Щелкни пальцем только раз - Агата Кристи

– Ах вот в чем дело! Подобная щепетильность делает честь вашей жене.

– Трудно предугадать отношение старого человека к вещам, которые ему принадлежат или принадлежали, – заметил Томми с любезной улыбкой. – Может быть, она была рада, когда картина находилась у моей тетушки, поскольку та ею восхищалась, но так как тетушка умерла, то, возможно, было бы несправедливо, чтобы картина перешла в руки незнакомых людей. У этой картины нет никакого названия, на ней изображен дом в сельской местности. Насколько можно предположить, этот дом мог принадлежать семье миссис Ланкастер.

– Возможно, возможно, – сказал мистер Экклз, – однако я не думаю...

Вошел клерк, предварительно постучав в дверь, и положил на стол перед мистером Экклзом листок бумаги. Мистер Экклз взглянул на листок.

– Ну как же, теперь я все вспомнил. Да, кажется, миссис... – он взглянул на визитную карточку Томми, – миссис Бересфорд действительно звонила и разговаривала со мной. Я посоветовал ей обратиться в хаммерсмитское отделение банка «Сазерн-Каунтиз». Это единственный адрес, который известен мне самому. Письма, предназначенные миссис Ричард Джонсон и адресованные на банк, будут пересланы. Миссис Джонсон, насколько мне известно, является либо племянницей, либо какой-то другой дальней родственницей миссис Ланкастер, и именно миссис Джонсон в свое время поручила мне дела по устройству миссис Ланкастер в «Солнечные горы». Она просила навести всевозможные справки касательно этого заведения, поскольку сама она знает о нем лишь понаслышке от своих друзей. Мы все это сделали, причем, смею вас уверить, достаточно добросовестно. Оказалось, что это превосходный дом для престарелых, и миссис Ланкастер, родственница миссис Джонсон, провела там несколько счастливых лет.

– Однако она уехала оттуда довольно внезапно, – заметил Томми.

– Да, вы правы, это, кажется, было именно так. По-видимому, миссис Джонсон довольно неожиданно возвратилась из Восточной Африки – так случилось со многими служившими там! Они с мужем, насколько мне известно, довольно долго прожили в Кении. Теперь их жизнь устроилась по-иному, и они смогли сами заботиться о своей престарелой родственнице. К сожалению, я не располагаю сведениями о настоящем местопребывании миссис Джонсон. Я получил от нее письмо, в котором она благодарит за то, что я уплатил по ее счетам, и уведомляет, что если мне еще понадобится с ней связаться, то делать это следует через банк, поскольку они с мужем еще не решили, где будут жить. Очень сожалею, мистер Бересфорд, но это все, что мне известно.

Тон его был вежливым, однако достаточно решительным. Он не выказал ни малейшего смятения или обеспокоенности, но было очевидно, что больше он ничего не скажет. Однако потом он слегка смягчился.

– Я бы на вашем месте не стал особенно беспокоиться, мистер Бересфорд, – сказал он. – Вернее, уговорил бы вашу жену, чтобы она не беспокоилась. Миссис Ланкастер совсем старая женщина, а старики все забывают. Я уверен, что она давно забыла о картине, которую кому-то подарила. Насколько я помню, ей лет семьдесят пять или семьдесят шесть. В этом возрасте, знаете ли, многое забывается.

– Вы были с ней знакомы лично?

– Нет, я никогда ее не видел.

– Но вы знали миссис Джонсон?

– Я встречался с ней несколько раз, когда она приходила советоваться со мной по поводу устройства этих дел. Очень приятная женщина и очень деловая. Прекрасно разбирается в тех делах, которые я для нее устраивал. – Он встал со своего кресла и добавил: – К сожалению, я больше ничего не могу для вас сделать, мистер Бересфорд.

Томми решительно давали понять, что свидание окончено.

Он вышел на Блумсбери-стрит и огляделся в поисках такси. Поклажа, которую он нес под мышкой, была не особенно тяжела, но достаточно громоздка, и нести ее было неудобно. Он оглянулся и с минуту смотрел на здание, из которого только что вышел. Отличное старинное здание, почтенная фирма. Ничего дурного о ней не скажешь, придраться абсолютно не к чему, так же как нельзя сказать ничего дурного о господах Партингдейле, Гаррисе, Локридже и Партингдейле. Мистера Экклза тоже нельзя ни в чем обвинить. В его поведении нет и следа беспокойства, тревоги или изворотливости. В романах, мрачно подумал Томми, при имени миссис Джонсон или миссис Ланкастер человек с нечистой совестью непременно вздрогнул бы и отвел глаза – что-нибудь такое непременно бы сделал, обнаружив тем самым, что с этими именами связано что-то неприятное, неладное. А по виду мистера Экклза можно было сказать только одно: он из вежливости старался не показать, как ему досадно, что у него отнимают время на такие пустяки, как вопросы, которыми ему докучал Томми.

