Клянусь тебя ненавидеть (СИ) - Литовская Даша

Попросила водителя отвезти меня до больницы, надежно прижимая к груди упакованные в непрозрачную пленку деньги.

- Тим… - шепотом произнесла я, разглядывая город за тонированным окном. Мысли полностью переключились на сына, на предстоящую операцию, на наше с ним счастливое и свободное будущее. Как только он выздоровеет – мы переедем. Куда-нибудь подальше от душного мегаполиса. В глубинку, где много природы, и кругом только простор. Я представляю, что рядом с нашим будущим домом будет тот самый золотисто – зеленый луг из счастливого сна. И что мы обязательно будем любить там гулять. Несомненно, заведем большую собаку – Тим так долго ее просил, а я не могла из-за малометражки, в которой мы с ним ютились. А потом он заболел, и я проклинала себя за то, что лишила ребенка такого простого счастья в виде пушистого друга. Но теперь всё будет иначе – беззвучно обещаю я нам обоим.

В больнице пришлось провозиться гораздо дольше, хотя ноги уже нетерпеливо переминались и сами готовы были нести меня в палату к ребенку. Но сначала нужно было подписать кипу бумаг в кабинете врача, затем отсидеть огромную очередь в бухгалтерию клиники. Вновь заполнить бумаги на внесение денег на государственный счет. И только спустя два часа я смогла рвануть к сыну.

Он ждал меня. Я видела по глазам. Холодная сталь маленького детского взора вдруг озарилась светом, стоило Тиму взглянуть на меня. Он тут же приподнялся в кровати. И, не сумев справиться с нахлынувшим в душу малютки, потоком чувств, горько заплакал.

- Тимми, Тим, сыночек…! – тут же воскликнула я и бросилась его обнимать. – Всё! Всё! Всё закончилось! Теперь я всегда буду рядом, ты слышишь?

Отчаянно прижимала парнишку к себе, пока сердце стучало, грозясь выпрыгнуть из груди.

- Скоро тебя вылечат. Скоро ты будешь здоров. – шептала, зацеловывая бледные детские щечки. – Скоро ты будешь совсем здоров.

Я повторяла это снова и снова, пока Тимми не успокоился, прекратив надрывно вдыхать сдавленный воздух с нотками хлорки и медикаментов.  

Так мы просидели час или два, пока я не вспомнила, что у входа в больницу меня все еще ждет черный автомобиль.

Пообещав сыну вернуться, как можно скорее, я выскользнула из палаты.

Нет. Больше я в особняк не вернусь. Ни за вещами, ни за воспоминаниями. Теперь, когда надобности покидать Тима нет, я просто не смогу больше этого сделать. Наплевав на все, решаю даже не ехать в старую квартиру на окраине города. Буду в больнице, пока не проведут операцию.

Водитель вновь покинул автомобиль, чтобы открыть для меня дверь. Но я уже точно решила его отпустить и навсегда разорвать контакт с прошлой жизнью.

Не успела и слова сказать, когда у мужчины зазвонил телефон. Придерживая дверцу машины, он взял трубку. Сухо выслушал собеседника и растерянно посмотрел будто сквозь меня.

Сердце надрывно дрогнуло, словно что-то почувствовав.

Мужчина убрал мобильник в карман, а сам остался растерянно стоять, опираясь о дверь.

- Что случилось? – не удержалась я от вопроса. Где-то в глубине подсознания ярко пульсировало: «Тебе не стоит об этом знать. Тебя это всё уже не касается».

Охранник отстраненно мотнул головой, мол «не положено говорить». Но я настояла:

- Я жена Дамира. – давила фиктивным фактом и парень сдался.

- Дамир Ринатович в больнице при смерти. Их машину взорвали по пути в аэропорт. Конкурентам слишком сильно мешала сделка, которую они собирались заключить. Фархат мёртв.

Глава 22

Страшная фраза прогрохотала как гром среди ясного неба.

«Дамир Ринатович в больнице при смерти…» «Фархат мёртв…» «Я должна быть в этом моменте, чтобы навсегда попрощаться…» «Ты спасешь меня, если останешься рядом…» - по кругу маячило в голове как старая заезженная пластинка.

