Истина всегда одна (СИ) - Башибузук Александр

Мощный удар вышиб из рук винтовку, Ваню даже развернуло, он поскользнулся и повалился боком в грязь.

В голове мелькнуло паническая мысль:

«Убили, ранен?»

Но уже через мгновение, осознав, что цел и невредим, Иван радостно заорал в голос:

— Жив! Жив, мать вашу!

Выдрал саперную лопатку из чехла, понесся дальше и ссыпался в немецкий окоп.

— Мамочка, моя мамочка…

Иван резко обернулся и увидел немецкого унтера, пытающегося выползти из разваленного блиндажа, превратившегося в жуткое месиво из измочаленных бревен и земли. Ноги немца зажало, а сам он судорожно греб сразу двумя руками, почему-то не выпуская из них автомат и жалобно скулил.

Первым желанием было протянуть ему руку, выдернуть из-под завала, но это желание только мелькнуло и сразу исчезло.

Резким ударом лопатки Ваня рубанул по тощей шее, чуть пониже затылка, выдрал у унтера из рук автомат и резко развернулся на приближающийся топот.

— Дерьмо!!! — прямо на Ивана выскочил здоровенный немец с карабином наизготовку.

Автомат коротко рявкнул, но фриц по инерции все-таки сшиб Ваню на землю.

Тут же появился второй и сверху вниз, словно долбил ломом, принялся тыкать штыком в Ивана, при этом каждый раз попадая по своему сослуживцу.

Иван вертелся как уж, но сбросить с себя дохлого фрица не мог, автомат тоже намертво застрял под его телом.

Фриц занес в очередной раз карабин, но тут его пригвоздил штыком к стенке окопа свалившийся сверху Сидоров.

Затем перепугано оглянулся по сторонам, как будто искал очевидцев своего преступления и убежал дальше в ход сообщения.

— Бля-яя… — Ваня поднатужился и, наконец, сбросил с себя труп.

Встал на колени, оттер рукавом с лица грязь и кровь, поднялся на ноги и снова шлепнулся на задницу от страшной слабости. Ноги напрочь отказывались повиноваться, а голова кружилась, словно после качелей.

В себя привел знакомый бодрый рык взводного:

— Не спать, мать вашу!!! Приготовиться, последний рывок…

— К чему приготовится? Какой, нахер, рывок? — флегматично поинтересовался Ваня сам у себя. После чего вытащил из подсумков придавленного немца два магазина и сунул их себе за пояс.

— Жив? — рядом нарисовался Рощин, весь облепленный грязью и узнаваемый только по голосу. — Молоток… — и тут же истошно заблажил, размахивая ППД. — В атаку! Вперед…

— Ну еб… — другого описания ситуации у Вани не нашлось.

Немцы отступили и заняли оборону среди полуразрушенных бараков. Прорвавшийся «Ворошилов» все-таки подбили, он на полном ходу протаранил один из бараков и горел среди полуобрушившихся стен.

С атакой у штрафников не заладилось, при первых же очередях со стороны немцев, рота опять залегла.

Но тут внезапно и нежданно проснулась наша артиллерия и мощно ударила по поселку из чего-то тяжелого, причем на удивление точно.

Немцы начали лупили из тяжелых минометов, наоборот, по своей старой линии обороны.

Штрафники мудро решили, что впереди будет безопасней и, наконец, поднялись в атаку.

Все вокруг густо заволокло дымом от горевшего торфа. Ваня ничего толком не видел, бежал почти вслепую и едва с разгона не врезался в какую-то облезлую кирпичную стену.

Где-то рядом взахлеб заливался очередями пулемет. Иван прижался спиной к стене, скользнул вдоль нее и неожиданно наткнулся на Петруху.

Якут зачем-то прижал палец к губам, а потом ткнул им себе за плечо.

Иван кинул, сделал еще пару шажков, осторожно выглянул за угол и почти прямо у своих ног увидел немецкий пулеметный расчёт.

Один из них азартно лупил из МГ-34 на сошках, а второй придерживал ленту. Ивана они в упор не замечали.

— А-а-а, получайте скоты!!! — рычал первый номер. — Густав, засранец, ленту!!!

Сначала Ваня собирался уронить на них гранату, но потом пожалел ее и, недолго мудрствуя, срезал фрицев одной короткой очередью.

