Гекатомба - Гарри Зурабян

Отпираться не имело смысла.

- Извините, Аглая Сергеевна, я работаю в уголовном розыске.

- Начальником, - уточнил Димыч, поймав недовольный взгляд Александра.

- Вы давно знакомы с мужем? - поинтересовалась Аглая.

- Сто лет, - беспечно ответил тот.

- Странно... Дима никогда о вас не рассказывал, - в ее голосе промелькнула неприкрытая насмешка.

Кривцову стало неудобно и он понял, что Аглая раскусила его с первых же лживых слов. Но тут заговорил Осенев.

- Дорогая, - тоном светского льва поведал ей Дмитрий, - Саша у нас очень скромный. Предпочитает держаться в тени. Пойми, у него такая работа.

- Работа у вас, Саша, и, правда, специфическая.

- Грязная?

- Я не это имела в виду, - не согласилась Аглая. - Противоречивая.

- А кому, дорогая, сегодня легко? - философски заметил Дмитрий.

Аглая засмеялась:

- Осенев, ты точно что-то натворил!

- С чего ты взяла? - искренне возмутился он.

- Слишком тебя в последнее время милиция "бережет".

- Дмитрий - зав. отделом криминальной хроники в газете, - невозмутимо объяснил Кривцов. - Ничего удивительного в том, что у него так много знакомых в нашем ведомстве...

- ... которые сплошь и рядом знают его по "сто лет", - улыбаясь, закончила Аглая. И тут же резко переменила тему разговора. - Александр Иванович, у вас есть результаты по делу о трех убийствах в городе?

Кривцов быстро взглянул на Дмитрия. Тот отрицательно покачал головой, в глазах его были мольба и отчаяние.

- Продвигаемся помаленьку.

У Осенева не выдержали нервы, он встал:

- Ну что, баиньки? Сашок, может останешься? Поздно уже, на улице хулиганья полно. Не бай Бог, пристанут...

- Да нет, Димыч, я домой, - в тон ему ответил Кривцов, приподнимаясь из-за стола. - Спасибо, хозяюшка за хлеб, за...

- Осенев, сядь! - резкий и властный окрик Аглаи заставил вздрогнуть обоих мужчин. - И вы, гражданин начальник, тоже... присядьте, - жестко добавила она. - Дмитрий, - обратилась затем к мужу, - принеси сюда свой кейс. Быть слепой и идиоткой - это все-таки разные понятия. Терпеть не могу, когда вокруг смог вранья расплывается. Дышать нечем! - презрительно скривилась она.

- Аглая, я... - выдавил Димка беспомощно.

Кривцов внимательно всмотрелся в лицо сидящей напротив женщины и ему стало неуютно: незрячие глаза, застывшие черты лица, в которых ни покоя, ни покорности. Напротив, нечто страшное, неумолимое и где-то сардоническое. Кривцов почувствовал, как цепенеет при взгляде на Аглаю. В какой-то миг показалось, что в уютной до сих пор, такой домашней кухоньке, появилось и стало накапливаться, расти что-то потустороннее, угрожающее, от чего невозможно защититься и спастись. Поток невидимой, сокрушительной энергии, исходящей от Аглаи, заставил Кривцова покорно сесть на место. "Жуткий дом... - пронеслось у него в голове. - Сумасшедший журналист, голышом разгуливающий по ночам в саду, странные животные, с человеческими глазами, и вдобавок - женщина, очень смахивающая на ведьму."

Осенев нерешительно переминался с ноги на ногу на кухне, безуспешно пытаясь вразумить "нетрадиционную" жену:

- Аглая, послушай, я не хочу, чтобы ты занималась этим делом. Это опасно. Зачем тебе это?

- Для меня опасно и в магазин ходить, - отрезала она. - Я не могу спокойно жить в городе, где так убивают людей.

- Но раньше-то могла?! Что изменилось? Это же не первые убийства!

- Если правда то, что я чувствую, то, представь себе, первые!

- О чем ты говоришь?!

- Осенев, хватит меня интервьюировать! Неси кейс!

- Аглая...

Нервной системе Кривцова второй раз за вечер предстояло подвергнуться нешуточному испытанию. На первый взгляд, не было ничего особенного в том, как Аглая, подняв руку, ладонью слегка коснулась груди Осенева. Тот едва заметно качнулся. Но в ту же секунду его глаза приняли отсутствующее выражение. Фигура будто оплавилась и уменьшилась: руки безвольно повисли вдоль тела и он, как сомнамбула, приволакивая при ходьбе ноги, двинулся из кухни. Лицо его при этом выражало полнейшее равнодушие, абсолютное отсутствие каких бы то ни было чувств. Кривцов сидел, не шелохнувшись. Услышав шаркающие шаги возвращающегося Дмитрия, вновь взглянув в лицо Аглаи, он ощутил, как по спине сбежала тоненькая струйка холодного пота. В довершение ко всему пришла неожиданная мысль о собаке. Александр Иванович слегка подвинулся на мягком уголке, скосив глаза на лежащего у его ног пса. Тот моментально вскинул голову, будто заранее предчувстввовал момент, и Кривцову сделалось вовсе плохо. Даже его тренированным, закаленным работой и годами атеистетического мышления мозгам, увиденное могло оказаться не под силу: собака... подмигнула. Не просто прикрыла один глаз, а еще и красноречиво дернула при этом головой. В голове самого Кривцова засемафорила четкая и ясная мысль: "Спокойно, человек. Не бойся. Здесь тебя никто не обидит. И да поможет тебе Святой Анубис!"

