Бриганты (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— Разве что ночью напасть, — предложил я.

— До ночи далеко, — сказал Карне де Бретон.

Даже несмотря на то, что темнеет сейчас рано, ждать пришлось бы долго. За это время нас могли заметить.

— Давайте догоним тех, что в Пуату поехали, а потом вернемся сюда, — предложил Луи де Сен-Жюльен.

Догнали мы англичан возле следующего моста, который назывался Люссак. Это был деревянный узкий арочный мост длиной около ста метров. Две телеги на нем вряд ли разъедутся. И «горб» был такой, что стоявших на противоположном его конце не видно. А стояли там англичане. Они поняли, что удрать не смогут, поэтому заняли выгодную позицию. Наше численное превосходство сразу испарилось, потому что одновременно могли нападать только три-четыре человека. Мало того, за спинами английских латников, став повыше и спрятавшись за деревья, заняли позицию английские лучники. Достать из арбалетов латников, а уж тем более лучников, мы не могли. Как только наши отважные, то есть, безмозглые, два всадника взлетели на верхнюю точку моста, под ними первым делом убили лошадей, а потом и их самих. В итоге на мосту образовалось дополнительное препятствие.

— Надо спешиваться и брать большие щиты, — предложил Карне де Бретон.

— У меня таких нет, — сообщил Луи де Сен-Жюльен.

— У меня тоже, — сказал Карне де Бретон. — Придется делать из подручных материалов. Пошлем людей в деревню, через которую проехали.

Я послал в деревню своих арбалетчиков, приказав снять двери с домов и сараев и привезти сюда. Ожидая, когда привезут щиты, остальные бойцы Карне де Бретона и Луи де Сен-Жюльена спешились и отогнали лошадей примерно за полкилометра от реки, где начинались поля, на которых торчала недоеденная овцами и козами стерня. Мы, три командира, стояли под деревом с облетевшими листьями, и обменивались предположениями, кто командует отрядом, который пытался напасть на аббатство.

— Мне кажется, это был сам Джон Чандос. Старый волк не любит долго сидеть без дела, — произнес Луи де Сен-Жюльен.

— Может быть, — произнес Карне де Бретон. — На том берегу, если я правильно разглядел герб, лорд Томас Перси, сенешаль Ла-Рошели. Он обычно отправляется в поход с Джоном Чандосом. Надеюсь, что самого коннетабля Гиени здесь нет.

— Жаль! — сказал я. — За него можно было бы получить хороший выкуп.

— Для этого надо взять его в плен, что до сих пор никому не удавалось, — возразил Карне де Бретон.

Наш разговор прервали мои арбалетчики, которые скакали к нам во весь опор и без щитов. За ними гнались англичане, около сорока рыцарей и оруженосцев. Они остановились на бугре метрах в шестистах от нас, а потом поскакали к нашим лошадям, чтобы мы не смогли воспользоваться ими. На белом знамени, которое держал подросток, скорее всего, паж, был изображен красный, заостренный столб.

— Вспомнили дьявола всуе — и он тут как тут! — перекрестившись, произнес Карне де Бретон.

— До лошадей не успеем добраться! — огорчился Луи де Сен-Жюльен.

— Будем биться пешими. Их меньше, чем нас, и лучников вроде бы нет, — сказал Карне де Бретон, потерев рукой мигом покрасневшее лицо, и предложил мне: — Займи со своим отрядом позицию у моста, не дай англичанам переправиться, пока мы справимся с этими.

— Хорошо, — согласился я, хотя был бы не прочь захватить в плен этого самого коннетабля Гиени.