Взглянула на парня ошалевшими от шока глазами и отшатнулась. Ноги подогнулись в коленях, и я рухнула прямо на бордюр возле клиники. Он даже не попытался меня удержать. Скорее сам готов был рухнуть туда же – до того растерянным было суровое мужское лицо.

Я смотрела на него несколько секунд и думала, до чего же такое выражение не вяжется с грубой щетиной, узкими губами и сухим взглядом. Будто на человека надели маску. Я не думала о Дамире или Фархате. Я думала о лице незнакомого мне охранника.

До тех пор, пока мозг не устал сопротивляться принятию страшной новости.

Порыв резкого ветра забрался под воротник свитера. И мягкое кашемировое пальто, родом из прошлой жизни, уже не спасало. Стало безумно холодно.

Не верю. – первая сознательная мысль, которая зародилась в рассудке. Не верю, этого просто не может быть. Всё это страшная шутка или бездушный розыгрыш. Но не реальность. Ведь это же Дамир, Фархат. С ними не могло ничего случиться.

А потом накатило ожесточение. Почему всё это происходит сейчас?! Сейчас, когда всё почти что закончилось хорошо! Когда я почти что осталась свободной душой и телом! Когда я покинула прошлое без тяжелого камня на совести! Когда я была уверена, что Дамир отпустил меня по собственной воле, а Фархат больше не станет подводить себя под смертную казнь ради помощи!

Сразу следом захотелось отмотать время назад. Или вспомнить что-то чрезвычайно важное. Совершить какое-то волшебное действие. Найти кнопку «delete» в жизни и удалить этот день. Переиграть. Переписать. Уберечь их от страшных последствий свирепого мира большого бизнеса. Предупредить. Спасти.   

Но в конце концов я лишь устало закрыла глаза, ощущая себя в полной прострации.

Сознание будто прошло все три стадии принятия неизбежного за пару секунд – отрицание, гнев и торг. А теперь наступила подавленность.

Я знала, что следующим шагом придет и смирение. Но времени утешать и жалеть себя не было. Каким-то неведомым, шестым чувством я понимала – Дамир еще здесь, он со мной. Я чувствовала, что нужна ему. Я ощущала это все два года подряд, но лишь глушила эмоции злостью и безвыходным гневом. А сейчас это чувство так обострилось, что никакая обида не сможет его перекрыть.

- Едем. – бесцветным голосом произнесла и поспешила к машине. Объяснять куда именно стоит направиться, не пришлось. Мужчина и так всё понял. Сел в авто и тут же завел мотор. Я лишь виновато мазнула взглядом по стеклянным дверям больницы. «Скоро вернусь» - мысленно повторила для сына.

Дорогая частная клиника находилась в двадцати минутах езды. На парковке десятки служебных машин с мигалками, а возле входа беспечно стоят сотрудники в светло-синей больничной форме. О чем-то болтают и курят.

Будто там, внутри, прямо в эту секунду человек не борется за свою жизнь. Захотелось тут же выбежать из машины, накричать на них, выплеснуть то несчастье, что свалилось на мои плечи. Глупое и нелогичное желание – Дамиром наверняка занимаются самые опытные врачи. Не может же вся больница собраться вокруг него.

Поэтому я ускорила шаг, стоило дверце авто захлопнуться за моей спиной, и низко склонив голову, прошла мимо.

Внутри, сразу же возле входа, толпились мужчины. Я узнала их моментально – те самые церберы бывшего мужа. Широкоплечие парни в черных костюмах хмуро оглядывали проходящих мимо людей.

- Где он? – тут же сорвалось с губ, пока парни сухо кивали в приветствии.

- В реанимации. На втором этаже. – отозвался один из них, кивая в сторону лифтов. Не думая, пустилась туда, пока в спину неслось: - Его оперируют. Вас не пропустят.

Плевать. Просто неведомое чувство утраты вело меня, нашептывая сознанию: «Ты спасешь меня, если останешься рядом».

Я бежала по длинному больничному коридору так быстро, что почти сбила с ног медсестру в коротком белом халатике. Из ее рук выпала какая-то папка и бумаги тут же рассыпались по полу.

- Простите… Простите! – не остановилась, чтобы помочь ей собрать их. Не оглянулась, когда она растерянно выкрикнула: «Вам нельзя в то крыло клиники». Просто бежала. Распахивала массивные железные двери с маленькими окошками – стеклами посередине. Одну, вторую…