Врач от бога - Ирина Градова

– Ну, знаете ли! – развел руками редактор. – Журналисты своих информаторов не раскрывают – таков неписаный закон прессы.

– Дело в том, – сказала я, – что я провожу расследование…

– Журналистское? – Его глаза снова заблестели.

– Нет, медицинское, и мне очень хотелось бы поговорить с Сергеем.

– Я могу дать вам его домашний адрес, – предложил главный редактор. – Если Серега захочет, то поговорит с вами.

Я никак не рассчитывала, что придется сегодня ехать куда-то еще: во-первых, на мой взгляд, и одного визита в рабочий день вполне достаточно, а во-вторых, и это самое главное, я уже начала раскаиваться в том, что едва не разругалась с Олегом, и мне не терпелось загладить свою вину. Для этого требовалось как минимум пойти к нему. Тем не менее у меня есть привычка все доводить до логического конца: раз уж я сама выпросила у Лицкявичуса это задание, то никак не могу провалить его. Значит, надо ехать к Афанасьеву!

Я довольно долго звонила в квартиру журналиста, пока наконец не поняла, что редактор газеты, видимо, прав и Сергей, даже если и находится дома, не желает ни с кем разговаривать. В тот момент, когда я уже подходила к лифту, из соседней двери выглянула молодая женщина. Я с надеждой обратилась к ней:

– Извините, может, вы в курсе, когда Сергей вернется домой?

Соседка смерила меня оценивающим взглядом, очевидно прикидывая, могу ли я «потянуть» на одну из его подружек.

– А он вчера улетел, – ответила она наконец.

Мне тут же вспомнились слова фрекен Бок из «Малыша и Карлсона»: «Он улетел… Но он обещал вернуться!» Не знаю почему, но иногда мне в голову лезут странные, совершенно не подходящие к обстоятельствам вещи!

– А куда? – спросила я.

– Если не ошибаюсь, в Гонконг. Вот везет же некоторым: путешествия, впечатления… Много вещей взял с собой – значит, надолго!

Я окончательно расстроилась: встреча явно сорвалась, а ведь Афанасьев, похоже, являлся важным звеном в истории с «Виталайфом» – по крайней мере, откуда-то же он черпал сведения, а Кропоткина говорила, будто ей кажется, что кто-то сливает информацию в прессу. Может, мне удалось бы, по крайней мере, вытащить из журналиста, кто этот информатор? Если статьи, как подозревала вице-губернатор, заказные, то Афанасьев мог оказаться полезен. Теперь, однако, надежда рухнула.

– Он, кстати, быстро очень укатил, – продолжала молодая женщина – не представляю, с чего это она вдруг решила пооткровенничать с незнакомкой. – Никуда ведь не собирался!

– Да? А почему вы так считаете? – насторожилась я.

– Да он меня просил, если придет Света, подружка его, сказать, что он сам позвонит через пару недель. Выходит, предупредить он эту Свету не успел, значит – торопился и улетел неожиданно.

– Подружка Света? – насторожилась я. – Вы ее хорошо знаете?

Женщина пожала плечами:

– Хорошо – не хорошо, но пару раз видела. Ничего особенного – тощая такая девица… Даже странно, как это Серега на нее позарился, он ведь такой разборчивый… Правда, – продолжала она разглагольствовать, – может, он так соскочить решил?

– Соскочить? – не поняла я.

– Ну, решил, например, что с него хватит, устал от этой лохушки, вот и свинтил подальше, а потом и вовсе исчезнет… Все мужики сволочи! – авторитетно заявила она под конец.

– А вы случайно не знаете, как фамилия Светы?

– Да я ж ей в паспорт не заглядывала, вроде бы незачем мне! – развела руками разговорчивая соседка Сергея. – Но она, кажется, работает в салоне красоты. Погодите, она же мне даже карточку давала… – Она исчезла за дверью и протянула мне карточку с названием «Дарина» и именем на обратной стороне: Светлана.

Соседка Афанасьева, как видно, отличалась хорошим логическим мышлением и умением делать правильные выводы. Поблагодарив ее за содержательную беседу, я удалилась восвояси. Возможно, стоило бы встретиться с этой Светой, ведь она близко знакома с Афанасьевым? С другой стороны, похоже, он укатил за границу, не предупредив ее, а потому вряд ли девушка сможет нам чем-то помочь… Видимо, еще одна ниточка оборвалась.

Может, еще не поздно подлизаться к Шилову?

Ссоры хороши тем, что за ними следуют примирения – прекрасные моменты, ради которых действительно стоит жить! Как и я, Шилов ссориться не любит, а потому он страшно обрадовался, когда я приползла к нему вчера, полная раскаяния. Он не стал вставать в позу, а просто отвел поужинать в небольшой китайский ресторанчик и даже не пытался выговаривать мне за то, что я предпочла свинину в кисло-сладком соусе баклажанам и семге. Потом мы сходили на поздний киносеанс в торгово-развлекательном центре и вернулись к Олегу домой, где неспешно занялись любовью. А после – о чудо! – он попросил меня рассказать ему, чем именно мы занимаемся с Лицкявичусом и его группой.

