Геродотова Скифия. Историко-географический анализ - Борис Рыбаков

Будины, невры, гелоны (условная модель размещения)

Таковы выводы, полученные только из рассмотрения текста.

Археологический эквивалент геродотовской Невриде найден О. Н. Мельниковской и убедительно ею обоснован[132]. Это милоградская (или подгорцевская) культура VI–III вв. до н. э. Начинаясь в верховьях Збруча, притока Днестра, и Случи, эта культура простирается в северо-восточном направлении за Припять и за Днепр, захватывая низовья Десны, Сожа и Березины.

Помимо географического и хронологического совпадения милоградской культуры с данными Геродота, для нас представляют очень большой интерес наблюдения Мельниковской над перемещением милоградского населения с запада на восток. «Милоградские памятники Южной Белоруссии, — пишет исследовательница, — известны здесь именно с того времени, когда исчезают близкие или совершенно аналогичные им памятники Восточной Волыни (в основном VI в. до н. э.)». Это позволяет сделать вывод «о передвижении части населения в северо-восточном направлении с Волыни в Южную Белоруссию»[133].

На новой земле, так сказать в Новой Невриде, поселенцы-невры сразу же стали укрепляться и строить городища; если на старых местах было много селищ, то на новых местах «памятники милоградской культуры возникают сразу как укреплённые поселения. Количество городищ очень велико, под городище занимался буквально каждый удобный мыс»[134].

Более полного археологического подтверждения слов Геродота трудно ожидать! У нас остается лишь одна географическая загадка — невры переселились в землю будинов; значит, земля будинов должна быть где-то поблизости от Чернигова, очевидно на восток от него. Но это расходится с мнением большинства исследователей, отодвигающих будинов очень далеко на восток от восточной части милоградской культуры. О. Н. Мельниковская, убедительно обосновав принадлежность милоградской культуры неврам, стала в тупик перед проблемой «загадочных будинов»: «Мы позволим себе не останавливаться здесь на разборе сложного вопроса о локализации будинов… Обратим, однако, еще раз внимание на полное соответствие данных Геродота о времени перехода невров по направлению к будинам (подчёркнуто мною. — Б. Р.) с данными по относительной хронологии милоградской культуры»[135]. Такое толкование, обусловленное запутанностью вопроса о будинах, совершенно расходится с прямым указанием Геродота о том, что покинувшие свою землю невры вынуждены были «поселиться среди будинов». О. Н. Мельниковская пренебрегла Геродотом, не решаясь пойти против традиции размещать будинов где-то за Доном, от Воронежа до Саратова.

Если милоградская культура — это невры, то следует или будинов искать в непосредственной близости от нее, или же отказаться от отождествления невров с милоградцами.

Я решительно принимаю точку зрения О. Н. Мельниковской о милоградцах-неврах, удовлетворяющую всем записям Геродота.

Андрофаги

АНДРОФАГИ. Андрофаги описаны Геродотом как народ, находящийся за пределами скифского квадрата. Они попали в перечень окраинных племен, перечисленных «в агафирском предании», и упоминаются в перечне между неврами и меланхленами, хотя нигде не сказано о том, что они являются непосредственными соседями невров или меланхленов. По прямому смыслу этой части геродотовского текста (§§ 100 и 125) они находятся на периферии скифского мира, но делать какие-либо географические выводы из данных агафирского рассказа преждевременно. Самих андрофагов Геродот характеризует так:

«Из всех народов андрофаги имеют самые дикие нравы; нет у них ни суда, ни законов. Андрофаги — кочевники. Одежду носят подобную скифской, но язык у них особый. Это единственное племя людоедов в той стране» (§ 106).

Географическое положение андрофагов довольно четко обрисовано Геродотом в том разделе, который посвящен описанию народов по Борисфену:

(Скифы-борисфениты живут вверх по Днепру, на север на 11 дней плавания по Борисфену).

«Выше их далеко простирается пустыня. За пустыней обитают андрофаги, особое, но отнюдь не скифское племя.

А к северу простирается настоящая пустыня и никаких людей там, насколько мне известно, больше нет» (§ 18).

Геродот дважды говорит о том, что севернее, выше земли борисфенитов по течению Днепра, находится пустыня (§§ 18 и 53). Эти сведения Геродота хорошо согласуются как с географической, так и с археологической картой Среднего и Верхнего Поднепровья.

