Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ) - Дарья Остольская

  - Хозяюшка! - не отрывая искрящихся изумрудиков глаз, сделал он ко мне шаг.

  Я беспомощно оглянулась на Леру, ища у него поддержки "Что делать?!"

  - Софи... - строго сказал хозяин, и мужичок остановился.

  - Василиса, это мой фамильяр Софеньир. Можешь называть его Софи. Софи, это Василиса, называй её Василиса. - с нажимом "попросил" полубог.

  Софи посмотрел на Леру, на меня, снова на Леру. Прищурился, глазки его хитро забегали, и он ответил:

  - Да, хозяин, - улыбнувшись в бороду, мужичок продолжил "понимающе" нас разглядывать.

  Всё так же удерживая меня на руках, Лера скинул ботинки и направился в комнату.

  - Соф, поставь, пожалуйста, кипятиться воду и достань аптечку. У нас ЧП.

  - Ох ты ж божечки! - фамильяр испуганно посмотрел на мою ногу, - Да как же так-то хо...Василисушка?!

  Софи убежал на кухню, и теперь уже оттуда доносились тихие причитания и грохот утвари. Лера же отнес меня в комнату и усадил на разложенный диван поглубже, так, что теперь ноги от колен свисали над полом.

  - Посиди, я сейчас, - Лера подоткнул мне под спину подушку, - Софи, а у нас бинты есть?

  Когда Лера вышел, я огляделась по сторонам.

  Диван - одна штука.

  Шкаф - одна штука.

  Стол - одна штука.

  Стул - одна штука.

  В комнате так же наличествовало плотно зашторенное окно, ну и, собственно на этом всё.

  Даже обоев на стенах не было. Зато всё, что было - было в идеальном состоянии.

  И чистота в доме была безукоризненная.

  Закончив рассматривать аскетичный интерьер, я откинулась назад. Усталость брала своё. Держать глаза открытыми становилось всё сложнее и сложнее, а Лера и Софи всё никак не возвращались. Я полусидя дожидалась их прихода и прислушивалась к тому, как они тихо переговариваются, постукивая и позвякивая на камбузе. Видимо они пробыли на кухне достаточно долго, потому что я всё же умудрилась уснуть.

  - Вась... Вася...

  Шептал Лера, сидя возле меня на корточках и поглаживая по щеке костяшками пальцев.

  - Вась, открой глаза. Сейчас ножку обработаем и сможешь отдохнуть, но так просто ложиться нельзя, нужно очистить рану.

  - Да, да, конечно, - залепетала я, пытаясь сообразить, что происходит и где я нахожусь.

  И без того уставший мозг, спросонья вообще решил объявить забастовку, и никак не желал включаться в работу.

  - Вась, сними чулок с правой ноги. Я пока отвернусь.

  - Угу.

  Лера поднялся, и повернулся ко мне спиной.

  Борясь с вновь нахлынувшим волнением, я отстегнула металлические клипсы, удерживавшие кружевную резинку.

  - Скатай до колена. - не оборачиваясь уточнил мужчина.

  - Сделала, - сказала я, натягивая подол платья пониже.

  Повернувшись, Лера подхватил стул, и поставил его возле дивана.

  - Софи, неси.

  Фамильяр вразвалочку втащил в комнату кастрюлю.

  - Сюда ставь, - указал полубог на стул.

  Сам же приподнял мои ноги, сел на диван, и положил их себе на колени.

  - Софи, две плошки еще.

  - Несу-несу, - поспешил обратно мужичок.

  Лера достал из кармана три упаковки бинтов.

  - И мазь сразу захвати, - крикнул он вдогонку.

  С кухни угукнули.

  Операция по вызволению моей многострадальной ноги из капроново-нейлонового плена проходила с переменным успехом: вплоть до щиколотки всё было очень даже не плохо, всего два крошечных ожога от попавших капель, а вот от щиколотки и ниже начиналась жуть во мраке. Лера, пропитав бинт в отваре, отмачивал ранки, чтобы по возможности безболезненно убрать намертво пристывшие кусочки тонкой ткани. И чем ниже Лера спускался, тем сильнее портилось его настроение. Когда дело дошло до пальцев на ногах, настроение его из категории 'ниже плинтуса' скатилось до 'сымай порты, ховайся в бульбу'.

  - Соф, помоги. Держи вот так.

  Протянув фамильяру плошку, он разместил её аккурат под моей ногой. Второй чистой посудиной зачерпнув зелья, Лера начал поливать мне ступню. Через несколько минут ему пришлось разочарованно признать:

  - Просто так не сойдет.

  - Надо дергать? - догадалась я, и воодушевления эта догадка мне не прибавила.

  На лице полубога отразилась настоящая мука, глаза потемнели и ему даже говорить не надо было, чтобы я приняла ответ: "да, будем дергать" и за это он потом всей инквизиции головы пооткручивает. И так захотелось его хоть чуть-чуть приободрить, хоть немного...

  - Знаешь, Лер, я была не самым везучим ребенком и каждое лето у меня были переломы. Я ломала руки, ноги, пальцы, получала сотрясение. Один раз даже переламывать пришлось, кости неправильно срослись. Так вот...ты делай то, что нужно. Я потерплю. Правда. Я терпеливая.

  - Я заметил, - раздраженно сказал Валерий, - Ты должна была сразу мне позвонить, а не стоять шесть часов без движения. Обещай, что в следующий раз позвонишь мне.

  И столько в эти слова было вложено силы, что я подчинилась.

  - Я позвоню.

  Валера перестал прожигать хмурым взглядом моё лицо, и теперь всё так же хмуро смотрел на мою ногу. На скулах заходили желваки.

  - Давай я сама.

  - Нет. Сейчас, подожди минутку. Соф, пополивай пока, может хоть чуть-чуть отойдет.

  С этими словами Лера снял мои ноги колен, встал и вышел из комнаты. С кухни вновь раздались шорохи и позвякивания. Фамильяр прилежно исполнял поручение хозяина, и тонкой струйкой лил теплую жидкость на мою израненную плоть. Лера вернулся через минуту со стаканом воды и двумя таблетками.

  - Прости, я должен был сразу додуматься. Выпей, это обезболивающее.

  О, Лера! Ты чудо!!!

  - Спасибо.

  Лера занял прежнее место и коротко спросил:

  - Готова?

  Я поставила стакан на подлокотник дивана и кивнула.

  Лера дернул, и я не смогла сдержать болезненный вскрик. Смотреть на свою кровоточащую раскуроченную ногу не было никакого желания, но уродство притягивает взгляд не хуже красоты. Лера сидел ко мне спиной в пол-оборота, и я не могла увидеть выражение его лица, но я точно видела, как он напряжен. Он был похож на бегуна на низком старте. Вся его поза кричала о том, что отрывать головы инквизиторам он готов вот прямо сейчас.

  - Ещё чуть-чуть, родная. Потерпи еще совсем чуть-чуть.

  В последний раз промыв отваром все раны, Лера отставил плошки в сторону и принялся толстым слоем наносить на ожоги белый с разноцветными вкраплениями крем. Комната наполнилась умопомрачительным запахом полевых цветов. Крем приятно холодил кожу, и с каждой секундой боль утихала.

  - Можно? - спросила я, потянувшись к баночке.