Формула чуда. П Т У им. А.В. Чумака (СИ) - Семенкова Даша

Она зажала рот ладошкой, склонилась туда, где было унесенное медсестрой ведро, не найдя его, вскочила было, но качнулась и едва не упала. Кристина подхватила ее под руки.

– Меня сейчас вырвет, – икнув, пробормотала Таня.

Выругавшись, Кристина повела ее в коридор. К счастью, там все еще была Катя, и вдвоем они быстро дотащили бедолагу до санузла. По пути обратно на них накинулась медсестра, ругаясь за то, что больная встала. Когда девушку уложили обратно, тетя Люся наотрез отказалась выйти еще раз.

– Ничего, подождут твои секреты, – сказала она непреклонно. – Здоровье важней.

– Что именно тебя просили сделать? – нагнувшись к самому уху Тани, спросила Кристина. В то, что девочку отравили, она не верила, но если в стенах ПТУ завелся извращенец, он получит по заслугам.

– Принести одну вещь из кабинета ректора, – шепнула Таня.

– Какую вещь? – такого ответа Кристина не ожидала.

– Книгу. Старую, наверно, антиквариат…

В этот момент снаружи послышался шум, и в комнату вошли врачи скорой помощи, моментально заняв все пространство. Разговор продолжить не получилось.

Кристина хотела отправиться вместе с девочкой в больницу, но Катя ни за что не пожелала оставлять подругу. После слезных просьб Кристина сдалась, обменялась с девушкой номерами телефонов, взяв обещание звонить сразу же, как только будет что-то ясно, и дала денег на такси. Пострадавшую на носилках загрузили в машину, и скорая уехала.

Некоторое время Кристина стояла рядом с тетей Люсей, пытаясь переварить услышанное.

– Как вы думаете, чем она могла отравиться? – спросила наконец она.

– Даже не представляю, – ответила медсестра, вздохнув. – Может, выпили тайком что… Сами понимаете, молодежь! Надеюсь, хоть не чем-то в столовой. Нам только массового отравления не хватало. Ладно, Кристиночка, пойду я бумажки заполнять. Ой, беда с этими детьми…

На собрание она, разумеется, опоздала, но, к огромному разочарованию Кашалотихи, нагоняя от ректора не получила. Да и вообще сорвала планерку: услышав новости, Дориан все бросил и уехал следом за скорой.

Этим поступком он впечатлил Кристину. Какой еще ректор умчался бы ради студентки неизвестно на сколько, бросив все? А может, дело в его разыгравшейся паранойе – она сгоряча дословно передала подозрения Тани, будто ее отравили за отказ стащить что-то из кабинета Дориана.

Увы, второе больше походило на правду, ведь Дориан вечно отмахивался от всего, что происходило со студентами. Взять хотя бы нападение на Вениамина. Наверняка и от того, что Таню, возможно, кто-то нарочно отравил, отмахнется… а может, просто за репутацию ПТУ переживает. Кристина уже пожалела, что рассказала о несчастной книге – теперь ректор будет донимать бедную Таню с расспросами, а потом придумает еще какие-нибудь бредовые меры против злоумышленников, взвалив на персонал новые обязанности.

Но зато удалось вскользь проехаться на тему никудышного кураторства, прищемив хвост Кашалотихе, и теперь девушка попивала чай, с улыбкой вспоминая момент своего небольшого торжества.

Смеркалось. Катя, не желая тревожить преподавательницу звонками, написала короткую смску, сообщив, что новости будут только утром, а вот Дориан отзвонился, предупредив, что скоро приедет обратно. Кристина дожидалась его возвращения, то и дело бросая взгляд из окошка кухни на улицу, но долгожданный свет фар все не прорезал тонущий в сгущавшихся сумерках двор.

Зато за окном раздался громкий шорох.

Кристина привстала из-за стола, прислушиваясь. Шорох повторился, премерзкий, словно что-то огромное ползло, продираясь через кусты и клумбы напрямик к дому. А потом раздался и вовсе жуткий звук – что-то привалилось к стене рядом с окном и с шумом съехало по ней вниз.

