Шагай, пехота ! - Юрий Науменко

Ночью взвод разведки во главе с младшим лейтенантом Афанасьевым направился к вражеским позициям за рекой Пересыпь. Вначале шли, пригнувшись, по колосившемуся ржаному полю. Кто мог бы предположить, что обмолачивать жито этим летом будут гусеницы танков. "Пять поймал, один ушел" - чуть в стороне вещал перепел. "Тут не до пяти, - усмехался боец-весельчак Малышко, - нам бы хоть одного, на язык послабее которого..."

Над головой разведчиков осветительные немецкие ракеты чертили ослепительные ярко-оранжевые дуги. Но вот уже прибрежные кусты осокоря, ольхи, скрывающие узкую ленту степной речушки. Перешли ее вброд. Всмотрелись в темноту. Впереди при свете ракеты в глаза бросился обнесенный плетнем колодец, а рядом - фигура человека с ведром. Зачерпнув воды, он быстро удалился в сторону немецкой батареи, обнаруженной нами еще накануне. По цени передали: подойти к командиру. И когда разведчики обступили Афанасьева, он сказал: "Видели все? Думаю, у немцев он не последний водохлеб. Заляжем у колодца". Залегли. Бойцы из группы захвата - ближе, группы обеспечения - подальше. Не прошло каких-нибудь двадцати-тридцати минут, как полог ночи сторожко приоткрыл выросшего прямо перед разведчиками долговязого фрица с ведрами в руках. Пропустили его. И тут же потеряли из виду: на фоне темных кустов он как бы растворился. Но вскоре услышали что-то вроде вопля. Оказывается, у самого колодца нагнувшегося фрица оседлали несколько разведчиков во главе со старшим группы Малышко. "Отходим!" - раздалась команда Афанасьева. Тут в небо взвилось несколько ракет. Они вырвали из темноты разведчиков. Ударил немецкий крупнокалиберный пулемет. По цепи донеслось: "Командир взвода ранен". Подбежали к нему те, что были ближе. Пули прошили командиру икры ног. Его подхватили разведчики. Бойцы группы обеспечения ударили из автоматов по батарее. Огонь фашистов ослаб.

Гитлеровец оказался словоохотливым. Он дал ценные показания. Сообщил, что их часть готовится к наступлению. Все получили сухой паек на пять суток. Понимать, это, видно, надо было так: на шестые сутки фашисты могут рассчитывать на горячее в курских городах и селах. Но "горячее" фашистам доставили "на дом"... Как известно, по всему фронту был нанесен сокрушительный артиллерийский удар по врагу. Снаряды накрыли позиции, с которых вот-вот должна была сорваться лавина фашистского наступления.

...А лето на курской земле становилось все жарче и жарче. Хлеба поднялись до пояса и радовали глаз однополчан, многие из которых были потомственными хлеборобами. Правда, на нивах привольно чувствовали себя и буйно разросшиеся сорняки. Становилась все жарче не только погода. По многим признакам заметно накалялась и обстановка на фронте. Все чаще и чаще командира полка и меня вызывали в штаб дивизии на оперативные совещания. Там мы познакомились с новым, только что назначенным командиром 97-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии полковником И. И. Анциферовым. Однажды он, вернувшись из штаба армии, сообщил всем присутствующим на совещании командирам, что командующий 5-й гвардейской армией генерал-лейтенант А. С. Жадов от имени командующего Воронежским фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина ставит нас в известность о том, что, по имеющимся данным, в ближайшее время ожидается наступление противника на Курск. Обстановка может сложиться так, что нашим войскам придется по сигналу боевой тревоги выходить на угрожаемое направление. Поэтому все части и подразделения должны быть в полной боевой готовности.

* * *

5 июля 1943 года наступлением немецко-фашистских войск в направлении Курска из районов Белгорода и Орла началась Курская битва.

Наш полк получил приказ выступить в район боевых действий в ночь на 9 июля. Вместе с другими частями дивизии мы начали стремительный марш и через двое суток прибыли в район Обоянь, Прохоровка. И хоть матушка-пехота привыкла за два года войны мерить версты своими ногами, этот марш был особенно тяжелым. Днем - изнуряющий зной, ночью - какая-то застойная духота. Мы шли по проселочным дорогам, а рядом с нами по их обочинам справа и слева двигались колонны танков и артиллерии на гусеничной тяге. Можете себе представить, сколько пыли пришлось наглотаться, сколько пота пролить!

После первой дневки командира полка вызвали в штаб дивизии, и руководить маршем он приказал мне. Я вызвал к себе командиров стрелковых батальонов и подразделений боевого обеспечения и обслуживания и поставил им задачи на второй суточный переход. Особое внимание было обращено на необходимость быстрого рассредоточения личного состава по сигналу "Воздух". Накануне вражеские самолеты несколько раз бомбили колонну, и в полку было несколько десятков убитых и раненых.

Боевая задача дивизии была не из легких: запять оборону, чтобы не допустить выход противника на участок дорог Обоянь - Курск, остановить его на рубеже южнее Пересыпь, Карташевка, разгромить врага и повести наступление из районов западнее Прохоровки в направлении Кочетовки.

Боевой порядок дивизии был построен в два эшелона. В первом эшелоне действовал наш 289-й гвардейский полк. Боевой порядок полка был также построен в два эшелона. В первом эшелоне держали оборону 2-й стрелковый батальон гвардии майора Р. О. Балквадзе и 3-й стрелковый батальон, которым командовал гвардии старший лейтенант П. И. Пихаленко. Во втором эшелоне находился 1-й батальон гвардии капитана М. Ф. Ананенко.

Нам стало известно, что к исходу 9 июля немецко-фашистским войскам удалось вклиниться в оборону войск Воронежского фронта на обоянском направлении на глубину до 35 километров. Но далее противник здесь продвинуться не смог и перенес свои усилия на прохоровское направление, то есть на участок обороны, куда были выдвинуты наши 5-я гвардейская и 5-я гвардейская танковая армии.

Главные события начали разворачиваться 11 июля. Противник бросил в бой четыре десятка танков, в том числе "тигры" и "пантеры", которые прикрывали наступление вражеской пехоты. До сотни самолетов "Юнкерс-87" и "Юнкерс-88" атаковали наши позиции с воздуха. Земля содрогалась от многочисленных разрывов мин, снарядов и бомб. Появились убитые и раненые. А тут еще жара - дышать нечем. Гимнастерки бойцов насквозь промокли от пота и стали черными. Одолевала жажда. И все же гитлеровцы были встречены плотным огнем наших подразделений, которые выдержали мощный натиск противника, понесшего большие потери в живой силе и технике.

В течение ночи на 12 июля жара заметно спала, стало легче дышать, в низинах даже повеяло прохладой. Стрельба утихла, но это затишье было обманчивым. Мы все догадывались, что такое затишье бывает перед бурей.

Советское командование приняло решение нанести утром 12 июля мощный контрудар и уничтожить вклинившегося противника. В 8.30 5-я гвардейская армия генерал-лейтенанта А. С. Жадова и 5-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта танковых войск П. А. Ротмистрова после мощной артиллерийской и авиационной подготовки нанесли контрудар. В это же время начала наступление ударная группировка немецких войск в составе 4-й танковой армии, частей 2-го танкового корпуса СС и войск группы "Кемпф". Под Прохоровкой две бронированные лавины встретились. Более 1200 танков и самоходных орудий участвовали с обеих сторон в этом крупнейшем в истории войны встречном танковом сражении. Мощный удар наших танковых соединений был для гитлеровцев большой неожиданностью.