Утро в Нормандии - Кристина Лестер

– Мой Бернар, – повторяла она едва слышно на лекциях и не сводила с него глаз, тогда как он старался вообще не поворачиваться в ее сторону.

– Мой Бернар, – шептала она одними губами, если случайно видела его в коридоре университета.

Она даже приходила сидеть на той лавочке, с которой в апреле прошлого года все началось. Она сидела и жмурилась на солнышко, как тогда. Ей было хорошо: она знала, что он все еще любит ее. Кейт упивалась чувством, открывшимся ей, искренне и всецело отдаваясь потоку счастья, который нес ее вперед. Прошлое вдруг показалось ей жалким и мелочным. Да, конечно, в нем был когда-то смысл, но корявый и бесцветный, думала она. Она неправильно жила. Неправильно любила. Просто не умела любить. Она хотела только брать, а отдавать не могла и не желала. А сейчас… А сейчас ей хорошо оттого, что Бернар просто существует. И у нее есть возможность видеть его каждый день, говорить ему по утрам:

– Здравствуй… – и шепотом прибавлять: —…мой Бернар.

Однажды, уже в конце марта, она не выдержала. После очередной его лекции, после бессонной ночи, проведенной в клубе, в компании двух журналистов и режиссера, которые по очереди подмигивали ей и напрашивались в гости, Кейт решила расставить все точки над «i». По крайней мере, договориться о встрече. Она всю лекцию многозначительно смотрела на него, а он не замечал ее глаз, он улыбался своей мечтательной улыбкой и рассеянно отвечал на вопросы студентов. Она уже готова была встать и задать свой: «Ты все еще любишь меня? Тогда почему избегаешь?», но не решилась. А потом Бернар пожелал всем хорошего весеннего настроения и добавил, что уходит в отпуск. У Кейт оборвалось сердце.

Как только начался перерыв, она кинулась к нему, но он так быстро исчез из виду, что Кейт не успела проследить направление.

– Бернар! – крикнула она на весь коридор, увидев наконец знакомую спину.

Толпа студентов стала заинтересованно оборачиваться на них. А поскольку Бернар был преподавателем, а Кейт – известной личностью, да еще и ходили слухи об их романе, разговоры вокруг стали потихоньку умолкать, кто-то уже звал товарищей из аудиторий, чтобы те не пропустили интересное зрелище.

Бернар медленно обернулся. Казалось, ему все равно, что о нем подумают его ученики. Кейт шла ему навстречу, он стоял и ждал.

– Бернар… Мсье Маршан, – поправилась она тихо, – я хотела с вами поговорить. Вы сказали, что уходите в отпуск. Это правда?

– Да. – Его голос снова был бесцветен и глух.

– Я… конечно, могла бы прийти к вам домой, – по коридору пронесся вздох восхищения, – но… по-моему, этого делать не стоит. – Она замолчала, ожидая, что он пригласит ее.

– Не стоит.

– Бернар, я… пойми, я… – Только тут они оба заметили, что стоят словно на большой сцене, и стали недоуменно оглядываться по сторонам. Студенты усиленно засуетились, в коридоре снова возрос гул, а они поспешили укрыться в уютном закутке какого-то учебного зала.

– Бернар, мы с тобой не договорили тогда. Я не хотела бы с вами просто так расстаться. – От волнения она начала путать слова, обращаться к нему то на «ты», то на «вы» и даже включила в речь несколько американских выражений. Такого с ней не было даже в первые дни эфира. Французский она знала в совершенстве. А сейчас…

– Кейт, меня не будет два месяца. У меня много дел. Но не волнуйся – к сессии я опять вернусь. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Тебе ведь это хотелось узнать?

– Что? Нет конечно…

– Кейт, мне нужно идти. У меня очень мало времени. Меня ждут люди.

– Алиса?