– Только вот за что я ни берусь, ничего у меня не выходит! – пожаловалась я, заканчивая повествование. – Вот и Афанасьев этот выскользнул прямо из рук, как угорь, – хоть плачь!

– А не слишком ли ты легко сдаешься? – сказал Шилов, нахмурившись. – Раз уж взялась за дело, так не останавливайся на полпути!

– А что еще я могу сделать – слетать в Гонконг за этим неуловимым журналистом? – обиженно спросила я.

– Не надо в Гонконг. Можно просто поговорить с его окружением… С редактором ты уже общалась, так попробуй его коллег, эту девчонку, как ее… Свету, да? Если он просил соседку передать ей сообщение, то она что-нибудь да значит в его жизни, как думаешь?

Пожалуй, Шилов прав: ведь Сергей просил предупредить именно Свету, а не Машу или Дашу. С другой стороны, зачем передавать через соседку, ведь есть же телефон или, в конце концов, SMS? Видимо, я высказала свой вопрос вслух, потому что Олег, видимо решив, что я обращаюсь к нему, ответил:

– Ну, могут быть разные причины. Например, он не хотел сообщать что-то важное второпях, или не смог дозвониться, а писать сообщение слишком долго, или…

– Или, – подхватила я, – он не хотел, чтобы кто-то знал, куда и зачем он едет! Или боялся кого-то?

– Вот видишь, сколько возможных вариантов! – воскликнул Олег. – В конце концов, он же обещал ей позвонить – если, конечно, соседка не права и он и в самом деле не решил кинуть эту девчонку и исчезнуть из ее поля зрения навсегда. Значит, нужно предупредить ее обратиться к вам, как только журналист проявится!

Разговор с Шиловым придал мне уверенности: может, я не так уж и плоха в роли сыщика, ведь в любом расследовании случаются проколы, тупики, оборванные нити, но это вовсе не означает, что нужно опустить руки и признаться в собственной некомпетентности. Заснула я успокоенная, в надежде на то, что завтрашний день обязательно принесет новые возможности, и тогда уж я точно не подкачаю.

Чтобы не нервировать Олега, я отключила телефон сразу после того, как сбросила Вике сообщение о своем неудачном визите к Сергею Афанасьеву. Вспомнила я о нем, только оказавшись на работе, а включив, ужаснулась: на телефоне было одно сообщение от Лицкявичуса и семь – от Вики! Они были отправлены еще вчера вечером, а я получила их только сейчас. Ничего конкретного там не говорилось, но я должна была связаться с кем-то из них немедленно – то есть еще вчера!

Телефон Лицкявичуса оказался на автоответчике. Ненавижу разговаривать с машиной, а потому оставлять сообщение не стала. Зато смогла дозвониться до Вики.

– Ой, Агния, наконец-то! – воскликнула она. – У вас все в порядке? Я уже волноваться начала – все не берете и не берете трубку!

– У меня все нормально, а у вас что-то случилось?

– И не говорите! – Я буквально увидела, как Вика смешно всплескивает маленькими ручками в своеобразной, свойственной лишь ей манере. – У нас три новых случая отравления!

– Господи, помоги! – вырвалось у меня помимо воли. – Как?..

– Теперь вся информация по отравлениям синильной кислотой поступает к нам, и вчера вечером почти одновременно поступили три звонка из разных больниц города. Всех людей доставили по «Скорой», один скончался в машине «Скорой помощи», а двое еще были живы, когда попали в реанимацию.

– Надо же, – пробормотала я, – впервые кто-то выжил!

– Это еще неизвестно, – вздохнула Вика. – Они были живы вчера, но все уже могло измениться. Информация есть только у Андрея Эдуардовича и у Кадреску.

– Я не смогла дозвониться до Лицкявичуса! – пожаловалась я.

– Ага, – подтвердила Вика. – У него сегодня четыре операции в Центре: Андрей Эдуардович отключает телефон, когда занят и все равно не сможет ответить.

– Ты случайно не в курсе, когда у него там все заканчивается?

– Сейчас взгляну в ежедневник… так… Когда заканчивается – не скажу, но последняя операция запланирована на три часа дня.

– Прекрасно! – сказала я и отключилась.

К счастью, сегодняшний день оказался не самым загруженным, иначе я просто не представляю, как смогла бы его пережить. В голове постоянно крутилась мысль о том, что это, судя по всему, никогда не закончится, люди продолжат погибать, а мы ничего не можем поделать! Не надо было брать на себя так много и рассчитывать на то, что кучка медиков, ничего не понимающих в следственных действиях, сможет прояснить такие тяжелые случаи! Конечно, все понимают, откуда ветер дует и почему это дело передано именно ОМР, но это не мешало мне чувствовать себя виноватой, ведь я совершенно ничего не выяснила! Интересно, ощущает ли Лицкявичус то же самое?