Красная маска - Георгий Ланин

— На месте Дьякова каждый бы принял меня за врага, — весело улыбнулся Язин. — А пока же несомненно одно, — помимо отравлений, похищения алмазов и убийств на копях появились еще мины большой взрывной мощности. Десятого августа в НИАЛе состоится закрытый съезд алмазоведов края и не исключено, что «Красная маска» готовит нам неприятный сюрприз.

— Замечу, — продолжал Язин, — что съезд назначен на четное число, когда маска ради психологического эффекта совершает свои преступные акты. Мы выясняем, кто назначил совещание на это день. Кстати, появилось новое доказательство, что враг в НИАЛе — дважды перехвачен короткий радиосигнал из Алмазного института. Расшифровать его, однако, не удалось.

В это время дверь неслышно открылась, и в кабинет вошел Жуков. На цыпочках он подошел к окну и сел рядом со светловолосым человеком, который, не мигая, смотрел на Язина, боясь пропустить хотя бы одно слово из его доклада. Язин сделал несвойственное ему нервное движение: все эти дни он не мог забыть того испуга, который перенес, опасаясь за жизнь своего заместителя, когда снайперская пуля ударила в его шляпу, в действительности, каску особой конструкции.

Начальник БОРа помолчал несколько минут, посмотрел на Жукова и открыл вторую папку:

— А теперь я буду говорить о самом главном — о двойнике в Алмазном институте.

Прокурор сосредоточено посмотрел на Язина, человек у окна нахмурился, начальник отдела откинулся на спинку стула, приготовившись выслушать важное сообщение.

— Чтобы лучше пояснить свою мысль о двойнике, я начну со статьи из американской газеты «Фри Пост». — Язин извлек из папки сложенную вчетверо газету с огромным заголовком по диагонали через всю страницу, с двумя портретами одной и той же красивой женщины.

— «Похищенное лицо кинодивы», — прочитал полковник перевод сенсационного заголовка:

«Вчера здесь в федеральном суде начался «процесс украденного лица», процесс, который может быть только в XX столетии. Известный хирург А. Л. Бичли, 44-х лет, сотворив своей клиентке мисс Лидл новое лицо, не только привлечен к ответственности по суду, но и доставил массу неприятностей самой мисс Лидл, обратившейся к нему с просьбой исправить некоторые дефекты ее лица. Как установлено, хирург придал своей пациентке — полагаю умышленно — внешность знаменитой кинозвезды Греты Гарбо. Сходство до того поразительно, что мисс Лидл осаждают толпы пылких поклонников, доставляя ей неведомое удовольствие и принося убытки кинофирме «Метро- Голдвин-Майер», заключившей с Гретой Гарбо долгосрочный контракт…»

Язин оборвал чтение и посмотрел на офицеров, как бы желая убедиться, какое впечатление на них произвела заметка.

— Этой газете уже много лет. С той поры портретная пластика стала подлинным искусством. Вне всяких сомнений, ею вооружен и наш враг. Я позволю себе изобрести такой афоризм: «Без гипотезы нет контрразведки». Мое предположение таково — в Алмазном институте, на месте одного из руководителей НИАЛа сидит двойник с лицом-маской, сделанным хирургом-пластиком.

Начальник отдела с любопытством вперился в лицо Язина. Прокурор приоткрыл рот. Человек у окна издал невольное восклицание.

— Вот почему «Красная маска» неуловима для нас, вот почему она в курсе почти всех наших действий, вот почему я жду диверсии на съезде алмазоведов.

— Но можно ли так подделать чужое лицо? — спросил человек у окна.

Вместо ответа начальник БОРа открыл плотный конверт и пояснил:

— Справка из Академии медицинских наук.

«На Ваш запрос о портретной пластике сообщаем: в наши дни точная портретная пластика не только осуществима, но уже ряд лет практикуется в странах Европы и Америки. Истоки ее идут от восстановительной пластики, в которой выдающуюся роль сыграли отечественные хирурги Юдин, Богораз, Герцен, Ру…»

— Не буду читать до конца, скажу лишь, что наши медики подтверждают возможность нацеленного пластического портрета. Хирург, сочетающий в себе талант скульптора и художника одновременно, ваяет медицинским скальпелем лицо разведчику, после чего тот проникает в Алмазный институт и похищает чужое место. Как это ни горько, но двойник допущен в НИАЛе до всех секретов нашей алмазной промышленности, ездит на нашей машине, получает нашу заработную плату.

— Это, конечно, гипотеза, — перебил Язина полковник, — смелая фантазия. Не реальнее ли думать, что «Красная маска» просто завербовала кого-то в НИАЛе, пусть даже одного из старших ученых. И разве члены семьи двойника не могут разоблачить подмену?!

