Мадина - Николь Келлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А я замираю на месте, пораженный ее словами. Насколько велико ее отчаяние, если девочка, которая до сих пор краснеет, когда заговаривает со мной, которая дико смущается, когда я одетый (!) сплю с ней на одной кровати под разными одеялами, которая стесняется, когда я обрабатываю ее раны, предлагает мне заняться с ней любовью. И насколько велика ее сила духа, если девушка, воспитанная в строгости и по этическим нормам ислама, решилась предложить себя мне, практически незнакомому мужчине. То, что мы знали друг друга шестнадцать лет назад, не в счет – мы были детьми и не общались с ней.
– Что? – против воли вырвалось у меня.
Мадина резко встает со стула и отходит в сторону двери, пробормотав, не глядя на меня:
– Прости, прости, пожалуйста. Забудь, что я сейчас сказала. Я…глупости придумала. Я завтра съеду, ладно? – и с этими словами она попыталась проскользнуть к выходу.
Но я успеваю схватить ее за руку и резко притягиваю к себе, обняв за талию.
– Во-первых, никто никуда не съедет, – строго произношу я, заправляя выбившуюся из хвоста прядку за ухо. – Во-вторых, поверь мне, я бы тоже очень хотел, чтобы ты стала моей. Потому что…ты мне нравишься, Мадина. В моей жизни никогда не было такой девушки, как ты. А я повидал их немало, поверь, – горько усмехаюсь. – Ты – особенная, Мадина. Но я не хочу, чтобы твой первый раз был вот таким: под давлением обстоятельств, вынужденным. Я не хочу, чтобы ты потом жалела о своем поступке.
Мадина трясет головой и, захлебываясь слезами, говорит:
– Ты не понимаешь, Лев! Я – вещь в руках отца. Я нужна ему, чтобы меня выдать замуж с выгодой для него! Я знаю, какая мне уготована судьба – такая же, как у моей матери! У меня нет выбора! Но я хочу хотя бы узнать…чтобы потом каждый день своей жизни вспоминать…каково это…быть в объятиях любимого человека.
При ее последних словах мое сердце замирает, пропуская удар. Я понимаю, что оно вырвалось не случайно, что это не наиграно и не придумано – Мадина не умеет врать. И в этот миг я – самый счастливый человек на свете, потому что мои чувства к этой девушке взаимны.
Я беру ее лицо в свои ладони и делаю то, о чем мечтал весь день – прижимаюсь к ее таким манящим и желанным губам в невинном поцелуе. Да, наш поцелуй со вкусом ее горьких слез, но это поцелуй надежды. Надежды на то, что у нас все будет, что два человека, по которым катком прошлась судьба, будут счастливы.
– Успокойся, малышка. У нас все будет, но позже. Поверь мне.
– Но…мой отец…– пытается мне возразить.
Я прикладываю палец к ее губам, тем самым попросив не продолжать.
– Тшшш. Я смогу защитить тебя от него. Я все сделаю для этого. Помнишь, что я тебе сказал? Я буду тебя беречь.
Глава 11
Мадина
К чести Льва, он не вспоминал о том, что случилось той ночью. О том, как я пала в его и собственных глазах. Он сделал вид, что ничего не было, но я все равно не могла смотреть ему в глаза и находиться рядом еще в течение нескольких дней. Я старалась притвориться спящей, когда он уходил и приходил с работы, чтобы вообще не встречаться с ним. Случился откат, и мне было стыдно. Но в один из дней Лев не выдержал и зашел в мою комнату:
– Мадина, я знаю, что ты не спишь и слышишь меня. Знаю, и все тут. Поэтому я скажу один раз, и больше мы не будем возвращаться к этому вопросу. Я понимаю, почему ты избегаешь меня. И понимаю мотивы твоих поступков. Поверь, я не презираю тебя, как думаешь. Я восхищен силой твоего духа и смелостью. И все твои проблемы только в твоей голове. Выкинь весь бред, и давай жить так, как жили. Перестань себя изводить, – и на этих словах он вышел из моей комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Да, я понимала, что такой отчаянный шаг претит всем моим принципам и воспитанию. Мама с неней меня не этому учили. В исламе это вообще считается большим грехом, и, если бы мой поступок стал известен в обществе, меня бы высмеивали еще очень долго. Потому что, то, что я посмела предложить Льву, да еще и вне брака – позор на всю нашу семью. Но я не боюсь.
Я понимаю, что все будет все равно так, как решил отец. Он очень целеустремлен, когда дело касается бизнеса и денег. Я понимаю, что рано или поздно я выйду замуж за Амирхана. Только это будет не день свадьбы, а день моей смерти. Потому что себя, как личность, как женщину, можно будет похоронить заживо в этом браке. Я как знамя, переходящее из рук в руки, вещь, которая просто сменит своего владельца. Если бы была жива моя мама, она бы помогла бы мне, я уверена. Хотя бы советом. Она бы и жизнь отдала, лишь бы я не связала свою жизнь с тираном, потому что это навсегда – никто никогда даже подумать мне не разрешит о разводе, мой отец в первую очередь. Хотя…моя мать и так погибла, спасая меня от тирана, от собственного отца.
Я уверена, что отец приложил руку к ее смерти, а потом сделал все, чтобы это выглядело как несчастный случай. Как ни крути, а истинные обстоятельства знают лишь отец и Аллах. И ни один, ни другой не признаются.
Моя тоска по матери, а также огромное чувство вины в ее смерти сжирали меня и днем, и ночью. Я старалась при Льве не показывать своих чувств и состояния, он и так достаточно переживал за меня. Я старалась все держать внутри. Я частенько уходила в себя, размышляя о жизни, вспоминая счастливые мгновения, связанные с мамой.
Когда снова возвращалась в реальность, оказывалось, что я простояла, глядя в окно невидящим взглядом, несколько часов. И
