Фантомас – секретный агент - Пьер Сувестр

Он немного посидел на кровати, потом вдруг снова лег и закрыл глаза — на этот раз для того, чтобы собраться с мыслями.

Момент был серьезный, и журналист, готовый снова встретиться с опасностями, должен был хорошо обдумать то, как обернулись события. Два дня назад адъютант подозвал его:

— Капрал Винсон, у вас отпуск на восемь дней. Вы можете покинуть казарму завтра в полдень.

Фандор уже столько раз получал такие неожиданные увольнительные, что нисколько не удивился.

— Спасибо, лейтенант! — ответил Фандор машинально. Но потом он стал нетерпеливо ожидать прихода полкового почтальона, который, без сомнения, принесет ему открытку, назначающую тайное свидание с агентами, для которых он должен будет действовать.

Но на этот раз принесли не открытку, а самое настоящее письмо. Фандор открыл конверт и вздрогнул, прочитав: «Мой нежно любимый…»

«Вот как? — подумал молодой человек. — Я уже получаю любовные письма…»

Ему, действительно, принесли любовное письмо. Таинственное послание гласило: «Я так давно тебя не видела, но раз у тебя отпуск на восемь дней, я могла бы вознаградить себя за твое отсутствие. Давай встретимся в первое же утро после твоего приезда в Париж? Я думаю, ты, как обычно, остановишься в отеле Армии и Флота на бульваре Барбеса. А я ровно в половине двенадцатого буду на углу улицы Риволи и улицы Кастильон. Мы сможем вместе пообедать. До скорого! Целую тебя».

Скрытый смысл письма был совершенно ясен Фандору. Речь шла о передаче чертежа дистанционного ключа, который он обещал. Не колеблясь, лже-Винсон решил отдать чертеж… изобретенный им самим.

— Поедем туда! — бормотал мнимый капрал. — Может быть, в Париже я, наконец, окажусь лицом к лицу со знакомыми?

И Винсон-Фандор точно следовал намеченной для него программе. Он приехал поездом в Париж, остановился в отеле Армии и Флота. Теперь он должен был спешить, чтобы не опоздать на свидание на улице Риволи.

«Надеть ли форму? Нет! Не надо… Это опасно и неинтересно… В конце концов, я даже не знаю в лицо того, с кем встречусь сегодня утром, а я всегда должен помнить о возможной ловушке контршпионажа. Но вот какая мысль… я пойду на это свидание не только в гражданской одежде, но без грима, просто как Фандор. Конечно, в этом случае мое свидание не состоится, но такой пустяк вовсе не обескуражит моих типов. Они знают мой адрес в отеле и назначат мне новую встречу, куда я приду уже как капрал Винсон, если сочту это удобным».

Он быстро спустился по шаткой лестнице «дворца», где провел ночь, без удивления узнал у лакея Октава, что его номер заранее оплачен за три дня, предупредил, что, возможно, вернется лишь к вечеру, и отправился на бульвар Барбеса.

Фандор окликнул фиакр.

— Отвезите меня на Вандомскую площадь, — сказал он кучеру, — высадите у колонны.

Фандор, выйдя из экипажа, прогуливался под аркадами улицы Риволи, как вдруг увидел вдалеке женщину, идущую ему навстречу.

Молодая женщина, которую он с любопытством рассматривал, шла, не замечая его, медленно и грациозно, останавливаясь, чтобы посмотреть на витрины лавок.

Фандор, узнавший ее, не мог больше сопротивляться своему любопытству; он подошел и приветствовал ее, сняв шляпу:

— Мадемуазель Берта! Мадемуазель Берта!

Захваченная врасплох, Бобинетта остановилась, узнав журналиста.

— Ах, господин Фандор! Как поживаете?

— Очень хорошо… А вас, мадемуазель, я и не спрашиваю, ваш цветущий вид говорит сам за себя!

Бобинетта улыбнулась.

— А как вы оказались здесь?

— Что за вопрос? Я гуляю под аркадами. Я здесь часто гуляю.

Бобинетте пришлось оправдываться:

— О! Я не это хотела сказать, сударь! Я спрашиваю вас, как случилось, что, находясь в Париже, вы ни разу не посетили господина де Наарбовека, который приглашал вас заходить на чашку чая. Мы как-то говорили о вас. Барон сказал, что не видит вашей подписи в «Капиталь» и что вы, наверное, в отъезде.

— Да, мадемуазель, я только что вернулся в Париж. А у барона все благополучно?

— О да, сударь.

Фандору хотелось задать еще и другие вопросы, но было ясно, что эта беседа на ходу стесняет молодую девушку. Было невежливо затягивать разговор, и, после нескольких малозначительных фраз, Фандор распрощался с красавицей.

