Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид

Вместо того чтобы отскочить в сторону, уроженец Шропшайра решил принять вызов. Лошадь под ним была очень сильная, и он вполне доверял ей. Повернувшись лицом к своему врагу, лейтенант пришпорил мустанга. Лошади столкнулись грудь с грудью, люди — плечом к плечу. Ни одного слова не было произнесено противниками. Они совершенно обезумели от гнева. Тишину нарушили только испуганные восклицания Иньесы и Кармен. Не успели замолкнуть эти восклицания, как дон Франциско де Лара ничком упал на пыльную дорогу. Арабский конь его с громким ржанием остановился над ним. С неистовым проклятьем вскочив на ноги, креол кинулся к пистолету, торчавшему из-за луки его седла. Но Кедуолладер помешал ему. Угадав намерение врага, юноша с молниеносной быстротой подъехал к лошади Лары, схватил пистолет и таким образом лишил смелого авантюриста последней надежды на победу. Обезоруженный, покрытый пылью, смущенный, жалкий, растерянный, стоял дон Франциско посреди дороги. Он чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Ему оставалось только бормотать яростные угрозы, перемешанные с самыми ужасными ругательствами.

По просьбе Кроуджера дамы отъехали в сторону. Исступленные проклятья креола показались бы женскому слуху просто невыносимыми.

Некоторое время лейтенант молча слушал выкрики дона Франциско.

Кедуолладер неудержимо смеялся. Иньеса и Кармен стояли поодаль.

— Послушайте, мистер Лара, — сказал наконец лейтенант, — я позволю себе дать вам добрый совет. Возвращайтесь домой, запритесь на замок и не выходите на улицу до тех пор, пока к вам не вернется душевное равновесие. Нам не о чем разговаривать. Я возвращаю вам вашу лошадь. Что касается пистолета, то тоже верну его, но не сегодня. Мы ведь еще встретимся.

Кроуджер посмотрел на Кальдерона.

— Рекомендую и вам принять к сведению мой совет, сэр.

Продиктовав эти унизительные условия, которым посрамленные храбрецы волей-неволей принуждены были последовать, молодой человек вскочил в седло и поехал к дамам. Улыбаясь, мичман поскакал за ним вслед.

Через несколько минут кавалькада уже мчалась в сторону гасиенды дона Грегорио. Вторичной «стычки лошадей» нашим морякам не приходилось опасаться.

Глава XIV

«ДО СВИДАНИЯ В КАДИКСЕ!»

Простившись с капитаном Лантанасом, дон Грегорио Монтихо отправился домой. По дороге он заехал в город, чтобы повидаться с Томасом Сильвестром, агентом по морским делам. Необходимо было сговориться с ним относительно объявления в «Новостях дня». Это пустячное дело требовало не больше пяти минут. При желании его ничего не стоило бы изложить письменно. Однако дон Грегорио хотел во что бы то ни стало личной встречи. Он давно знал агента, поддерживал с ним дружеские отношения и всецело доверял ему. Дон Томас тоже был испанским баском.

Придя к нему, старый гасиендадо во всех подробностях воспроизвел разговор с капитаном Лантанасом, сообщил, что «Кондор» действительно пойдет в Панаму, и попросил оказать содействие чилийскому шкиперу в приискании команды. Больше всего волновал дона Грегорио вопрос о погрузке золота на судно. Он буквально дрожал при мысли, что золото могут украсть. Ведь Сан-Франциско полон бесшабашных авантюристов, не останавливающихся решительно ни перед чем! Дон Томас сочувственно слушал излияния своего собеседника. Он знал, что страхи его не лишены оснований.

Отец Кармен очень волновался. Картины, одна страшнее другой, проносились в его мозгу. Обыкновенная кража. Кража со взломом. Открытое разбойничье нападение. Все это казалось ему одинаково возможным. И все это действительно было возможным. За последнее время население Сан-Франциско сильно возросло. Среди пришельцев насчитывалось немало профессиональных воров. В Калифорнию устремлялись и беглые каторжники из Австралии, и преступники из Соединенных Штатов, отсидевшие положенный им срок, и темные личности со всех концов земного шара. Кроме того, в стране было громадное количество собственных, местных бандитов. Узнав о том, что в доме дона Грегорио хранится золотой песок, оцениваемый в триста тысяч долларов, каждый из них счел бы своим долгом попытать счастья. Бывший гасиендадо прилагал величайшие усилия, чтобы сохранить все свои дела в тайне. Но, разумеется, это ему не удалось. Слух о продаже его владений быстро распространился по городу. Завсегдатаи кафе и ресторанов, дельцы, даже прохожие на улицах знали, какую именно сумму выручил дон Грегорио. Вывод напрашивался сам собой: золото где-то спрятано. В том, что это именно золото, ни у кого не возникало сомнений. В половине девятнадцатого века в Сан-Франциско банковых билетов почти не было. Тщетно пытался сеньор Монтихо уверить своих знакомых, что ему удалось превратить золотой песок в денежные бумаги, представляющие столько преимуществ во время путешествия. Никто не придал серьезного значения его словам.

Поделившись своими опасениями с Сильвестром и подробно обсудив создавшееся положение, дон Грегорио окончательно остановился на том плане, о котором он уже говорил капитану Лантанасу. Ему казалось, что благоразумнее всего тайком погрузить золотой песок на «Кондор». Дон Томас обещал предоставить в распоряжение дона Грегорио не только свою лодку, но и гребца, которому смело можно было бы доверить погрузку. Друзья решили осуществить этот план ночью. Они условились, что лодка причалит в назначенный час к песчаной косе, находившейся у подошвы холма, на котором стояла гасиенда сеньора Монтихо, возьмет мешки и ящики с золотом и, не заезжая в порт, отвезет их прямо на «Кондор». Лантанас получит соответствующие директивы. В его плавучей крепости золото найдет надежный приют. Более безопасного места нельзя и придумать. Так, по крайней мере, полагал бывший гасиендадо. Морской агент вполне разделял его мнение.

Их беседа продолжалась недолго. Договорившись относительно кое-каких подробностей, дон Грегорио поспешил распрощаться с другом. Он знал, что в гасиенде остались только слуги. Ведь дочь его и внучка должны были уехать на верховую прогулку с иностранными гостями. Тревога за золото с новой силой овладела им. Он вскочил на коня, поджидавшего его у ворот дома Сильвестра, и двинулся в обратный путь.

Вернувшись в гасиенду, старик заперся в спальне и распорядился, чтобы его не беспокоили до возвращения с прогулки сеньорит. Но даже в четырех стенах своей собственной комнаты он не обрел спокойствия духа. Деньги волновали его. Он не лег спать и даже не подремал в глубоком кресле. Ему было не до отдыха. Несколько часов подряд возился он с золотым песком, который, как читатель, должно быть, догадывается, находился в его спальне. Боясь оставить без призора свое