Стекло и дерево - Сергей Буянов

Вика разочарованно посмотрела на собеседника: он начал ошибаться!

– Да? Хочешь сказать, что ещё что-то?

– Я же сказал, почти всё правда. Одна маленькая деталь, – Рим загадочно посмотрел в глаза Виктории.

– Что это за деталь еще такая? – взбешенно взорвалась Вика. Ей и в голову не пришло, что попалась на древнюю, как мир, удочку.

– А это насчёт того, что тебе не нужны деньги!

– Х-ха! Мне они совсем не нужны!

– Они нужны всякому и лишними не бывают!

– A-а! Если из этого исходить? Тогда, конечно. Согласна. И всё равно, мне деньги не нужны! По крайней мере, сегодня.

– А для чего тогда давать столь дорогое объявление, да ещё в двух вариантах, нанимать посредника?

– Я же говорю, ненормальная я!

– Это не объяснение.

– Так ты же с дурой разговариваешь! – Вика дико закатила глаза, рассмешив Рима.

– Это не смешно, тут плакать впору.

– Спасибо, не надо! Это уже было. Ты из меня всю душу вытянул!

– Так, может быть, я пойду? – робко предложил Рим.

– А кто тебя отпускал? Сиди! Так уж и быть, расскажу всё, раз тебя это так интересует.

Рим просто не стал возражать: во-первых, бесполезно, во-вторых, всё-таки немного интересно.

– Мне стало скучно. Я работаю в фирме отца, там, в Индии. Сюда приехала в отпуск. Вообще, отдохнуть, вздохнуть запахом Родины и так далее. Смешно, правда?

Рим молчал.

– Решила узнать, есть ли у нас ещё люди, имеющие мозги, вот.

Или все мозги уже перетекли за бугор? А посредник мой сосед по площадке, за чирик в день он согласился поработать: женщинам всем, поголовно, отказывать, мужчинам – давать мой телефон.

– И много было заказчиков?

– Честно?

– Я первый?

– Всё-таки, ты ничем не лучше других! – удовлетворённо отметила Вика.

– А вот ты, Вика, хуже всех вообще!

– Обоснуй.

– Вначале ты обоснуй!

– Хорошо. Ты посчитал себя первым, как и все мужчины склонен к амбициозности! Надо же! Ты первый! Ну, а я-то, почему хуже всех в мире?

– Поясняю. Всё очень просто, Вика! За время всего нашего общения ты ни разу, заметь: ни разу не назвала меня по имени!

– А ты меня, конечно, называл постоянно!

– Не очень часто, но в порядке приличия.

– Понятно. Что ж, мы оба с небольшими недостатками, Р-рим.

– Одно «р», Вика!

– Хорошо, я исправлюсь: Рим! Просто имя немножко необычное.

– Как и Виктория.

– Хватит пудрить мозги и унижать моё достоинство, Рим! Давай, наконец, обедать!

Борщ, картофельное пюре с котлетой, ананасы на десерт. Ничего особенного, экзотического, изготовленного по рецепту далёкой Индии.

– Спиртного я не предлагаю, – сказала Вика. – Во-первых, не ресторан. Во-вторых, вредно.

– А ты, вообще, пьёшь?

– Только по большим праздникам. Вот когда твои статьи напечатают, да придут положительные отзывы, тогда и отметим!

Рим чуть не поперхнулся, он никак не рассчитывал на столь длительное знакомство.

– Я ведь только родилась там, а жила-то больше тут. Закончила в своё время, закрытый и недоступный смертным, ВУЗ.

– МГИМО?

– Вот именно! И знаешь почему?

– По наследственной линии.

– Скукотища с тобой, Рим! Всё заранее знаешь. Вот, о чём я?

– О наследственности.

– Да, точно! Отец в дружественном государстве, мы с мамой тут. Спросишь, почему? Так они были разведены, у него там другая жена. Конечно, он помогал мне во всём, уж не знаю почему, но помогал. А когда мама умерла, так вовсе забрал к себе. Так что, уже несколько лет я официально проживаю и работаю в дальнем зарубежье.

– А здесь?

– Поняла. Здесь трудилась в области журналистики.

– Международной?

– Когда как, – уклончиво ответила Вика.

– А языки?

– Честно тебе сказать?

– Желательно.

– Достаточно изучить основы: один из латинских, один из тюркских и, конечно, славянских. А лотом всё гораздо проще!

– Так ты, Вика, международная журналистка?

– Ох, если бы ты знал хоть чуточку об этой кухне, никогда бы не задал такого вопроса! – нервно заявила она.

Рим решил поменять тему, всё-таки это не психотерапия. Даже если и нуждается в помощи Виктория, то нельзя сразу и так много! А по существу, как пациентка, она неинтересна. Таких, как Вика, великое множество. Сплошь и рядом, в разной степени выраженности. Она выставляет всё напоказ, другие – держат в тайне. Тем более Рим не уверен, как поменяется её настроение, скажем, через две недели. Изменится гормональный состав, а значит и общий тонус организма. Ещё с пятого курса Рим хорошенько запомнил фразу из лекции доцента гинекологии: «Прежде чем приступать к лечению женщины, определитесь с фазой её цикла»! Это более относилось к терапевтам, но оказалось необходимым и ему. Потому как, то, что назначается в первую фазу, не должно использоваться во вторую. Эффект противоположный – врачи хватаются за голову, а понять не могут, почему?