«И все равно, – думал Томми, – мистер Экклз мне не нравится». Ему припомнились некоторые случаи в прошлом, когда какие-то люди ему почему-либо не нравились. Очень часто эти интуитивные антипатии, основанные исключительно на подозрении, оказывались верными. Но может быть и иначе, проще. Если вам постоянно приходится иметь дело с разными людьми, у вас появляется внутреннее чувство, чутье, которое позволяет вам правильно о них судить. Так опытный антиквар нюхом чует подделку еще до того, как подвергнет сомнительный предмет тщательному исследованию. Ему ясно, что дело нечисто. То же самое и с картинами. И с кассиром, которому предлагается фальшивый банкнот.

«Говорит нормально, – думал Томми, – выглядит нормально, голос нормальный, и все равно...» Он отчаянно замахал рукой, завидев такси, которое проезжало мимо, но машина прибавила скорости и скрылась из виду. «Вот свинья!» – подумал Томми.

Он посмотрел вправо и влево по улице в поисках более любезного средства передвижения. На тротуарах было довольно много народу. Кто-то спешил, другие просто прогуливались, какой-то человек смотрел на бронзовую табличку адвокатской фирмы напротив того места, где стоял Томми. Рассмотрев ее как следует, человек повернулся, и Томми изумился, увидев знакомое лицо. Томми проследил, как мужчина прошел до конца улицы, немного помедлил и повернул назад. Кто-то вышел из здания, возле которого стоял Томми, и в тот же момент мужчина на противоположной стороне несколько ускорил шаг, продолжая идти по своей стороне, однако не отставая от вышедшего из дверей человека. А тот был очень похож на мистера Экклза. В тот же самый момент показалось такси, соблазнительно замедлившее ход. Томми поднял руку, такси остановилось, он открыл дверцу и сел в машину.

– Куда?

Томми с сомнением посмотрел на свой громоздкий груз. Он уже приготовился назвать один адрес, но потом передумал и назвал другой:

– Лайон-стрит, 14.

Четверть часа спустя он был на месте. Расплатившись с шофером, он нажал кнопку звонка и спросил мистера Айвора Смита. Когда он вошел в одну из комнат на третьем этаже, человек, сидевший лицом к окну, обернулся и сказал, слегка удивившись:

– Привет, Томми. Вот уж не ожидал тебя увидеть. Сколько времени прошло. Что ты здесь делаешь? Решил проведать старых друзей?

– Если бы это было так, Айвор.

– Ты, наверное, только что вернулся с конференции?

– Да.

– Ничего, кроме обычной болтовни, как я полагаю?

– Совершенно верно. Чистая потеря времени.

– Слушали, верно, без конца этого балаболку Боги Уэддока. Скучища смертная. Он год от года становится все несноснее.

– Что верно, то верно. – Томми сел на стул, взял предложенную сигарету и сказал: – Мне бы хотелось узнать – правда, я сильно сомневаюсь, что будет толк, – нет ли у тебя отрицательных данных на мистера Экклза из адвокатской фирмы «Партингдейл, Гаррис, Локридж и Партингдейл».

– Интересно... Очень, очень интересно, – сказал человек по имени Айвор. Он вздернул брови. Это были очень удобные брови для такой цели. Те концы, которые были возле носа, поднялись вверх, в то время как противоположные невероятно низко опустились. У него сразу сделалось трагическое выражение лица, как у человека, потрясенного горем, однако такова была особенность его мимики. – А что, тебе пришлось иметь с ним дело?

– Беда в том, – сказал Томми, – что я решительно ничего о нем не знаю.

– Хм-м... А почему ты пришел ко мне?

– Потому что увидел на улице Эндерсона. Я очень давно его не встречал, но сразу же узнал. Он за кем-то следил. Кто бы ни был этот человек, он вышел из здания, в котором я только что побывал. Там находятся две юридические фирмы и одна бухгалтерская. Разумеется, этот человек может служить в любой из этих фирм, однако мне показалось, что он похож на мистера Экклза. И мне подумалось: а вдруг случайно Эндерсон интересуется именно мистером Экклзом?

– Хм-м, Томми, – хмыкнул Айвор Смит. – Ты всегда был отличным отгадчиком.

– Кто же такой этот мистер Экклз?

– Так ты не знаешь? И не догадываешься?

– Не имею ни малейшего понятия, – признался Томми. – Коротко говоря, я обратился к нему, чтобы разузнать об одной старушке, которая жила в доме для престарелых и недавно оттуда съехала. Стряпчим, который занимался устройством ее дел, и был этот мистер Экклз. Он все проделал наилучшим образом, соблюдая соответствующий декорум. Я попросил его дать мне ее нынешний адрес. Он ответил, что у него его нет. Вполне возможно, что это именно так... но у меня возникли сомнения. Только он может мне помочь ее отыскать. Он – единственный ключ.