Меня зовут Виктор Крид. - Михаил Француз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через двадцать минут тренировка закончилась. Дети с визгом-криком шумом вылетели из зала в раздевалку. И мы с ней остались одни.
Она встала и подошла ко мне. А подойдя, обняла.
- Виктор... Я рада, что ты жив, - и хлюпнула носом.
- Меня трудно убить, - ответил я и погладил ее по спине.
Спустя минуту она отстранилась, смахнула слезу с единственного видимого глаза и улыбнулась.
- А меня потренируешь? - задорно спросила она.
- Марш переодеваться! - скомандовал я.
- Хай, Сенсей! - кривляясь, вытянулась она и убежала.
Я же дошел до дома и выставил на подоконник окна, выходящего наружу горшок с красной азалией, что обычно стоял на тумбочке в этой же комнате.
Эрик должен понять, увидев этот оговоренный заранее знак, что явка провалена и действовать по обстоятельствам. Встречаться с таким человеком, как Фьюри ему пока не следует.
* * *
глава 25
- Сними повязку, Николь, - сказал я через десять минут занятия. - Она тебе мешает. У тебя в бою огромная слепая зона, - чтобы проиллюстрировать свое замечание, я поднырнул под ее удар и скрылся в той самой зоне, о которой говорил. И нанес оттуда два не сильных, обозначающих удара: в висок и в горло.
- Но ты же знаешь, что у меня под ней... - разорвав дистанцию и переводя дыхание, начала она.
- Знаю, - жестко ответил я. - Второй глаз, который прекрасно видит. Возможно, что даже лучше, чем первый.
- Но...
- В бою не до "красоты". Тут либо ты бьешься насмерть, либо ты не бьешься вовсе.
- Но это в бою...
- А ты никогда не знаешь, когда он начнется. Он всегда внезапный.
- Но...
- Тогда вставь в повязку темное стекло от очков, хотя бы. Ты понимаешь, что твои боевые возможности понижены чуть не втрое из-за нее? - закончил я необычно длинную для меня речь. Удивительно, как она у меня вообще получилась.
- Я подумаю, - уклончиво ответила Николь.
- А сейчас просто сними ее! Портишь мне все удовольствие.
- Странный, ты, Виктор, - со вздохом заметила она, развязывая ремешок своей повязки. - Тебе нравится смотреть на уродливых женщин?
- Ты сейчас не женщина, а ученица, - ответил я, складывая руки на груди.
- Ладно, - бросила она повязку в угол зала. - Продолжим...
Размялись мы хорошо. Занятие шло не меньше трех часов. Ее физической формой я, в принципе, остался доволен. Такая же как у Кэпа. Может даже немного лучше. Но вот техника оставляла желать лучшего. Вообще, выезжала она практически на одних рефлексах и развитой интуиции. Плюс экстраординарная гибкость. Вот собственно и весь ее боевой потенциал без учета оружия.
- Что скажешь? - обратилась она ко мне, когда мы уже после душа (он в моем зале раздельный для девочек и для мальчиков. Точно так же, как и раздевалки. И нет, мы не принимали его совместно, как кто-то мог бы подумать), переодевшись в повседневную одежду, сидели на веранде (да, у меня и в этом доме тоже есть веранда. И выходит она не на улицу, а на двор. Я вообще-то живу практически в пригороде Парижа. В самом городе мне не нравится. Вот тянет там откуда-то мертвечиной и все тут) и пили чай.
- Плохо, - не стал щадить ее самолюбия я. - Техника на нуле. Против простых бойцов хватит и способностей, что дает сыворотка. Но против кого покрепче - полный слив.
- Жестоко, - заметила она. - Но в общем и целом верно. Расслабилась я с этими способностями. Все больше на них полагаюсь.
- На них и надо полагаться. Они - твоя сила. Глупо не полагаться на свою силу. Но техника - это то, что отличает бойца от увальня, меч от монтировки.
- Хааай, Сенсей, - недовольно протянула Николь.
- Ты какими судьбами здесь? - задал я вопрос.
- В отпуск приехала на родину, - отпила она чай из чашки.
- Помнится, вы переехали отсюда. Давно, - заметил я.
- Пару лет назад я выкупила дом.
- Пару лет? - не поверил я. Мы с Эриком живем тут уже четыре года. И когда приехали, уже в том доме был тот же наемный работник, что и сейчас.
- Сразу после войны, - поправилась она. Слишком ярко читался скепсис на моем лице.
Значит по мою душу. Значит дом был долгосрочной засадой, рассчитанной на одного сентиментального старого дурака. Что ж, поздравляю - засада сработала. Но говорить всего этого я не стал.
Просто вздохнул, и тоскливо посмотрел на небо.
- Ну, дядя Виктор, не обижайся, - дотронулась она до моей руки, держащей чашку. - Да, я не поверила, что какие-то жалкие Гидровские недобитки могут тебя прикончить. Макса - может быть. Но не моего, дядю Виктора, который все умеет, все может и ничего не боится!
Я снова ничего не сказал. Что тут говорить, просчитали меня. Сам виноват. Удивительно, что только сейчас на контакт вышли. Целых четыре года ждали. Хотя слежки особой я все это время не замечал.
- На что ты обижаешься-то? Что я такого сделала? Почему ты не допускаешь возможности, что это моя частная инициатива? - вот ведь, читает меня, как открытую книгу. Не только то, что я не стал говорить, но даже и то, что не стал формулировать. Хотя... Она ведь готовилась к разговору... наверное.
- У директора ЩИТа не может быть частной инициативы, - ответил я.
- Ты и про ЩИТ знаешь, - отпустила она мою руку и посмурнела. - Не веришь мне, значит...
- Верю. Николь верю. Директору ЩИТа - нет, - ответил я.
- Дом принадлежит Николь, а не ЩИТу. И я на самом деле в отпуске, - ответила она.
Я молча отпил чай из своей чашки. Слова тут мало что решают. Через какое-то время Николь нарушила установившееся молчание.
- Ты знаешь, что Союз оформил тебе советское гражданство? - я покачал головой.
- Так вот: ты - Почетный Гражданин, дважды Герой Советского Союза, майор РККА Крид. Числишься пропавшим без вести, - я лишь пожал плечами. Хитрый ход с их стороны. Если мертв - то мертвый Герой есть пример для подражания будущим поколениям молодежи. Если жив и
