Вендари. Книга вторая - Виталий Вавикин

– Но вот в Луизиане! – Магидман почему-то всегда вспоминал Луизиану, хотя, возможно, в других подобных барах он и не был. Но когда он вспоминал тот бар, глаза его округлялись. – Это словно был целый мир! – Магидман понижал голос и, вопреки своим убеждениям, советовал посетить конкурентов. – Если бы я мог устроить нечто подобное на Манхэттене, – сокрушенно качал он головой. – Если бы я только мог…

В какой-то момент Рада действительно подумывала о том, чтобы съездить в Луизиану, но потом решила, что ей хватает и того, что есть у Боаза Магидмана.

– Когда-нибудь тебе придется покупать что-то большее, чем вино, – сказал ей на выходе Магидман, словно специально караулил ее здесь.

– Когда-нибудь кого-нибудь убьют в этом баре, и твой бизнес прикроется, – парировала Рада.

Она вышла на улицу. Ночь была тихой и холодной. Казалось, что весь Гринвич-Виллидж спит. Почти весь. Рада замерла, увидев высокого светловолосого мужчину. Он стоял под фонарем. На плечах походная сумка, в зубах сигарета. Синие джинсы, армейская куртка. Воротник поднят. В его грубом, вырубленном словно из камня лице, было что-то знакомое. Рада вздрогнула, когда поняла, что он напоминает ей Йона Маттссона – шведа, с которым она встречалась в Лондоне. Но это было полвека назад. Сейчас Йон уже либо мертв, либо древний старец. Но этот мужчина молод и свеж. На лице у него светлая щетина. Глаза голубые – в последние годы Рада заметила, что зрение ее улучшилось, она стала замечать новые запахи, и слух стал более острым. Иногда ей казалось, что скоро, если хорошо прислушаться, удастся различить удары сердца. Значит скоро она сможет пить человеческую кровь. Ей почему-то вспомнился хозяин бара для слуг Боаз Магидман. Он улыбается и хлопает в ладоши, радуясь еще одному клиенту, который кроме дорогих и редких вин заказывает у него кровь.

– Нет, – Рада тряхнула головой, чтобы избавиться от этих видений.

– Вы что-то сказали? – спросил похожий на бывшего любовника мужчина.

– Я? – растерялась Рада. Ноги сами понесли ее вперед, к незнакомцу. Кто он? Откуда? Еще один нищий интеллектуал, который путешествует по стране? Или художник? Музыкант? Писатель? Да кого только не встретишь в этом районе – центре бит-культуры, богемной жизни и гомосексуалистов?! – Простите, вы просто напомнили мне одного старого друга, – сказала Рада незнакомцу. Он смерил ее внимательным взглядом, сказал, что не помнит ее.

– Может быть, мы встречались в молодости? – предположил он.

– Навряд ли, – улыбнулась Рада. – Мой друг намного старше тебя.

– Жаль, – незнакомец улыбнулся. – Я бы хотел быть твоим другом.

– Ну, это не так сложно устроить, верно? – Рада протянула ему руку, представилась.

– Рада? – незнакомец нахмурился. – Это болгарское имя, верно?

– Верно. А ты…

– Аллан Монсон.

– Швед?

– Кто-то из моих стариков был шведом.

– Вот как… – Рада заглянула ему в глаза, потом спросила, что он делает ночью на улице.

– Стою, – пожал плечами Монсон. – А ты?

– Я была в баре.

– Не знал, что здесь есть бар. – Его голубые глаза устремились к закрытой железной двери, из которой вышла Рада.

– Это закрытый клуб, – сказала она.

– Может проведешь меня туда? – спросил Монсон.

– Не думаю, что тебе понравится это место.

– Не думаю, что мне понравится ночью на улице.

– Так тебе некуда пойти? – Рада снова окинула его внимательным взглядом.

– Хочешь пригласить меня к себе? – спросил Монсон. – Если да, то я не разочарую.

– Вот как? – Рада смотрела, как он прикуривает.

– Вот. Держи, – сказал Монсон, протягивая ей самокрутку. – Это поможет принять решение.

Рада кивнула, затянулась, вернула самокрутку своему новому знакомому. Он улыбнулся.

– Это хорошая трава. – В его голубых глазах что-то сверкало, искрилось.

Он сделал большую затяжку и поманил Раду к себе. Вязаные перчатки на его руках были драными, обнажая пальцы – Рада заметила это, когда он коснулся ее подбородка, попросил открыть рот и, подавшись вперед, выдохнул густую струю дыма прямо ей в легкие, выждал несколько долгих секунд и поцеловал…

Они проснулись поздним утром в постели Рады. Вернее, проснулась сначала Рада. Долго лежала и смотрела, как Монсон спит. Ему было лет двадцать пять, не больше. Высокий лоб, широкие плечи, сильные руки. Словно почувствовав на себе взгляд Рады, Монсон открыл глаза.

– Хочешь еще? – сонно спросил он.

– Спи. – Рада провела пальцами по его лицу, заставляя закрыть глаза, поднялась с кровати и пошла готовить завтрак.

Три года назад Клодиу настоял на том, чтобы они разъехались. Тогда Рада не понимала, почему он этого захотел. Понимание пришло лишь сейчас. Живи она с Клодиу, то с Монсоном пришлось бы идти в отель, спать на чужой кровати, а утром разбегаться, словно один из них был проституткой. Единственное, чего не могла понять Рада – почему Клодиу не пожелал поселиться где-нибудь поблизости? Почему выбрал район Ричмонд на острове Статен? Ведь он всегда говорил, что древние должны жить в населенных районах, а сам выбрал совершенно противоположное.

Когда просыпался его голод, Рада была вынуждена искать ему жертв в Бруклине, избегая Манхэттена, потому что жила там сама. Как-то раз Клодиу почувствовал одного из своих сородичей, который был где-то рядом. Рада думала, что именно поэтому Клодиу испугался жить на Манхэттене. Хотя своих сородичей он чувствовал и раньше, еще когда они жили в Старом Свете. Тогда они просто спешно собирали вещи и уезжали.

Если верить Клодиу, то его соплеменники были чуть ли не монстрами. Иногда Клодиу нечто подобное говорил и о себе, но Рада не верила, что Клодиу может совершить все то, о чем говорит. К тому же в мире были и куда более страшные люди, совершившие намного больше убийств. Просто Клодиу был бессмертен, а они совершили свои злодеяния за короткую человеческую жизнь. Так что если бы они жили вечность, то Клодиу, возможно, был бы ангелом рядом с ними. К тому же Рада все чаще начинала чувствовать себя таким же монстром, как и Клодиу. Разве она не помогала ему находить жертв? Разве не стала пользоваться машинами для выкачки крови?

Когда жажда подчиняла сознание Клодиу, Рада выходила на ночные улицы, снимала по телефону номер в отеле, где не задают вопросов и не смотрят на тех, кого приводят женщины на ночь, да и не только женщины. Рада одевалась как проститутка, вела себя соответственно. Она уже давно перестала выбирать жертв по национальности. Теперь ее выбор падал на тех, кто выбирал ее ночью на улице. Молодые и старые, толстые и тощие, высокие и почти карлики – она забирала их кровь. Играла роль шлюхи, чтобы привести в отель, и уже там становилась собой. Большинство из них умирали быстро. Они не понимали, что случилось, считая происходящее какой-то игрой. Потом наступала темнота, а их кровь заполняла предназначенные для Клодиу сосуды. Рада переодевалась, выбиралась из номера по пожарной лестнице и ехала к Клодиу.