Беседы старца с духовными чадами (1907-1913 гг.) - Варсонофий Оптинский

Вот что свершил Господь! И вам советую, молитесь за врагов ваших, и они обратятся в друзей. Молитвой вы спасете их души от сетей врага.

Что делать? Жизнь, особенно монашеская, полна скорбей, но избежать их совершенно невозможно. Но несмотря на все скорби и лишения, в монастыре легче спастись. Все лучшие писатели преклонялись перед иноческой обителью. Тургенев, например, Лизу — героиню своего лучшего романа "Дворянское гнездо" — поместил в монастырь. Эта девушка была особенно несчастна тем, что полюбила женатого человека. И вот она все оставляет и идет работать Единому Богу.

Шекспир устами своего героя Гамлета превозносит монастырь: "Офелия, — говорит, — ступай в монастырь. Если бы ты была чиста, как снег на вершинах гор, и тогда мир забросает тебя грязью. Если ты будешь чиста, как кристалл, то мир протянет к тебе грязную руку и осквернит тебя". Поэтому счастливы те, которые пребывают в святой обители, да поможет вам Господь.

Простите, не могу продлить беседы с вами: множество дел по монастырю не позволяет уделить вам много времени. В Оптиной я был более свободен. Помните, как мы собирались в моей маленькой молельной, которая едва могла всех вместить. Кто располагался на диванчике, кто на стульях, а кто и на скамеечке. И беседовали мы иногда часа по 2 или 3 при мерцающем свете лампады перед ликом Спасителя, кротко взиравшего на нас, а с полотна проступала белоснежная фигура Ангела. Хорошо нам было! Отдыхали и вы и я душой. Но что делать, надо благодарить Бога и за то, что есть: если нет белого хлеба, то едят черный, а иногда и черствый, все лучше, чем ничего. Так и мы будем довольствоваться тем, что есть. Я раньше вам говорил и теперь повторяю, что наступит время, когда люди будут обтекать горы и моря, чтобы найти слово, и не найдут.

Вот наступает Успенский пост, все вы будете говеть и причащаться Святых Тайн. Некоторые мирские думают, что говеть нужно только один раз в году, но это неправильно, лучше говеть почаще. Многие мои духовные дети часто причащаются, оттого и исповедовать мне их легче, я знаю всю их душу. Тех же, которые по два или три года не говеют, исповедовать трудно, очень уж замаранной становится душа, не знаешь, как и очистить ее.

Это все равно как в жизни. Мои предшественники очень запустили квартиру, в которой я теперь живу, и рабочим много труда пришлось положить: белить, красить, пока она не приняла приличный вид, — так и с душой бывает. Люди, преданные миру, часто и совсем оставляют Церковь, начинают увлекаться чем-либо другим, например спиритизмом. Один образованный человек, оставив университет, окончил Духовную академию, и теперь даже в сане иеромонаха, говорил мне, что одно время увлекался спиритизмом, а затем познал, что в спиритизме действует диавол. А другой, ранее неверующий человек, передал мне, что пришел к вере, когда однажды, занимаясь спиритизмом, увидел сатану. Вид его был как бы человеческий, но так ужасен, что увидевший его лишился чувств, а после навсегда отказался от спиритических сеансов и вернулся в Церковь. Спириты разделяются на две категории: одни в обольщении верят, что будто спиритизм не противен христианству, и даже молятся перед началом сеанса, читая различные молитвы и псалмы; другие, не маскируясь, прямо заявляют, что их бог — сатана, который помогает им. Вот до каких ужасов доходят люди. Да спасет вас всех Господь.

2 декабря 1912 г. (Беседа по дороге из скита на напутственный молебен)

Когда я пришел в скит, то здесь, в лесу, деревья все были великанами, а теперь уже многие повырублены, так и нас вырубят. Помню, еще в Казани шел я однажды со знакомым монахом, на пути был базар — самое шумное место. Отец Афанасий, так звали монаха, улыбнулся, смотря на торговцев. Я спросил, чему он улыбается.

— Да как же, — ответил он, — вот люди волнуются, топочут, суетятся, а пройдет сто лет — и никого из них не будет; видите, там младенец — и того не станет.

— Да, это правда, но хорошо, что вы посмеялись миру, а другие не могут от всего отрешиться. Вот и я, например, должен заботиться о земном, не только о себе, но и о родных: у меня мать, брат.

— И вы будете иноком.

— Ну это сомнительно, я об этом не думаю.

— Будете монахом, — уверенно сказал отец Афанасий.

И, как видите, слово его исполнилось, хотя он был обыкновенным человеком, но Господь внушил ему сказать мне это.

Вот встретился сейчас нам инок Исихий. Он из малороссов. Вдруг собрался и пришел в монастырь. А дома, когда он начал собираться, мать спрашивает: "Куда?" "В церковь", — отвечает. Заныло сердце у матери, предчувствовало оно, что сын навсегда уходит из родительского дома. "Нет, ты не в церковь идешь", — говорит она.