– У тебя нет братьев, сестёр?

– Никого. Даже сродных нет. У мамы получилось только один раз. Значит, был отчим, спросишь? Отвечу, был. Неплохой мужичок. Многому меня научил, но после смерти мамы удрал в неизвестном направлении. А знаешь что? Не морочь-ка мне голову, вижу, спешишь куда-то. Говори сразу, будешь меня лечить?

– От чего?

– Вопрос некорректен, Римушка! Не от чего, а почему? Да потому что, тебе без меня просто не обойтись. Подумай секунду и сообрази!

– Викушка! Я не понимаю, в каком направлении мне думать?

– Ха! – фыркнула Вика. – Тогда я стану думать за тебя! Заберёшь ты переводы и куда с ними сунешься? А? На почту? Тогда, в лучшем случае, их прочтут через год.

– Да? – растеряно произнёс Рим. Ему и в голову не приходил такой расклад. Казалось, всё произойдёт очень быстро. Он мигом накатал статьи, перевела Вика за три часа, через неделю придут отзывы.

– В интернет?

– Почему, нет?

– Быстро, выгодно и… – Вика выдержала эффектную паузу. – Ненадёжно! Точнее, безнадёжно!

– Отчего же?

– Вот, я тебе объясняю прописные истины, не стыдно?

– Есть немного, – согласился Рим. Он чувствовал себя обескураженным, как альпинист, добравшийся до вершины, и с ужасом обнаруживший, что оказался у самого дна ущелья.

– Твоё электронное письмо становится доступным, угадай, скольким миллионам человек? А автор, никому неизвестный. Никто не подтвердил, точнее, не визировал твои работы. Где разрешение научного руководителя, ректора? А тебе, как я поняла, не хочется к ним обращаться. Так вот!

– И что теперь, всё напрасно?

– Стала бы я напрасно переводить провальные труды! Нет. Конечно, я помогу тебе, не знаю зачем, но помогу. Однако будет условие.

– Я не понимаю, чем ты поможешь?

– А я бы лучше спросила об условии!

– Что за условие? – не стал возражать Рим.

– Ты будешь жить у меня, – буднично и просто сказала Вика.

– В качестве квартиранта?

– В качестве мужа.

– Прямо с сегодняшнего дня?

– Ошибаешься! С этой минуты. Но не пугайся, приставать не стану! Мне нужен муж, вот и всё.

– Официальный?

– Почти.

– Хорошо, пусть так, я соглашусь. И на сколько контракт?

– Ну, ты наглец!!! Тебе ещё деньги за это платить?

– Вика! Ты не поняла, я о временных рамках!

– Желательно, навсегда! – с серьёзной миной выдала Вика.

– И никакого пути к отступлению?

– Почти. Так, согласен или нет?

– Согласен.

– Вот и ладненько! Больше ни один заказчик не переступит порога этого дома! А теперь слушай, как мы с тобой поступим…

Они прошли в зал, и Вика начала посвящать новорождённого супруга в тонкости своего безупречного плана. Рим слушал и внимал. С каждой новой фразой он всё более убеждался в своём невежестве. Оказалось, что за обычной научной работой по психиатрии стоит не только и, не столько, математика, но и дипломатия, политика и прочие общественные институты!

Действительно, нельзя человеку, даже отшельнику-учёному, жить в обществе и быть вне этого общества, не подчиняться его законам и не вступать в общественные взаимоотношения.

Целиком философский вопрос, и пришлось Риму Николаевичу стать философом.

20

Эвелина знала, что после какого-нибудь события начинаются обычные будни.

Уехала мама, неизвестно насколько, Лина осталась одна.

Исчез Алик.

Появилась Алина с женихом Владимиром.

События кончились, а будни остались: надо учиться, необходимо выполнять свой распорядок дня. Но в мире существуют вещи более глобальные, и все мелочи жизни отступают перед ними.

Быт, суета, автоматические движения, – зачем это всё? Разве человеку жизнь дана для того, чтобы он погрузился в заурядную повседневность?

На занятиях в институте одно и то же. Одно и то же. Как бедные преподы живут с этим? Ведь тоска смертельнейшая: из года в год те же самые студенты, те же самые программы. Изредка поступают свежие разработки. Они подобны камням, брошенным в реку с медленным размеренным течением: на миг взбаламутят водную поверхность, пойдут круги в разные стороны, появится общественный резонанс своеобразным звуковым эффектом. Б-льк или бу-у-ульк, в зависимости от глубины реки. А затем всё станет по-прежнему. Конечно, жизнь не стоит на месте: в одну и ту же реку нельзя войти дважды. А если не входить? Если сидеть на берегу? Тогда и сегодня, и завтра, и через год эта река останется этой же рекой.