Журналист снова принялся разгуливать и проверил часы. Было без четверти двенадцать; среди редких прохожих Фандор не замечал никого, достойного внимания. Молодой человек с нетерпением ждал еще пять минут, десять минут; наконец в час он решил вернуться в отель.

«Что же это значит? — думал он. — Должен ли я думать, что никто не пришел на встречу с капралом Винсоном? Или же, скорее, что я не смог опознать пришедших на эту встречу, а они, понятно, ушли, не увидев никакого капрала?»

Придя на бульвар Барбеса, Фандор нашел там пневматичку, адресованную капралу Винсону. В ней говорилось: «Мой нежно любимый, любовь моя, извини, что я не встретилась с тобою сегодня утром на улице Риволи, как было условлено: это было невозможно. Приходи туда же в два часа, обещаю тебе быть точной… Приходи, конечно, в форме, я хочу посмотреть, какой ты красивый в военном мундире».

Фандор прочел и перечел эту пневматичку, озабоченно наморщив лоб.

— Это мне очень не нравится, — сказал он себе. — Почему обязательно в форме? Может быть, они знают, что я приходил без нее сегодня утром? Но тогда?.. Бог видит, мне кажется, что приходит время вернуться в гражданскую жизнь!

На часах, украшающих площадку для пешеходов посреди улицы Риволи, было ровно два, когда Фандор, выйдя из метро, пересек шоссе, чтобы снова занять свой пост на углу улицы Кастильон.

«На этот раз я в форме, — думал он, — я пришел вовремя, ничто не должно помешать нашей встрече».

Как только журналист сделал несколько шагов под аркадами, чья-то рука в тонкой перчатке тронула его за плечо.

— Милый капрал! Как поживаете?

Фандор живо обернулся и не без изумления увидел священника!

— Очень хорошо! А вы, господин аббат?

Фандор сразу узнал священнослужителя: он уже видел его в машине на дороге из Вердена.

— И ваш друг здесь, господин аббат?

— Нет, нет, милый капрал… Он поручил мне передать вам всякие любезности, но у него слишком много забот, чтобы путешествовать в данный момент.

— Он все еще в Вердене?

Аббат с недовольным видом секунду глядел на Фандора.

— Не знаю, где он! — заявил он сухо. Потом продолжал более любезным тоном: — Да это и неважно, потому что мы с вами должны поехать вместе, а он с нами не едет…

— А мы разве едем? — спросил Фандор с удивлением.

— Да, нам предстоит маленькое путешествие… очень маленькое…

Говоря это, священник фамильярно взял капрала за руку и повел его за собой.

— Извините меня, — говорил он, — что я не смог прийти сегодня утром, но это было совершенно невозможно. Ах, да! Отдайте мне обещанный документ. Так! Очень хорошо, благодарю вас… Вот, капрал, видите нашу железную дорогу?

Священник указал Фандору на роскошный автомобиль, стоявший у тротуара.

— Садитесь, пожалуйста. Нам предстоит долгая дорога, а мы должны прибыть точно.

Фандор думал про себя: «Давай, давай, проклятый кюре! Я бы десять раз отпустил тебе грехи, только для того, чтобы узнать, куда ты повезешь меня в этой машине!»

Священник протянул Фандору толстый дорожный плед:

— Закутайтесь, капрал, в дороге вовсе не тепло, а простуживаться незачем. Шофер, можно ехать, мы готовы.

Пока машина разворачивалась, священник объяснял, указывая на объемистый тюк, мешавший капралу вытянуть ноги:

— Если хотите, мы будем время от времени меняться местами, вам, вероятно, очень неудобно с этим пакетом.

— На войне как на войне! — отвечал Фандор. — А вообще-то, господин аббат, мы могли бы оба поудобнее устроиться, переставив его на переднее сиденье, рядом с шофером.

Эта фраза почему-то вызвала недовольство аббата.

— Капрал, — сказал он довольно сухо, — я вас не понимаю! Думайте, что говорите!

«Черт возьми! Кажется, я промахнулся, но в чем? Хотелось бы это знать…»

— Я очень устал, — сказал аббат, — я плохо спал. Вы извините меня, капрал, если я немного подремлю. Через час я совершенно отдохну, и мы сможем поговорить. У нас хватит времени.

Фандору оставалось только согласиться. Машина выехала на Елисейские поля, и молодой человек задумался: куда они направляются?

Фандор решил схитрить.

— Ваш шофер знает дорогу, господин аббат?

— Надеюсь… А что?

— Дело в том, что я мог бы им руководить, я с закрытыми глазами могу проехать по окрестностям Парижа.

— Хорошо, тогда будьте внимательны, чтобы он не сбился с пути: мы едем к Руану.

Сказав это, священник закутался в свой плед, закрыв глаза и стараясь уснуть.

«Мы едем к Руану!»