Сын собрался, вышел, затем на крыльце низко поклонился матери и ушел. Ушел в Оптину пустынь, двадцать лет прожил здесь, но никто не знал, где он находится. Теперь просится в Киев. Зачем ему туда? Отец и мать его уже умерли, что ему делать в разоренном углу? Нет ему туда пути.

Старо-Голутвинский монастырь

Рождественские беседы 25 декабря 1912 г

Поздравляю вас с великим праздником Рождества Христова. Я что-то стал слабеть, еле выстоял вечерню сегодня.

Фарисеи и книжники осуждали Христа за то, что Он Себя называл Богом: …равен Ся творя Богу (Ин.5:18). Господь в ответ на их порицание не сказал: "Я единосущный Отцу Бог", но возразил им: "…Бози есте, и сынови Вышняго вси" (Пс.81:6). Это относилось к израильтянам. Фарисеи ничего не могли ответить на это и замолчали.

Но каким образом человек уподобляется Богу, как можно применить к нему это название? У древних греков были боги, олицетворяющие собой разные свойства людей, как хорошие, так и порочные, но здесь не про таких богов говорится. Конечно, быть такими же, как Господь, не только из людей, но и из Ангелов никто не может, но уподобляться Богу должен каждый человек, если хочет достигнуть Царствия Небесного. Святых, подражавших в высшей степени Богу, так и называют преподобными, но каким образом они похожи на Бога? Поясним это примером. Если взять несколько капель воды, то хотя они и малы, но по своим свойствам соответствуют воде того озера или реки, из которых взяты. Так и святые заимствуют от Господа Его свойства: благость, любовь, милосердие — и таким образом уподобляются Господу.

Мне вспоминается случай, бывший на моей далекой родине. В одно торговое заведение был взят в услужение семилетний мальчик, сирота. Один богатый человек увидел его кроткое лицо, мальчик ему понравился. Он взял его к себе. Вскоре этот господин уехал из села и увез мальчика с собой. В городе он отдал его в гимназию, затем в университет. Прошло много лет, и бывший сирота, окончив курс в университете, приехал на время в свое село. Поселяне, знавшие его мальчиком, говорили: "Неужели это Митенька?" Точно, это был он, но как он изменился! Сделался образованным человеком, Димитрием Павловичем, приобрел все свойства интеллигентного человека. Его товарищи, с которыми он играл в бабки и другие игры, тоже выросли, но по своему развитию резко отличались от него, его свойств не имели. Подобно тому и грешные люди не имеют тех свойств, которыми отличаются святые, а те, в свою очередь, заимствуют эти свойства от Господа. Но большая разница между сознанием человека, приобретающего земные знания, и святого, приобретающего благодать Божию. Человек, учась в гимназии, затем в университете, ясно сознает, что обогащается все новыми и новыми знаниями, а святой, наоборот, приближаясь к Богу, считает себя все хуже и хуже, так как видит перед собой идеал — Христа, которому он стремится уподобиться, но неизбежно сознает, как он далек от этого идеала.

Один человек, обладавший 50-ю тысячами капитала, считался богатым в родном селе. Но вот он приезжает в Александрию и видит, что здесь много людей гораздо богаче его, а когда посетил Константинополь и увидел там миллионеров, то понял, что по сравнению с ними его богатство совершенно ничтожно. Так святые, сравнивая свои добродетели с бесконечными совершенствами Божиими, считают себя за ничто. А что же скажем мы, грешные? Чтобы уподобиться Богу, надо исполнять Его святые заповеди, а если рассмотреть, то окажется, что ни одной-то по-настоящему мы не исполнили. Переберем их все, и окажется, что той заповеди мы едва коснулись, другую, может быть, тоже только начинали, а, например, к заповеди о любви и не приступали. Что же остается нам, грешным? Как спастись? Единственно — через смирение: "Господи, во всем-то я грешен, ничего нет у меня доброго, надеюсь только на Твое милосердие!"

Мы — сущие банкроты перед Господом, но за смирение Он не отринет нас. И, действительно, лучше, имея грехи, так и считать себя великими грешниками, чем, имея какие-нибудь добрые дела, надмеваться ими, считая себя праведными. В Евангелии даны два таких примера в лице мытаря и фарисея. Фарисей, гордый своими мнимыми добродетелями, все только выставляет себя: "Я сделал то-то и то-то", все только "я" и "я". А мытарю нечем хвалиться: он крал и, собирая подати, брал лишнее, а потому, сознавая свои грехи, он смиренно молил Господа: "Боже, милостив буди мне, грешному!" Вам известен конец: фарисей осуждается, а мытарь оправдывается. Усвойте молитву мытаря: "Боже, милостив буди мне, грешной". И не только в церкви, но и становясь на обычную утреннюю или вечернюю молитву, произносите эти слова, да и на всякое время. Сидите, например, дома, упал ваш взор на икону, и вспомните сейчас же эту молитву. Молитва эта выражается и другими словами: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!" Всегда мысленно произносите эти великие слова, так как в них заключается смирение, а где смирение, там и вера. Одно знание закона Божия не спасет нас. Фарисей знал закон во всех деталях, но его знание было мертвым капиталом, не приносившим никакой пользы, так как оно не воплощалось в жизнь.