Том 1. Громокипящий кубок - Игорь Северянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Веймарн
1918. Май
Самоубийца
Вы выбежали из зала на ветровую веранду,Нависшую живописно над пропастью и над рекой.Разнитив клубок восторга, напомнили Ариадну,Гирлянду нарциссов белых искомкали смуглой рукой.
Вам так надоели люди, но некуда было деться.Хрипела и выла пропасть. В реке утопал рыболов.Из окон смеялся говор. Оркестр играл интермеццо.Лицо ваше стало бледным и взор бирюзовый — лилов.
Как выстрел, шарахнулись двери. Как крылья, метнулись фраки.Картавила банда дэнди, но Вам показалось — горилл.Как загнанная лисица, дрожа в озаренном мраке,Кого-то Вы укусили и бросились в бездну с перил!
В духане над курой
В духане играл оркестр грузинов,Он пел застольцам: «Алаверды!»Из бутоньерки гвоздику вынув,Я захотел почерпнуть воды.
Мне ветер помог раскрыть окошко, —В ночь воткнулась рама ребром…В мое лицо, как рыжая кошка,Кура профыркала о чем-то злом…
Плюясь и взвизгнув, схватила гвоздикуЕе усатая, бурая пасть…Грузины играли и пели дико…— Какая девушка обречена пасть?
Веймарн
1913. Июнь
Гризель
Победой гордый, юнью дерзкий,С усладой славы в голове,Я вдохновенно сел в курьерский,Спеша в столицу на Неве.
Кончалась страстная Страстная —Вся в персиках и в кизиле.Дорога скалово-леснаяИзвивно рельсилась в тепле.
Я вспоминал рукоплесканья,Цветы в шампанском и в устах,И, полная златошампанья,Душа звенела на крылах.
От Кутаиса до ТифлисаНастанет день, когда в тоннельКак в некий передар ИвлисаВступает лунный Лионель.
Но только пройдено предгорье,И Лионель — уже Ифрит!О, безбережное лазорье!Душа парит! паря, творит!
Подходит юная, чужаяИзвечно-близкая в толпе;Сердцам разрывом угрожая,Мы вовлекаемся в купэ…
Сродненные мильоннолетьеИ незнакомые вчера,Мы двое созидаем третьеВо славу моего пера.
О, с ликом мумии, с устамиИзнежно-мертвыми! газель!Благослови меня мечтами,Моя смертельная Гризель!
Петербург
1913. Пасха
Катастрофа
Произошло крушение, И поездов движениеОстановилось ровно на восемнадцать часов. Выскочив на площадку, Спешно надев перчатку,Выглянула в окошко: тьма из людских голосов!
Росно манила травка. Я улыбнулся мягко,Спрыгнул легко на рельсы, снес ее на полотно. Не говоря ни слова, Ласкова и лилова,Девушка согласилась, будто знакома давно…
С насыпи мы сбежали, — Девушка только в шали,Я без пальто, без шапки, — кочками и по пенькам. Влагой пахнули липы, Грунта плеснули всхлипы,Наши сердца вздрожали, руки прильнули к рукам.
Благостью катастрофы Блестко запел я строфы,Слыша биенье сердца, чуждого сердца досель. Чувства смешались в чуде, Затрепетали груди…Опоцелуен звонко, лес завертел карусель!
Веймарн
1918. Июнь
Южная безделка
Н.М. К-ч
Вся в черном, вся — стерлядь, вся — стрелка,С холодным бескровным лицом,Врывалась ко мне ты, безделка,Мечтать о великом ничем…
Вверх ножками кресло швыряла, —Садилась на спинку и пол,Вся — призрак, вся — сказка Дарьяла,Вся — нежность и вся — произвол.
Пыль стлалась по бархату юбки,Зло жемчуг грудил на груди…Мы в комнате были, как в рубке,Морей безбережных среди…
Когда же сердечный припадокБеззвучно тебя содрогал,Я весь был во власти догадок,Что где-то корабль утопал…
Но лишь приходила ты в чувства,К моим припадала ногамИ скорбно шептала: «Как пусто,Где сердце у каждого, — там…»
Веймарн, мыза Пустомержа
1913. Июнь
Призрак-девушка
Гризельде
Третий вечер приносит почтальон конверты в трауре,Третий вечер читаю мутно-желтые листки.Призрак-девушка пишет, обезумев от тоски,О безликом монахе, появляющемся на море
И бросающем в волны пальцы, точно лепестки…Это как-то я помню: вы когда-то с нею плавали…Ландыш-девушка плачет через три-четыре улицыО пробужденном матерью больном весеннем сне,
Что в вагонах экспресса был милей и неяснейЛенокрылых туманок; и голубкой ландыш гулится.Третий вечер все никнет и все плачет в окне —Ах! — не зная, что смертью так легко подкараулится…
1918. Апрель
Гашиш Нефтис
Ты, куря папиросу с гашишем,Предложила попробовать мне, —О, отныне с тобою мы дышимЭтим сном, этим мигом извне.
Голубые душистые струйкиНас в дурман навсегда вовлекли:Упоительных змеек чешуйкиИ бананы в лианах вдали.
Писки устрицы, пахнущей морем,Бирюзовая теплая влажь…Олазорим, легко олазоримПароход, моноплан, экипаж!
Все равно, что угодно, но только,Чтобы было движенье и лет.Может быть, оттого, что ты полька,Может быть, оттого, что я лед.
Так одевьтесь все жены, одевьтесь,Как одевил порочность Уайльд,Как меня юно-древняя Нефтис,Раздробив саркофага базальт!
Веймарн
1913. Май
Душа и разум
Душа и разум — антиподы:Она — восход, а он — закат.Весеньтесь пьяно-пенно, воды!Зальдись, осенний водоскат!
Душа — цветник, а ум — садовник.Цветы в стакане — склеп невест.Мой палец (…белый червь…) — любовник.Зев ножниц — тривиальный крест…
Цветы букета инфернальны,Цветы букета — не цветы…Одно бесшумье гениально,И мысль ничтожнее мечты!
Тоска о Сканде
Валерию Брюсову
У побережья моря ЧерногоШумит Балтийская волна,Как символ вечно-непокорного,В лиловый север влюблена.На море штормно, и гигантскиеОякорены в нем суда, —Но слышу шелесты эстляндские,Чья фьоль атласится сюда.И вот опять в душе лазорие,И вновь душа моя поетМорей Альдонсу — Черноморие —И Сканду — Дульцинею вод!
Одесса
1918. Март
Балтийское mope
Зинаиде Гиппиус
Сребреет у моря веранда,Не в море тоня, а в луне,Плывет златоликая СкандаВ лазурной галере ко мне.
Как парус — раскрытые косы,Сомнамбулен ликий опал.Глаза изумрудят вопросы,Ответ для которых пропал…
Пропал, затерялся, как эхо,В лазори небес и волны…И лунного, блеклого смехаГлаза у плывущей полны.
Плывет — проплывает галераКо мне — не ко мне — никуда.Луна — золотое сомбреро,А Сканда — луна и вода.
Одесса
1918. Март
От Севастополя до Ялты
Вам, горы юга, вам, горы Крыма, Привет мой северный!В автомобиле — неудержимо, Самоуверенно!
Направо море; налево скалы Пустынно-меловы.Везде провалы, везде обвалы Для сердца смелого.
Окольчит змейно дорога глобус, — И нет предельного!От ската к вскату дрожит автобус Весь цвета тельного.
Пыль меловая на ярко-красном — Эмблема жалкого…Шоффэр! а ну-ка движеньем страстным В волну качалковую!
Ялта