Бернар заинтересованно смотрел на нее несколько секунд. Потом ответил:

– Нет. Да и какое это имеет значение? Я пойду, Кейт. Пока.

И он зашагал в сторону выхода. А она почувствовала, что ноги подкашиваются и смысл уходит из жизни.

Некоторое время она молча, глотая слезы, стояла у стола. Потом, пошатываясь, вышла в коридор.

– Что, старушка? Горюешь? Не переживай! – Перед ней стоял Морис.

– Что ты сказал?

– Я говорю, приедет твой ненаглядный. Дело есть дело. Так что уж потерпи.

– О каком деле ты говоришь?

– Да у него же другая работа. Я так понимаю, он поехал туда.

– Куда?

– В Нормандию.

– У него там родители.

– Это понятно. А еще работа. – Морис отступил от нее и удивленно смерил взглядом. – Ну ты даешь… Кто с ним спит: ты или я? Почему я тебе рассказываю эти подробности?

– Я с ним не сплю.

– Ты… Ты с ним не спишь? – Морис посмотрел на нее, восхищенно открыв рот. – Ну, старушка! Ну ты даешь!.. Да-а. А про вас тут с декабря месяца такое болтают!

– Так что же у него за работа?

– Он директор студии звукозаписи.

Так вот откуда у него столько знакомых на радио! Он, наверное, думал, что она знала об этом, потому и обратилась. Тут до Кейт вдруг дошло остальное:

– Морис, как ты сказал, куда он уехал?

– Да в Лилль. Эй! Это самый север Нормандии! Ты бы хоть куртку взяла!..

Кейт бежала по коридору, сшибая всех на своем пути. Она не знала, что делает и зачем. Но знала одно: его надо догнать. Он же думает про нее черт знает что! Впрочем, он правильно думает. И если ей понадобится пешком иди в Нормандию, чтобы его в этом разубедить, то она пойдет. Вот прямо сейчас и пойдет!

9

Поезд немного опоздал, и Кейт в нетерпении прохаживалась по перрону, то и дело поглядывая на часы. Только заняв свое место в вагоне для некурящих – она как-то и забыла уже про вишневый табак, – Кейт немного успокоилась. Всю дорогу она смотрела в окно, изучая местечковую Францию, которая раньше ей представлялась просто безликой ухоженной деревней, а теперь вдруг показалась такой свежей, просторной и разной. На лугах паслись коровы и еще кто-то более мелкий, она не успела разглядеть: козы или овцы. Яркая весенняя трава покрывала холмы, и в окно сочился мягкий деревенский воздух.

Жалко, сегодня день не солнечный. Но, может быть, поезд обгонит эту тучу, край которой уже показался над горизонтом, и она сможет найти Бернара без приключений. Она не взяла, разумеется, ни зонта, ни многого другого, необходимого в дороге. Она прибежала на вокзал, почти не заходя домой: только бросила у порога сумку с учебниками, схватила все деньги, какие были, и бумажку с его адресом, который он давал ей когда-то в феврале вместе с номерами своих телефонов. А если она вообще его не найдет? Ведь его дом находится еще в десяти милях от города. Неизвестно, на чем до него добираться, как ходит транспорт и вообще… Кейт стало неуютно, но это меркло перед огромным смятением, которое переполняло ее душу: вдруг Бернар вообще не захочет видеть ее? Она, не думая, пошла на этот шаг. Может быть, в таких случаях люди поступают по-другому? Может быть, они сидят сейчас с Алисой и мирно воркуют перед камином?.. Интересно, какой у Бернара дом? Наверное, соответствует его дорогой квартире в Париже. А родители тоже, как у Жана: надменные французы, которые и знать не захотят юную американку. Может быть, они не пустят ее в дом? Один раз она уже пошла ва-банк, к маме Жана, и проиграла. А Бернар… Но душа Кейт непроизвольно переполнялась светом, когда она даже мысленно произносила его имя. Оно стало прямо-таки заколдованным для нее.