Я приказал прискакавшим арбалетчикам спешиться, занять позиции на краю леса за деревьями и поражать всех, кто попробует перейти по мосту, или ударить нам в спину. Сам с оруженосцами, подобно англичанам, встал на нашем конце моста. Слева от меня занял позицию Ламбер де Грэ, а справа — Хайнриц Дермонд с двуручным мечом в руках. Саксонец порывался встать впереди нас и сразить всех врагов в одиночку, но я попросил его дать и нам немного помахать оружием. Мишель де Велькур и Анри де Халле расположились позади нас, во второй линии. Лица у обоих сосредоточенные, торжественные. Наконец-то они будут участвовать в настоящем рыцарском бое, когда надо сдержать превосходящего противника или умереть с честью. Начитались рыцарских романов, точнее, наслушались, потому что многие читать-писать не умеют. Кстати, англичане менее подвержены рыцарской романтике. В обиходе — да, но в бою быстро забывают о рыцарских заморочках, если они мешают победить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Доски моста посередине затоптаны, темные, а по краям еще сохранились пятна инея. В лучах тусклого зимнего солнца иней казался синеватым. Таким бывает снег ранней весной в тени под елками. Здесь елок мало, особенно на равнинах. Со снегом тоже проблемы, хотя старики утверждают, что в последнее время зимы стали холоднее и длиннее. Это моя первая зима здесь в эту эпоху, но могу с уверенностью сказать, что она холоднее, чем будут в этой части Франции в двадцать первом веке. Тогда снег зимой здесь будет в диковинку.

За нашими спинами шел бой. До нас доносились только тихие отдельные звуки, когда сталь налетала на сталь. Плеск речной воды и то громче. Из-за этого казалось, что бой вот-вот закончится. Но через какое-то время опять доносился звон стали.

От долгого стояния на одном месте у нас начали замерзать ноги. Холод мог одолеть нас быстрее, чем англичане. Мы все пятеро переступали с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывали назад.

— Может, сами атакуем англичан? — предложил Мишель де Велькур.

Я ничего не ответил, чтобы сразу понял, насколько глупо его предложение. Никак не вобью в его голову, что воевать идут, чтобы чего-то добиться в жизни, а не славно погибнуть. Впрочем, для кого-то жизнь — это минута славы. Культ «минутославцев» усиленно пропагандируют диктаторы, называя его патриотизмом и прочими красивыми словами. Это помогает им стравливать народный гнев и таким образом долго удерживаться у власти.

Англичане на нас так и не напали. Пришли Карне де Бретон и Луи де Сен-Жюльен со своими отрядами, ведя несколько пленных рыцарей и оруженосцев. Пленные несли на плаще Джона Чандоса. На нем поверх кольчуги было белое с красным столбом на груди, парчовое сюрко, длинное, такие сейчас не в моде. Лицо залито кровью. Колющий удар, скорее всего, копьем, пришелся в правую щеку у носа и ниже правой пустой глазницы. Говорят, что глаз коннетабль Гиени потерял на охоте. Старый вояка был еще жив, но без сознания.

— Все-таки мы взяли его в плен, пусть и раненого! — радостно сообщил Луи де Сен-Жюльен.

— Как это тебе удалось? — поинтересовался я.

— Не мне, а одному из моих оруженосцев Жаку де Сен-Мартену. Сэр Чандос поскользнулся, а оруженосец, который был справа, со стороны выбитого глаза, всадил ему копье под поднятое забрало, — рассказал Луи де Сен-Жюльен и торжественно пообещал: — Как только Жак де Сен-Мартен выздоровеет, произведу в рыцари! Его ранили копьем в обе ноги.

— А Джон Чандос не просто так появился здесь. Предатель его привел. Тот самый, который собирался помочь захватить аббатство, — сообщил Карне де Бретон. — Когда проезжали Шавиньи, он там остался, доложил своему новому сеньору, что мы гонимся за английским отрядом.

— Жаль, что он погиб в бою! — огорченно произнес Луи де Сен-Жюльен. — Он лишил меня и моих бойцов славного зрелища.

— Мы захватили у англичан большие щиты, — сообщил Карне де Бретон. — Можно теперь и с этими, — кивнул он на противоположную сторону моста, — расправиться.

— Давай попробуем, — согласился я.

Мне достался большой и тяжелый щит, заостренный внизу. На щите был нарисован пеший рыцарь, который опирался на двуручный меч. Такие щиты обычно используют французы, у англичан нижняя кромка прямая. Надевался он на плечо, рука продевалась в большую скобу до локтя, а кистью держишься за вторую скобу, поменьше. Карне де Бретон встал в центре, Луи де Сен-Жюльен — справа от него, а я — слева. За нами расположились три рыцаря с большими щитами, а за ними построились те, у кого щиты были маленькие, рыцарские.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Наверх понимаемся медленно, а потом бежим, — предложил Карне де Бретон.

Прикрываясь щитами, мы дошли почти до верхушки моста и остановились, разочарованные. Англичан на противоположном берегу не было. Видать, решили, что мы передумали преследовать их, и поскакали дальше.