Удар иглы - Илья Стальнов

Опять захлопали выстрелы, и я бросился к штабелям ржавых автомобильных останков. Наступали сумерки. Надо попытаться надежнее спрятаться.

– Вот он! – заорал один из нападавших и тут же получил за это награду – я прошил его очередью.

Только в тупоумных фильмах герои полчаса палят из автомата, не заботясь о смене магазина и одной пулей сражают человека по четыре. Магазин опустел, я отбросил бесполезный автомат и вынул из кобуры пистолет. Еще двенадцать патронов – не густо. Хотя нет, в кармане запасная обойма. Побьемся еще.

Они знали свое дело и умело зажимали меня в клещи. Я перепрыгнул через ржавый капот грузовика и навскидку выстрелил в силуэт на заборе. Не попал. Сзади послышался шорох, я выстрелил наугад. В ответ раздался вскрик. И тут пуля впилась мне в бедро, дробя кость. Я упал на землю, скрипя зубами от боли, и пополз за железки, сваленные метрах в двух от меня. Выстрелил еще два раза, еще один убийца рухнул на землю. И тут пуля пронзила мне грудь…

Чьи-то грубые пальцы взяли меня за подбородок.

– Вот мы и встретились. Так кто кому будет таскать на могилу скорбные записки?

– Наверное ты, Крысеныш.

– Правильно. Знаешь, дружище, в моей башке не солома. Я вычислил твоего «говоруна» и, вместо того, чтобы сразу прикончить, использовал. А ты попался, как муха в паутину.

– Молодец, – прошептал я. Голова кружилась, сознание покидало меня.

– Я сильнее тебя, инспектор. А ты… Ты уже мертвец.

– Сейчас ты победил. Но мы еще встретимся с тобой, Крысеныш. И тогда посмотрим, чья возьмет.

Крысеныш удивленно взглянул на меня, лицо его омрачилось.

– Я не очень-то понимаю… Но мне кажется, что в твоих словах есть что-то такое… Впрочем, это неважно.

– Кончай его! – послышался хриплый голос. – Нет времени!

Крысеныш поднял пистолет и нажал на спусковой крючок.

… БЕЛАЯ КЛЕТКА. МЕДЛЕННО, ПРОТИВ ВОЛИ, Я ДЕЛАЮ ШАГ НАЗАД.

Мы настигли «Сокрушитель» в системе Синей Meдузы, где флагманский линкор противника зализывал, раны и чинил многочисленные повреждения. В сражении у Альфы Возчика «Сокрушителю» удалось в последний миг уйти от нас в гиперпространство. А нам удалось последовать за ним, чтобы навсегда покончить с адмиралом Андикасом Крусом.

Этого дня мы ждали много лет. Когда покидали один мир за другим, зная, что оставляем их на разор и поругание. И когда возвращались обратно, с горечью взирая на разрушения и запустения, на все, что было дорого каждому из нас и что было осквернено Сабханом Мороком и его сподвижниками. Мои соратники двенадцать лет гибли в пылающих кораблях, в разрушающихся под гравитационными ударами городах, попадали в плен, из которого не возвращался никто и которого боялись больше, чем смерти в бою. И все ради этого мига.

Во время сражения у Альфы Возчика нам удалось одержать долгожданную победу. Но если упустить адмирала – ближайшего помощника безумного Сабхана Морока, погибшего у Альфы от моей руки, пламя войны когда-нибудь вспыхнет вновь.

«Сокрушитель» находился на расстоянии четырех тысяч километров от нас и на главном экране смотрелся расплывчатым пятнышком.

Капитан Эйхан, командующий нашей эскадрой, отдавал приказания:

– Первая группа – старт!

– Первая ушла.

– Группа М – старт!

– Ушла.

– Группа Четыре – старт!

Гравилеты срывались с места и уходили в космос, превращаясь в бледные точки, а затем и вообще растворялись в звездном небе. Тридцать боевых машин – это все, что осталось от наших семидесяти гравилетов после прошлого сражения.

На экране замелькали вспышки.

– М-36 уничтожен, – послышался равнодушный голос компьютера.

– 1-78 поврежден, пилот погиб. Сектор 27/86/5. Погибнуть, когда победа так близка, – что может быть печальнее?

– Два истребителя противника уничтожены. Сектора 27/88/4 и 29/87/6.

Сражение кипело вовсю. Три крейсера – у нас был перевес в силах. Вместе с тем нам противостоял флагманский линкор – очень мощный, сильно вооруженный, с отборной командой. Так что чаша весов колебалась, и еще неизвестно, в чью сторону она склонится.

– М-41 уничтожен, сектор 22/41/2, – продолжал перечислять компьютер. Он не умел ошибаться, и я знал, что М-41 действительно уничтожен.

– С-29 уничтожен, сектор 21/88/1. О небо!

– Поврежден истребитель противника. Сектор 29/87/8.

– С-15 поврежден, повреждения шестьдесят пять процентов, аварийная посадка.

– Уничтожен истребитель противника. Сектор 22/44/1.