Вошел Осенев, открыл кейс, достал конверт с фотографиями и, разложив их на столе перед Аглаей, сел рядом с ней. Она коснулась его руки.

- Вот, - воскликнул Дмитрий раздраженно, мгновенно выйдя из состояния прострации. - Но больше я тебе в этом деле не помощник и повторяю: я не желаю, чтобы ты в нем хоть каким-то образом участвовала!

- Угомонись, - осадила она его. - Решать буду я, потому что нас все-равно в покое не оставят. И, пожалуйста, Димон, помолчи хоть несколько минут. Мне надо сосредоточиться.

Димка резко поднялся, негодуя и фыркая, как проснувшийся вулкан. Он открыл форточку, чуть не вырвав при этом из пазов шпингалет, закурил и мрачно уставился на жену. Аглая медленно провела ладонью вниз вдоль веера снимков. Мавр насторожился, приподнимая голову. Вытянув морду и принюхиваясь, подошел к Аглае и жалобно заскулил.

- Знаю, мой хороший, знаю. Им было очень больно, - прошептала она, ласково поглаживая льнущего к ней пса.

Осенев, не донеся сигарету до рта, ошелемленно застыл. Кривцов завороженно уставился на женщину, боясь пропустить хоть слово или движение. Аглая безошибочно выбрала снимок первой жертвы. Взяв его в руки, принялась боязливо ощупывать кончиками пальцев поверхность фотографии. Постепенно лицо ее стало меняться и приобретать выражение ужаса и страдания. Руки задрожали, на лбу выступили крупные капли пота, лицо, с закрытыми глазами, превратилось в восковой слепок, словно застывшую посмертную маску. Она тяжело вздохнула и воздух со свистом прошел сквозь судорожно сжатые зубы. Мужчины попытались приблизиться к ней, но Мавр, вздыбив шерсть и угрожающе рыча, заставил их вернуться на места.

Черное бросило на острую корону ослепительного света и в тот же миг обдало , обволокло нестерпимым, жарким огнем. Черное в ужасе закричало, но крик утонул в раскаленных струях огня. Жар, терзая Черное, лился откуда-то сверху, низвергаясь подобно водопаду из обжигающих капель и брызг. От огня не было никакого спасения. Но не только от него...

К Черному прикоснулось острое и холодное, на миг замерло, примериваясь, и вдруг стремительно, с силой, вонзилось в Черное, вспарывая и кромсая его. Черное задохнулось, забилось, содрагаясь в конвульсиях. То раскачиваясь, то вздрагивая, оно попыталось освободиться от засевшего в нем прочно и тяжело острого и холодного. Еще несколько мгновений его безжалостно и равнодушно терзали боль и ужас, но вот они схлынули...

Черному стало легко и покойно. Ласковые, прозрачные и прохладные волны приняли его в свою божественную юдоль и подхватили, раскачивая и баюкая. Они все быстрее стали увлекать Черное в темный, безмолвный тоннель: все далее ввысь, где медленно разгорался, переливаясь всполохами, свет. Первые его лучи коснулись Черного, оно плавно заскользило меж ними, окунаясь и с каждым разом все глубже погружаясь в гигантский водоворот, сотканный из тепла и любви.

Черное оглянулось. Позади и вдалеке оно увидело человека. Рядом с ним стояло крупное, красивое животное, темную спину которого покрывала алая попона, а золотые рога причудливо перевивали яркие, благоухающие цветы. На плече человека сидела огромная птица с редким, необычным оперением.

Человек поднял руку и птица вспорхнула, раскинув мощные крылья, а животное, наклонив лобастую голову, терзая копытами передних ног землю, ринулось вперед... Но прежде из руки человека вылетел острозаточенный нож. Как пущенная из тугой тетивы стрела, он устремился к Черному, парализуя его игрой сверкавших на лезвии бликов.

Черное заметалось и попыталось спрятаться в глубине обнявшего его теплом и любовью водоворота. Но гигантская воронка, напротив, вытолкнула Черное, подбросив высоко над собой. Нож пролетел под Черным, с угрожающим свистом рассекая воздух и смертельным фантомом ушел в бесконечность пространства в поисках иной жертвы...

Черное завертело, перекувыркнуло несколько раз и оно, рухнув, заскользило, побежало и, наконец, не спеша двинулось по знакомому миру запахов сада, кофе, сигаретного дыма. Чувство неизменного, привычного мира, родного дома прижало его ласково к себе...