Череп колдуна - Девид Мэйсон

Перед ними, на сколько хватало глаз, простиралась земля: сочная зелень полей и рощиц и какая-то блестящая ниточка, — вероятно, речушка. Дорога — белая, пыльная и совершенно пустая — прямой линией врезалась в зеленое великолепие. Прелестный, плодородный край, созданный для людей… но нигде не было видно никаких следов обитания.

Солнце, краснея, прижималось к блестящему краю моря, и там, на фоне ярко-алого заката, чернотой проступали очертания каких-то зубцов и куполов. Оуэн пристально вгляделся в них и вдруг вскрикнул, вытянув руку:

— Это он! Город!

— И море, — отозвался Кайтай.

— Но больше ничего не видать. — Острые глаза Зельзы ощупывали горизонт. — Дым ниоткуда не идет… неужели здесь нет ни одной деревни, хотя бы для рабов?

— Верно, — откликнулся Кайтай. — Я бы тоже предпочел увидеть здесь движение жизни. — Он отстегнул арбалет и, положив его на колено, заправил в желобок стрелу.

— Нам незачем останавливаться прямо сейчас, — возразил Оуэн, — эти негодные твари, на которых мы едем, тоже должны что-то есть, а внизу хорошие пастбища. А до города мы доберемся за ночь. — Он фамильярно постучал по висевшему у седла мешку. — Твой шест очень близко, господин чародей, ближе чем один день и одна ночь пути. Будь доволен. — И ногой ударил юлла под ребра, подгоняя его вниз по тропе.

Стало темно, но в небе светил тонкий месяц, а юлла, как оказалось, обладали прекрасным ночным зрением. Когда глаза путников привыкли к темноте, они начали различать внизу залитую лунным светом равнину, на фоне которой белизна дороги выделялась теперь ярче прежнего.

— Мы можем ехать всю ночь, — заявил Кайтай, — хотя они и предупреждали, что ночью…

— Ты думаешь, этим созданиям будет легче поймать нас, когда мы мчимся по дороге или когда будем лежать неподвижно? — спросил Оуэн.

Зельза молчала: она была занята загадочными предметами в мешочке, что дал им Хургин. Она подняла руку, махнула ею в сторону остальных — и их окутал странный аромат.

— Средство старого магистра? — улыбнувшись, спросил Оуэн. Она кивнула.

Дорога стала ровной и гладкой, а вокруг по-прежнему не было ни звука, слышались только удары копыт да иногда гортанное блеянье юлла.

— Кайтай! — вдруг шепотом сказал Оуэн. — Кайтай, подожди. Поедем медленнее.

Юлла перешли на шаг. Оуэн изо всех сил вглядывался в окружающую тьму.

— Смотри — вон там, на фоне неба.

По одну сторону дороги на горизонте чернела какая-то зубчатая линия. Еще одна была впереди. Перистые верхушки деревьев шевелились от легкого ветерка, но эти очертания оставались неподвижны.

— Стены, — догадался Оуэн. — Кайтай, это какое-то поселение.

— Скорее всего, ты прав, — ответил Кайтай, останавливая юлла. Он соскользнул с седла, держа оружие наготове, и острым взглядом впился в темноту — Но спит оно крепче, чем любое селение из тех что мне когда-то приходилось видеть. И запахов жилья здесь нет.

Зельза тоже спешилась, за ней и Оуэн. Он передал ей поводья своего юлла, и Кайтай последовал его примеру.

— Тише! — зашипел Оуэн и сжал крепче топор.

Держа топор перед собой, он медленно двинулся к краю дороги, куда падала лунная тень от этого непонятного предмета. Кайтай мягко ступал за ним. Они вошли в густую тьму. Они слышали дыхание друг друга и могли слабо различить лица, белевшие в темноте.

— Стой, — выдохнул Оуэн. Он ухватил Кайтая за локоть. — Что это, перед нами?

— Стена.

Медленно Оуэн двинулся вдоль стены.

— Дверь, — зашептал Кайтай. — Толкай… тихо. Вот так.

— Не пахнет, — вновь заговорил Оуэн, уже не соблюдая прежних предосторожностей, — не пахнет ни людьми, ни скотом. Кайтай, люди здесь не живут.

— Можно рискнуть зажечь огонь? — спросил Кайтай.

— Да. Смотри. Я нашел что-то вроде палки для факела… Ай, нет, это не палка. — Оуэн выронил ее, и она загремела. — Я тут в чем-то запутался. Посвети.

Щелкнул и заискрился кремень в руках Кайтая, и слабенькое пламя занялось и осветило помещение. В тусклом свете двое мужчин смогли осмотреться.

— Да-а, с этими жителями не будет никаких проблем, — произнес Оуэн, отбрасывая ногой то, что он принял за палку. — Черт побери все. Пошли отсюда, Кайтай, здесь нельзя больше находиться.

Они пошли обратно через дверь, на дорогу, где их ждала Зельза.

— Мертвецы, — бросил Оуэн, беря у нее поводья, — мертвецы и прах, лежат с незапамятных времен — одни кости. Искромсаны и разбросаны. Куски поломанных вещей, ржавое оружие… там когда-то была кровавая битва.

— Помнишь, — сказала Зельза, — Хургин говорил, что здесь была война. Долгая и жестокая война.

— Но он сказал, что и живые люди здесь еще остались, — размышлял Оуэн. Он задумчиво почесал бороду рукояткой топора. — Обычно живые погребают своих мертвецов. А кости врагов выбрасывают. В таком большом поселении они должны были сделать либо одно, либо другое. А это, скорей всего, небольшой город, так что, вероятно, он весь в таком состоянии. Похоже, мы встретим здесь даже меньше людей, чем предсказывал магистр Хургин.

— А встретить мы их можем прямо сейчас, — вдруг заявила Зельза. Она вздернула подбородок, вслушиваясь во что-то. — Я слышу детский плач, — сказала она.

Остальные прислушались.

— Ничего. — Оуэн напряг слух. — Нет. Ты женщина, и слух у тебя тоньше.

— Ах, теперь ты называешь меня женщиной, — зашипела Зельза.

— Ш-ш-ш. Послушай еще.

— Я его слышала, — помедлив, повторила она, — далеко отсюда. Он плакал от испуга.

— Привидение. Дух ребенка, — заявил Оуэн. — Здесь должны быть привидения.

— Я женщина, — ответила она, — хотя ты, кажется, до сих пор не хотел этого понять. Я знаю, что такое детский плач. У моих детей никогда не было повода так плакать.

— Тут мы не сможем сражаться, если на нас нападут, — сказал Кайтай. — А здешнее население наверняка примет нас за своих грязных хозяев. Надо двигаться вперед, но тихо. Если кто-то и живет еще в этих склепах, они не услышат, как мы пройдем.

И они двинулись вперед, ведя под уздцы животных, ступая бесшумно и держа наготове оружие.

Дорога вела прямо, и вскоре они увидели еще более высокие стены, прошли между разбитыми подножиями колонн, по широкой каменной площади, в центре которой был высохший фонтан. На краю бассейна белели кости, и путешественники обошли его подальше.

Наконец мертвый город кончился и вокруг снова раскинулись пустынные поля. Путники опять сели на юлла и продолжили путь.

— Я и вправду слышала плач ребенка, — спустя некоторое время повторила Зельза.