Остров великанов - Арнольд Негго

Следом за ними из темноты леса вынырнула легковая машина. Поравнявшись со стариком, машина затормозила. Человек в модном кожаном пальто с каракулевым воротником, ощупав старика одобрительным взглядом, открыл дверцу.

— Извини, — сказал он, — я, кажется, заставил тебя прогуляться…

Старик бесцеремонно влез в машину и, растирая окоченевшие пальцы, добродушно прогудел:

— Не беда, Каарел. Прогулка была на славу. Дай бог, чтоб она так же славно кончилась…

Машина набрала скорость.

Стараясь поспеть за ней, возчик изо всех сил нахлестывал лошадь.

— Кто это, Пауль?

— Старшина Басов. Не так быстро, не то он совсем загонит лошадь…

— Когда назначена встреча с Метсом? — спросил Томбу.

— В семь часов. У мельницы я сойду.

Томбу взглянул на часы.

— В нашем распоряжении десять минут, — сказал он майору. — Хочу предупредить тебя. Положение прояснилось. Курта, если потребуют обстоятельства, можешь ликвидировать на месте. Живым брать не обязательно. Во всяком случае, прошу не рисковать.

Майор с благодарностью посмотрел на Томбу. Подполковник был сегодня бледнее обычного. Утомленный вид, легкие тени под глазами говорили о том, что последние две-три ночи Томбу провел без сна. Однако чувствовалось, что настроение у него сегодня отличное.

— Новости очень серьезные, Пауль, — говорил между тем Томбу. Резидент установлен. Завтра утром срочно вылетаю в Таллин для доклада. Просьбу относительно «Мстителя» выполнил. Вот посмотри-ка теперь, что это за штука. — Он передал майору обработанную книгу.

Страницы «Мстителя» сплошь были исписаны мелким каллиграфическим почерком. Под номерами тут были выписаны по алфавиту десятки фамилий с указаниями в соответствующих графах адреса, места работы и принадлежности в прошлом к различным политическим буржуазным партиям.

— Списки Витязя? — воскликнул пораженный Лаур.

— Да, эти списки сослужат нам добрую службу. Здесь имена политических преступников всех мастей. Теперь второе и самое главное: мне удалось выяснить, что резидент все-таки попался на нашу удочку. Сейчас идет деятельная подготовка к переброске сокровищ. Специально для этой цели прибывает эмиссар. Кличка его «Человек с Белого корабля». Я подозреваю, что это мой старый знакомый Ральф Петерсон. Года три назад он работал под этим же псевдонимом в Латвии как резидент американской разведки. Если это действительно он, то перед нами еще одна ловкая комбинация Совы. Шеф под любым предлогом старается надуть своих подопечных. Он водит их за нос, как слепых котят. Эмиссар, которого они так ждут, на самом деле матерый диверсант. Тут дело не только в сокровищах…

— Позволь, — прервал Лаур, — выходит, Уйбо успел сыграть свою роль?

— Об этом и речь, Пауль. Как мы полагали, он был принят за нашего разведчика… Резидент пошел по ложному следу. Уйбо пришлось выдержать бешеную травлю. Все время, пока шла борьба, я неотступно следил за каждым их шагом. Честно говоря, мысль о том, что Уйбо может оказаться под смертельной угрозой, не оставляла меня ни на минуту. Но дело прошлое, Уйбо теперь вне опасности. Резидент сбит с толку. Операция по переброске сокровищ начнется на днях…

— Ну что ж, пора выручить парня, — заметил майор.

— Боюсь, не время, — покачал головой Томбу. — Пока мы вынуждены находиться только в положении наблюдателей. Впрочем, Уйбо теперь и сам себя в обиду не даст. За какой-то месяц работы учитель сколотил вокруг себя крепкий коллектив и, что самое отрадное, оказался достойным противником Ребане! Это лишний раз говорит о том, что ты не ошибся в своем выборе, когда посоветовал направить в Мустамяэ именно его.

— Но не забывай, что в этой истории замешан ребенок, — тихо произнес Лаур.

— Сегодня вечером мы поговорим об этом. Буду ждать тебя сразу после операции с Куртом…

Впереди у дороги показалась разбитая молнией сгорбленная мельница.

Откуда-то из леса донесся печальный звон колоколов.

Крепость Кивипеа стояла на опушке безмолвного, неприветливого леса. Собственно, это была не крепость, а старое городище. За широким рвом, поросшим частым кустарником, виднелся вал с остатками каменных укреплений. Среди замшелых валунов и карликового можжевельника возвышалась большая гранитная башня, издали похожая на человеческую голову. Из-за этого сходства городище; видимо, и назвали «Каменной головой».

