думала, — сказала она. — Когда ты здесь, это для меня праздник, и я все время откладываю заботы на следующий день.

— Это в самом деле был праздник! Надеюсь, мы не оставили этой змее ни пива, ни виски?

— Ни глоточка! Они рассмеялись.

— Должно быть, мы пропили целое состояние, — сказал Энди. — Но я ни капельки об этом не жалею. А как насчет еды?

— Осталось немного крекеров… и еще куча всего, чтобы приготовить классный ужин. В морозильнике у меня лежит тилапия. Я надеялась, что мы съедим ее вместе: своего рода отвальная, вместо новоселья.

— Я — запросто, если ты не против такого позднего ужина. Уже полночь.

— Я «за». Это будет забавно.

Когда Ширли радовалась, все говорило об этом. Энди оставалось только улыбаться. Казалось, у нее в волосах появился новый блеск; она вся словно лучилась радостью и счастьем. Энди это чувствовал и радовался вместе с ней. Он знал, что если сейчас он не задаст своего вопроса, то уже не сделает этого никогда.

— Послушай, Ширли… — Он взял ее руки в свои, и почувствовал ее тепло. Может, ты пойдешь ко мне? Ты можешь жить у меня. Правда, комната не такая большая, но меня почти не бывает дома, так что я не буду путаться под ногами. Все будет твоим, если пожелаешь. — Она открыла рот, но он приложил палец к ее губам. — Подожди, не отвечай! Соблазнить мне тебя нечем. Все это временно столько, сколько захочешь. Ничего похожего на Челси-парк — грязный дом без лифта, половина комнаты и…

— Помолчи, пожалуйста! — рассмеялась она. — Я уже несколько часов пытаюсь сказать «да», а ты, похоже, хочешь меня отговорить.