Немного подождал, услышал немецкий говор в здании и, скрепя сердце, отправил в окошко свою единственную «лимонку».

Глухо бабахнуло, из оконного проема выплеснулся язык дыма, внутри кто-то истошно завыл.

Петруха выскочил из-за спины и замахал рукой, мол, давай за мной.

Куда он собрался Иван не понял, но давно привыкнув доверять якуту, без сомнений побежал за ним.

И тут… прямо на них, почти лоб в лоб, выскочили трое фрицев.

Бабахнул винтарь Петрухи, первый ничком рухнул, но второй на ходу резко махнул карабином и снес прикладом якута с ног.

— Сука!!! — Иван даванул спусковой крючок, но автомат отозвался только сухим щелканьем бойка.

Но осечка, как ни странно, только обрадовала Ваню. За Петруху, он готов был рвать фрицев зубами, а тут такая возможность как раз представилась.

Локоть с хрустом впечатался ударившему якута немцу в кадык, второй сделал четкий выпад, пытаясь достать Ивана штыком, но не довел его до конца, потому что с воплем припал на сломанную в колене ногу.

Иван подобрал его карабин и двумя ударами превратил веснушчатую физиономию в кровавое месиво.

Бросился к Петрухе, но тот уже сам встал, шатаясь как пьяный и держась за щеку словно у него болел зуб. Иван ухватил якута за шиворот и отволок в сторону.

Просто переждать и оценить обстановку.

К счастью, ветер сменился и дым снесло в другую сторону. К этому времени озверевшие штрафники сломили сопротивление, часть фрицев вырезали, остальные сбежали.

— Ты как? — Иван толкнул плечом Петруху.

Якут болезненно сморщился, аккуратно потрогал распухающую на глазах скулу и коротко, но емко высказался:

— Немса гандон! Сибко плохой гандон.

Ваня притворно строго заметил:

— Зачем рот плохими словами рот поганишь?

— Иди сопа, Ванюска, — якут угрюмо на него покосился.

Ваня не обиделся, хлопнул Петруху по плечу и занялся очень привычным делом: принялся обирать дохлых фрицев, начав с валявшегося рядом целого гауптмана, с оторванной по колено ногой.

Остальные штрафники занимались тем же.

Никаких моральных терзаний Иван не испытывал.

«Ну а как? — спокойно рассуждал он. — Одно дело, если бы нас снабжали всем необходимым. Так хрен! Приходится самому обо всем заботится. Выживай как хочешь. А мертвым оно уже без надобности. И вообще, то свято, что с бою взято…»

Правда от брезгливости Ваня так и не избавился. Да еще немцы, все как один, почему-то были крайне грязными и завшивленными. Даже офицеры.

К тому времени, как командование призвало личный состав к порядку и погнало занимать оборону, Иван стал обладателем «Вальтера Р-38» в новенькой кобуре, портупеи с подсумками для автомата, отличного обоюдоострого кинжала, явно старинного и еще целой кучи добра, из которых особую ценность представляли: кожаный несессер с мыльно-рыльными принадлежностями и швейцарские золотые наручные часы. Петруху Ваня тоже не забыл и загрузил ему целый вещмешок добра.

К обеду, немцы устроили мощный артналет, а потом…

Потом показались три здоровенных угловатых танка с длинными орудиями.

В которых, благодаря онлайн-играм, Ваня совершенно точно опознал немецкие «Тигры»…

Глава 16

— Это еще что за хрень? — озадаченно ахнул взводный.

Ваня уже было совсем собрался рассказать ему, что это за хрень, но вовремя прикусил язык.

Тем временем, «Тигры» *, порыкивая движками и выбрасывая из выхлопных труб чадные облачка, неспешно продвигались гуськом в сторону русский позиций, но в боевой порядок почему-то разворачиваться не спешили.

Panzerkampfwagen VI Ausf.H — E, «Тигр» — немецкий тяжёлый танк времён Второй мировой войны,

«По укатанной дороге идут, — догадался Иван. — Боятся застрять. Тяжелые, суки…»

ТТХ «Тигров» он не помнил, зато знал, что немецкие тяжелые танки никогда особой проходимостью не страдали.

Немцы очень вовремя устроили мощный огневой налет, стало ясно, что очень скоро последует атака, которую возглавят как раз тяжелые танки.