Место это было безлюдным, тихим, только редкие сани из далеких хуторов временами проезжали мимо да случайные любители приходили сюда поохотиться за дикими козами.

Метс ждал связного в гранитной башне. Он сидел, ссутулившись, у низкой бойницы в сырой конуре с земляным полом и неровными каменными стенами, беспрерывно курил и с беспокойством следил за дорогой. В заскорузлых, немытых пальцах — тлеющий окурок.

Когда-то, в давние годы, во время своей службы в пограничной охране, Метс придумал себе игру с окурками. Загадав какое-нибудь желание, он затягивался, а потом начинал считать до ста. Если окурок еще горел, значит желание должно было непременно исполниться. Вспомнив об этой игре, Метс с грустью посмотрел на тлеющую сигарету и сильно затянулся.

«Если сочту до ста, — боязливо подумал он, — значит, жизнь. Меньше — смерть».

Он не успел сосчитать и до пятидесяти — окурок погас. Метс испуганно поднес его к губам и, замирая от страшного предчувствия, попытался затянуться. Мокрая сигарета вывалилась из ослабевших пальцев на земляной пол.

— Смерть! — прошептал Метс.

Глупая примета окончательно расстроила его. Вспомнив о своем разговоре с Лауром, о том, как быстро и легко отпустил его майор, Метс вдруг убедил себя, что пограничники решили сыграть с ним скверную шутку.

«Выпытают, где Курт, а потом и со мной разделаются».

Забыв осторожность и не давая себе отчета в том, что делает, Метс выбрался на дорогу и побрел от крепости прочь. Тупая звенящая боль в голове, смертельная усталость и страх перед неизвестностью лишили его сил. Он сделал несколько неверных шагов и свалился в снег.

Единственная надежда вновь стать человеком, надежда на новую жизнь, погасла вместе с окурком, на котором он загадал свою судьбу.

— Смерть!.. — снова прошептал Метс. — Вирве, девочка моя… ты простишь своего отца…

Уже не думая, он вытащил пистолет, согнул руку и, торопясь, нажал курок. Грянул выстрел. Глухой мягкий удар… Острая боль в груди… Удивляясь, что еще жив, Метс безразличным взглядом посмотрел на подбежавшего к нему высокого сгорбленного старика, вытянулся и закрыл глаза.

Лаур, согнувшись над ним, быстро разрезал окровавленный свитер. Примчавшийся на выстрел старшина Басов помог ему перебинтовать и перенести Метса в сани.

— Живо на заставу! — приказал старшине Лаур. — Вызовите врача и сегодня же отправьте Метса в госпиталь.

— Товарищ майор, — решительно сказал Басов, — я не могу оставить вас здесь одного ради спасения этого бандита.

— Не теряйте времени, Басов!

Метс медленно открыл глаза. Губы его, силясь что-то сказать, задрожали.

— Спасибо… майор… — прошептал он. — Курт… у Желтого болота… в катакомбах…

В бункере смрадно и душно. В сизом табачном воздухе чуть синеет на самодельном столе глазок коптилки. В углу у остывшей печи сохнут мокрые портянки и сапоги. От бутылок, раскиданных повсюду, несет сивухой. Бункер — узкий каменный коридор — состоит из трех отсеков. В одном живут бандиты, в двух остальных хранятся продукты, дрова, пустые бочки. Давным-давно, еще в первую мировую войну, здесь была артиллерийская батарея. В отсеках жил орудийный расчет, хранились боеприпасы.

По соседству с этим бункером находится другой, с искусно замаскированным входом. Люк, ведущий в него, скрыт под старым пнем, вращающимся на шарнирах. От этого бункера на целый километр тянется подземный коридор, который выходит где-то у берегов моря.

Курт давно уже облюбовал себе это место, затерянное среди обширных болот и почему-то названное местными жителями катакомбами. Здесь он и устроил себе бункер, о существовании которого до самого последнего времени не подозревали даже его сообщники. Теперь катакомбы были последним пристанищем «лесных волков». Однако Курт и тут ради осторожности устроил своих людей в бункере с тремя отсеками, а сам со своим телохранителем Ээди Паалем поселился в соседнем. Загнанные, затравленные волки не выходили по приказу Курта из бункера две недели. Бандиты основательно приуныли. Чтоб хоть как-нибудь отвести душу, они целыми днями глушили самогон и играли в кости.

В этот день Медведь был в особенно скверном настроении. Проклиная Курта, бункер, судьбу, он, напившись с самого утра, повздорил со своим приятелем Георгом Бергом. Ссора кончилась дракой. Когда Георг, протрезвившись, стал выражать свое недовольство, Медведь тут же послал его караулить подступы к бункеру.