Бой длился уже довольно долго. И мы, и наш враг несли большие потери. Но достаточно всего восьми машин, чтобы образовать вокруг «Сокрушителя» губительную для него сферу Гаруса.

– Плохи наши дела, – проронил я.

– Да, конечно, – согласился Эйхан. – «Сокрушитель» может вновь ускользнуть в гиперпространство. И тогда нам снова гнаться за ним.

– Вопрос только в том, сможем ли мы еще раз проследить координаты точки перехода.

– Может, и не получится, мой капитан. Нам нужно добить его именно теперь. Дорога каждая машина, и…?

– Что ты предлагаешь?

– Я иду туда.

– Первый помощник капитана должен быть на мостике.

– Я один из лучших пилотов. И мое место там.

– Хорошо. – Эйхан хлопнул меня по плечу и вздохнул:

– И… ты поосторожнее, договорились? Я хочу выпить с тобой горяченького в баре «Морская звезда» на базе.

– Мы еще выпьем. И не один раз.

Скафандр, привычная кабина истребителя, привычная суета механиков перед стартом. Начинается отсчет… «Десять, девять, восемь…». Загораются новые; лампы на пульте. «Три, два, один».

– Т-1, старт!

Компьютер начал выводить картину боя из красных пунктиров выстрелов, синих точек наших крейсеров, зеленой точки флагманского линкора, оранжевых линий траекторий боевых глайдеров.

Я бросал машину из стороны в сторону. Гравилет, летящий по прямой траектории, через секунду будет сбит истребителями или орудиями вражеского линкора. Если плетешь кружева, то оттягиваешь момент, когда плазменный разряд разнесет твой истребитель на куски.

– Флагманский линкор уходит в гиперпространство, – послышался, как всегда, спокойный (чего ему это стоило) голос капитана Эйхана. – Надо быстрее дожимать их.

Я это понимал. И все это понимали.

«Сокрушитель» начал покрываться голубой дымкой. Флагман готовился к прыжку. Надо успеть! Перевес в силах позволил нам начать формирование сферы Гаруса…

– С-7, занять сектор 38/67/8.

– М-11, Занять сектор 20/15/5.

– Т-1, занять сектор 30/08/7. – Это для меня.

Я вышел в сектор. Дымка разрасталась.

Восемь наших кораблей формировали сферу. Остальные продолжали бой.

Вокруг флагмана противника возникла радужная оболочка – это разрушалось его защитное поле. Одновременно орудия наших крейсеров били по «Сокрушителю». Флагман погибал. Теперь все решали секунды. Успеет он уйти в гиперпространство или нет.

– Флагман покидают боевые машины и спасательные боты, – проинформировал компьютер.

Похоже, враги теряли всякую надежду сохранить «Сокрушитель».

Один за другим прозвучали упоительные сигналы, означавшие капитуляцию. Первыми сдались спасательные боты – им просто смешно ввязываться в драку с боевыми гравилетами. Потом пришла очередь истребителей. Один за другим они стали планировать в сети наших крейсеров и скрываться в их чреве.

– В нашем секторе гравилет противника, – произнес компьютер. – Сигнал о капитуляции. По правилам, мы обязаны пропустить его.

– Пропускаем.

– Гравилет противника – опасное сближение. Нападение.

В последний момент, будто предчувствуя беду, я заложил крутой вираж. Сделал это еще за миг до предупреждения компьютера и до того, как увидел атаку якобы сдавшегося неприятеля. И ушел от удара, который разнес бы меня в пыль.

Это был подлейший поступок. Сигнал капитуляции для пилота – это святое. Использовать его как военную хитрость – последнее дело. И все-таки пилот гравилета пошел на такое. Поступок не только подлый, но и отчаянный. Он обрекал себя на верную гибель.

– Гравилет идентифицирован. Это «Крылатый пес» – боевая машина адмирала Круса.

– Ясно.

Ну конечно же, это был Крус. Кому бы еще могло прийти в голову пойти на такое. Ему действительно нечего было терять. Все его труды, надежды, устремления черной души – все сейчас шло прахом. Это был день его крушения и позора. Адмирал не хотел пережить его.

Я бросил машину следом. Мы находились ближе всех к разваливающемуся, на глазах теряющему свою форму, сминающемуся флагману, который вот-вот, превратится в бесформенную безобразную глыбу металла. Я вцепился в «Крылатого пса», сел ему на хвост, и теперь нас разделяло каких-нибудь двести километров. Это – как вытянутая рука в наземном бою. Я врезал по нему из всех орудий. Крус был отличным пилотом, поразительно чутким, с предвидением опасности… Он успел увернуться в сторону.

Теперь он несся прямо на свой линкор. Похоже, он решил покончить счеты с жизнью, в последний миг соединившись в пламени со свей летающей цитаделью, которая долго служила ему верой и правдой. Он обезумел. Флагман рос на глазах. Я тоже обезумел. Я решил не отпускать Круса ни при каких обстоятельствах. Это было больше, чем жажда справедливого возмездия. Я знал, что самым главным в жизни для меня было уничтожить, раздавить адмирала Круса. И я сделаю это, пусть даже платой будет моя собственная жизнь.