— Свою гипотезу я постараюсь подтвердить фактами, — спокойно парировал Язин. — Итак, продолжаю. Справка подтверждает, что живые портреты — реальность, с которой надо считаться, особенно во время борьбы с такой группой, как «Красная маска».

— Какова, по-вашему, судьба «подлинника», если так можно сказать? — спросил генерал.

— Подлинный работник НИАЛа, замещенный двойником, или похищен, или убит.

Посмотрим на людей института глазами врага: кого целесообразнее всего заменить двойником? Разумеется, ученого, допущенного до наибольшего числа алмазных тайн. Таких людей в институте четверо — Рублев, Нилов, Гуляев, Корнилов. И, исходя из гипотезы, мы вправе подозревать эту четверку.

— Мы ведь подозреваем не наших ученых, — поддержал Язина генерал, — а место, занятое врагом.

— Именно так. И это парадокс, но чем больше заслуг и знаний у работника НИАЛа, тем больше подозрений падает на него!

— И как же вы ищите двойника? — спросил прокурор.

— Мы ищем его по многим путям. О подмене можно узнать через близких людей. Затем, если враг подделал лицо нашего ученого, подобрав сходный рост и сложение, то он не мог подделать его организм, группу крови, зубы. Однако проверка крови у четверки спугнула бы двойника. Нам может помочь дантист. Зубной врач помнит рот своего пациента, но по тем же соображениям мы прибегаем к помощи врачей Любавской и Кукариной, лечащих ученых НИАЛа, только в решающую минуту.

Мы сличили почерки Четверки, но не нашили в них изменений. Правда, Нилов и Гуляев пишут на машинке. При сверке подписей за последние два года графолог установил, что несколько изменились подписи Рублева и Гуляева. Однако известно, что подпись человека изменяется с годами.

Наше внимание привлекло следующее: из руководителей Амака и Главалмаза никто не слал запросов в УВД о ходе поисков алмазов. Нилов же направил в Управление внутренних дел письмо с вопросом: найден ли «Голубой Амур» и что делают, чтобы его найти? Вместе с тем, это естественно со стороны Нилова: алмаз исчез из его кабинета, и ответственность за пропажу легла на него.

Настораживает еще следующее — начальник отдела НИАЛа Корнилов ездил отдыхать в Крым. Проверка, однако, показала, что Корнилов на курорте «Предгорный» в Алупке не был. Мы выясняем подробности.

Для подтверждения «гипотезы двойника» интересно письмо Сальникова. Он профорг НИАЛа, ежедневно общается с людьми института. При вызове его в управление я задал ему вопрос: не изменился ли кто-либо из старших сотрудников института по внешности? Не проявил ли он странной забывчивости или стремления избежать людных мест? Профорг ответил письмом. Он сообщает, что в ноябре истекшего года профессор Гуляев не узнал его вовсе, а во время беседы с ним в декабре ни разу не назвал его по имени, хот раньше это было его обязательной привычкой. Сальников отмечает также признаки рассеянности и у Нилова, но объясняет их смертью жены. Сальников также категорически против лаборантки НИАЛа Орловой.

Раньше я говорил, что «Красная маска» пускает над Амаком змеек, что этот змеек невозможно пустить одному. Полагая, что человеку от «маски» в лесу помогал кто-то из НИАЛа, мы проверили, нет ли совпадений между пуском змейка и выходами в тайгу ученых Алмазного института. Выяснилось, что 20 и 30 июня, когда над копями висел змеек с топографическим фотоаппаратом, профессор Гуляев находился в лесу в районе Амака.

Далее, мы стали интересоваться, не Савич ли скрывается в НИАЛе? По словам работница почты Валунской, у Савича серые глаза. Цвет глаз у перечисленной Четверки таков: Рублев — карий, Нилов — голубой, Гуляев — серо-зеленый, Корнилов — голубой. У нас еще 11 дактололиний с большого пальца Савича. С разрешения прокурора мы сверили их с линиями пальцев Четверки. Сходства не обнаружено. Ничего не дало и сличение почерка Савича по надписи в переводном талоне с почерком четырех подозреваемых.

— Быть может, двойник в Четверке? — спросил прокурор.

— Вряд ли это возможно. Предпринимая столь серьезную операцию, как проникновение в СССР и подмена одного из ученых крупнейшего института страны, враг вряд ли пошел бы на замену высокопоставленного лица.

— Каким образом, полагаете вы, «Красная маска» заменила нашего ученого своим разведчиком? — спросил генерал.