Чужая вина - Карин Монк

— Если у Женевьевы из-за тебя будут неприятности, нас всех могут забрать у нее, — сказала Грейс.

— Неужели они, правда, могут это сделать? — Джейми казался ошарашенным подобной перспективой.

— Не думаю, что они смогут забрать тебя, Джейми, — успокоил его Саймон. — Ты ведь никогда не сидел в тюрьме.

— Я там родился. — В его голосе слышались нотки гордости — результат долгих разговоров с Женевьевой, которая старалась внушить мальчику чувство собственного достоинства, невзирая на злосчастные обстоятельства его появления на свет.

— Это не имеет значения, — объяснила Аннабелл. — Ты ведь не воровал и не нарушал никаких законов в отличие от нас. Суд не может забрать тебя только потому, что ты родился в тюрьме.

— Если у нас отберут дом, всех нас отдадут в исправительную школу или работный дом, — заключила Грейс. — Женевьева не сумеет нам ничем помочь.

— Я не смогу там жить. — Шарлотта судорожно глотнула, стараясь не плакать. — Они будут поручать мне работу, которую я не смогу выполнить из-за того, что я слабая и хромая, а когда я упаду, станут бить меня и называть ленивой и глупой… — Слезы все-таки потекли по ее щекам. — А рядом не будет никого из вас, чтобы помочь мне.

— Не плачь. — Грейс обняла Шарлотту и прижала ее к себе. Грейс было двенадцать лет — всего на год больше, чем Шарлотте, — но жизнь сделала ее зрелой не по годам. Она убежала от дяди, который пытался изнасиловать ее в восьмилетнем возрасте, провела год в маленькой шайке карманников, потом попала в тюрьму, откуда ее забрала Женевьева. — Что бы ни случилось, я не позволю им разлучить нас — слышишь, Шарлотта?

— И я тоже, — добавила Аннабелл, склонив голову на дрожащее плечо Шарлотты.

Аннабелл хорошо знала, что такое отчаяние и одиночество. Ее мать умерла, когда она была совсем маленькой, а пьяница-отец избивал девочку и однажды так швырнул ее через всю комнату, что она ударилась о стол и потеряла сознание. У Аннабелл остался шрам на виске, который она старательно прикрывала волосами.

— Тогда и я пойду с вами. — Лицо Джейми внезапно прояснилось. — А может быть, они отпустят с нами и Женевьеву?

В глазах Шарлотты снова блеснули слезы.

— Никто из вас никуда не пойдет, — неожиданно буркнул Джек.

Маленькая компания удивленно воззрилась на него.

Во всем были повинны слезы Шарлотты. Они блестели на ее щеках, как будто влажные следы боли и страха, проникая прямо в сердце Джека. Ничто не производило на него более сильного впечатления. Когда Джек прибыл в дом Женевьевы, он вообще не собирался обращать внимание на кого-либо из детей, думая, что сумеет в подходящий момент сбежать, не оглядываясь назад. Но мысль о том, что Шарлотту и других детей будут бить и обижать в исправительной школе, была для него невыносимой. Джек почти ничего не знал об их жизни до прихода сюда, но отлично понимал, что каждому из них приходилось страдать от страха, одиночества и беспомощности, покуда их не спасла Женевьева. В ее доме они впервые почувствовали себя в полной безопасности.

Джек просто не мог стоять и смотреть, как детей оторвут от единственного человека, который любил их по-настоящему, чтобы снова вышвырнуть на свалку как ненужный хлам.

— Все, что нам нужно, это раздобыть денег и заплатить этому паршивому банку, — заявил он. — Тогда вы все сможете остаться здесь.

— Но где нам взять деньги? — спросил Джейми.

— Женевьева считает, что может что-то продать, но лорд Рэдмонд сказал, что ей все равно не набрать достаточно денег, — отозвался Саймон. — Он посоветовал ей лучше поискать бриллианты.

— Не думаю, что у Женевьевы есть бриллианты, — промолвила Аннабелл. — Никогда не видела, чтобы она носила какие-нибудь драгоценности.

— У нее раньше были кольцо и ожерелье, которые принадлежали моей бабушке, — сказал Джейми, — но она продала их в антикварный магазин мистера Инграма, когда взяла Саймона.

Саймон кивнул.

— Женевьева притворялась, будто очень рада, что продала их, но я-то видел, что ей грустно. Она повела нас пить чай и купила нам пирожные с лимоном вместо лепешек, сказав, что нам есть что отметить.

— Я собираюсь искать деньги не здесь, а там. — Джек многозначительно указал головой в сторону окна.

— В занавесках? — недоуменно спросил Джейми. Джек закатил глаза, но вовремя напомнил себе, что они совсем еще малыши.

— На улицах.

— Ты собираешься украсть их? — Грейс закусила губу. Джек кивнул.

— Мы тебе поможем, — восторженно заявил Саймон. — Мы все умеем шарить по карманам — конечно, кроме Джейми, но я думаю, он научится.

— Это мелочи. Это не то, что нужно, — возразил Джек. — Нужно украсть что-то по-настоящему ценное — украшение с дорогими камнями, а может быть, статую или картину.

— Украсть картину нелегко, — со свойственной ей практичностью заметила Грейс. — Они слишком большие — их не спрячешь под пальто.

— Придется забраться в чей-нибудь дом, чтобы найти дорогие вещи, — добавила Аннабелл. — А как нам это сделать?

— Я умею взрывать замки, — гордо сообщил Саймон. — Однажды я проделал это, чтобы залезть в дом.

Джек поднял брови.

— И что же ты там украл?

— Я съел огромный имбирный кекс, половину пудинга с финиками, четыре сдобные пышки с вареньем, тарелку холодной баранины с горохом, пакет изюма, кусок масла, выпил пинту двойных сливок и запил кружкой эля.

— Тебя не стошнило? — удивленно спросил Джек.

— Вырвало прямо на брюки начальника тюрьмы, — ответил Саймон. — Он очень хотел, чтобы Женевьева меня забрала.

— Женевьева расстроится, если узнает, что ты снова взрываешь замки, Саймон, — предупредила Аннабелл. — Когда ты пытался взорвать крышку кастрюли, то прожег большой ковер в столовой. Хорошо еще, что ты не спалил весь дом.

— Это был несчастный случай. Теперь я отлично справлюсь.

— Оливер говорит, что взрывать замки незачем, — сказала Шарлотта. — По его словам, во всем Инверэри нет замка, который нельзя было бы открыть, запасшись терпением.

— Он научил нас открывать без ключа парадную дверь и черный ход, — с гордостью сообщил Джейми. — Но Оливер сказал, чтобы мы не делали это при Женевьеве. Она считает, что такой опыт нам ни к чему.

— Беда в том, что, когда забираешься в чей-нибудь дом, не знаешь толком, есть ли там что-нибудь ценное, — задумчиво произнес Джек. — Мне нужно место, где наверняка есть вещи, которые стоят хороших денег.

— Почему бы тебе не украсть что-нибудь из магазина мистера Инграма? — предложила Аннабелл. — Там есть рыцарские доспехи. Женевьева говорит, что они, возможно, принадлежали самому сэру Ланселоту. Он был одним из рыцарей Круглого стола.