Холодея, она бросилась к дверям, прихватив по дороге первое, что попалось под руку и могло хоть как-то сойти за оружие: чугунную сковородку. Кашалотихи, как назло, не было в доме. Жаль, в компании с этой громадиной было бы не так страшно выходить. Но не сидеть же взаперти, дрожа от ужаса, когда кто-то ползает под окнами? Может, там человек умирает… или просто напился до потери ориентации. Как не неприятно последнее, но долг Кристины в таком случае поймать алкаша с поличным. Вот «обрадуется» Дориан по возвращении!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поспешно свернув за угол к кухне, девушка увидела, как чье-то тело под окном шевельнулось, рефлекторно вызвав у нее желание пустить в ход тяжелую сковородку. Кажется, это был мужчина.

Борясь с противоречивыми чувствами, Кристина сделала вперед еще несколько шагов и в свете, падавшем из кухонного окна, с досадой опознала в неуклюже барахтавшемся на земле мужчине Вениамина. Залысины и повязка не оставляли шансов на ошибку.

– Вениамин, что вы делаете под моими окнами? – почти прорычала Кристина, пряча сковороду за спину. После сегодняшней выходки старосты меньше всего на свете ей хотелось вновь говорить с этим человеком.

Вениамин поднял голову, явив аховое зрелище: внушительный фонарь под глазом, окровавленный нос и разбитую губу.

– Так, оставайтесь на месте, я сейчас вернусь!

Пятясь задом, а то, не дай Бог, он увидит сковородку и заявит, что Кристина приложила руку к его драгоценной физиономии – от человека с червями в голове можно ждать и не такого, особенно здесь, девушка завернула за угол дома. А там уже развернулась и, быстро забежав в дом, вернула сковороду на место, попутно вызывая по мобильнику подмогу.

Вадим Петрович не подвел, явившись всего через несколько минут. Вместе они отвели Вениамина к медсестре, но Вадиму пришлось срочно развернуться обратно – как оказалось, Дориан оставлял его сторожить свой кабинет и, приехав, первым делом наорал на завхоза по телефону. Якобы кто-то точно побывал внутри. Он, Дориан, оставлял тайные ловушки, и они все повреждены!

Ловушки, мама мия! Это уже за гранью.

Кристине оставалось только за голову хвататься от никак не заканчивающегося дурдома, пока тетя Люся промывала раны пострадавшего. К слову, когда кровь и сопли вытерли, учительнице начало казаться, что припухлость старосте к лицу. Милее его, что ли, делает…

Чтобы не развивать дальше эту мысль, отдающую безумием, она строго посмотрела на Вениамина, словно пытаясь приморозить его к месту, и ледяным голосом поинтересовалась:

– Что ж, Вениамин Эдикович, вы и теперь будете утверждать, что на вас никто не нападал?

– Не буду, – прогундосил он. – Но я не видел их. Они со спины набросились…

– Вы хотите сказать, что вам из-за спины в глаз засветили?

Витамин надул и без того распухшие губы и обиженно покосился в сторону, сопя свободной от ваты ноздрей. На вопрос он отвечать не пожелал.

– Вы понимаете, – сурово продолжила Кристина, – что вы – взрослый человек, а проблем от вас больше чем от сорвавшихся с цепи малолеток? Ни от кого столько нет! На вас уже второй раз нападают, вы нарушаете санитарные нормы, развели вонь в общежитии, пугаете других студентов этими вашими червями…

– И вы туда же, – скорбно произнес староста. Во взгляде его читалось страдание. – Почему я даже здесь должен терпеть оскорбления и насмешки за свои убеждения? А теперь еще меня и бьют. И пожаловаться некому – вместо того, чтобы разобраться, вы обвиняете меня же! В том, что меня поколотили, я тоже сам виноват?

– Погодите, Вениамин Эдикович. Давайте-ка успокоимся и наконец во всем разберемся. То есть вы утверждаете, что на вас напали за ваши убеждения? Но почему тогда раньше говорили, что произошел несчастный случай? Отказались вызвать полицию. Вам же могли голову проломить!

Разошедшийся было Витамин резко успокоился, вновь приняв невозмутимый вид, обычный для него после той злополучной травмы. Даже попытался улыбнуться, но боль в разбитой губе заставила его скривиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– А тогда и был несчастный случай, – сказал он, глядя на Кристину честными глазами. – После которого я вынужден лечиться, что вовсе не повод меня унижать. Прошу вас донести это до ваших студентов.

– Лечиться? Да у вас там уже вон что завелось!