Надежной точкой отсчета для нас может служить северный край земли борисфенитов, приходящийся, как выяснено выше, на ту часть Днепра, которая расположена севернее Киева, примерно близ устья Ирпеня и Тетерева (10–11 дней от Пантикапы).

При описании того, что находилось севернее Земледельческой Скифии, мы улавливаем у Геродота как бы некоторое противоречие: перечисляя народы по Гипанису и по Борисфену, Геродот по-разному размещает пустынные места и народы. На сравнительной таблице это будет выглядеть так:

Если Невриду мы отождествляем с милоградской культурой, то нас может удивить отсутствие невров во втором перечне, который упоминает народы по Борисфену. Однако ознакомление с детальной картой О. Н. Мельниковской[136] показывает, что на всем нижнем отрезке Припяти и в болотистом углу между Припятью и Днепром (исключая узкую прибрежную полосу) ни милоградских, ни каких бы то ни было иных памятников нет вовсе. Это — пустота внутри Невриды; на юго-запад и на северо-восток от нее памятники невров известны. Пустыня припятских болот, начинаясь над западной частью Невриды (она и упомянута Геродотом в первом перечне) врезалась значительным клином в область милоградской культуры. До наших дней на наших современных картах эта обширная лесная и болотистая область и припятско-днепровский клин остаются крайне малонаселенными.

Информаторы Геродота имели право сказать ему, что за северным краем земли правобережных борисфенитов лежит пустынная земля, которая все же не является настоящей, полностью безлюдной пустыней. Что же ждет нас за щекой полупустыней? Севернее общего ареала милоградской культуры (с входящими в него пустынными местами) располагаются две синхронные Геродоту культуры: днепро-двинская и культура штрихованной керамики[137]. «Штриховики» размещались на северо-запад от припятско-днепровской пустыни, доходя до Немана и Вилии, а днепро-двинская культура охватывала верховья Днепра и Западной Двины.

Будучи близки по своему хозяйственному строю (скотоводство и подсечное земледелие), эти культуры резко различаются по керамике. Именем андрофагов, вероятно, называли племена только одной из культур. Аргументом в пользу днепро-двинской культуры (впрочем, не очень надежным) является то, что информаторы Геродота, описавшие ему весьма подробно местоположение андрофагов вверх по Борисфену, удовлетворили его любознательность и в отношении истоков Днепра, точно определив, что для плавания от истока до порогов потребуется 40 дней (§ 53). А Днепр вытекает из области днепро-двинской культуры.

Так определялось местоположение андрофагов во времена Геродота: где-то вверх по Борисфену, за обширной пустыней. Возникает вполне законное сомнение: могли ли эти, находящиеся среди лесов и болот, на краю света, «людоеды» подвергаться нападениям скифов и персов? Ответ может быть только отрицательным.

В записях Геродота, как уже говорилось, явно видны два слоя: один — агафирское предание, повествующее о трех трусливых народах и о храбрых агафирсах, предание, сложенное в конце VI в., а второй — записи того, что рассказывали разные информаторы самому Геродоту в середине V в. до н. э. Географические данные, содержащиеся в агафирском предании, Геродот использовал в том общем описании соседей Скифии, которое он ведет от Дуная:

«От Истра внутрь материка скифы граничат прежде всего с агафирсами, потом с неврами, далее на восток с андрофагами, наконец, с меланхленами» (§ 100).

Как видим, в вопросе об андрофагах мы столкнулись с существенным противоречием между этими разновременными источниками. В агафирском предании андрофаги в перечне племен поставлены между неврами и меланхленами, т. е. они должны были быть восточнее невров или, во всяком случае, восточнее начала Невриды, ее западного рубежа.

В этом случае вторжение скифов в землю андрофагов вполне допустимо.

Обратим внимание на предпоследнюю фразу предания, где говорится, что андрофаги и их соседи «при вторжении персов и скифов не взялись за оружие… а объятые страхом бежали всё дальше к северу в пустыню» (§ 125), т. е. в малозаселенную лесную зону. Можно представить себе дело так: во времена Дария какая-то часть лесных племен под влиянием военных событий продвинулась на север, в леса, в область родственной днепро-двинской культуры.