Бей врага в его логове! Русский десант в Америку - Владислав Морозов

– И тебе, майор, не хворать, – ответила неистовая Данка в своей обычной манере. – Чего тут у тебя стряслось?

– Сводку читали?

– Читали, но там всё в самых общих чертах. Написано – подрыв армейской транспортной колонны с применением нестандартного взрывного устройства.

– Очень нестандартного, я бы сказал. Кстати, а кто это с тобой?

– Дегтярёва Анжела Дмитриевна, майор, – представилась незнакомка. Я отметил, что голос у неё чуть хрипловатый, а зубы во рту ей, похоже, тоже заменили, причём не сильно давно.

– Мы вместе работаем, – пояснила Мадам Подпол. – Она наш лучший специалист по, скажем так, нестандартной взрывчатке и взрывным устройствам.

– Где это вас так? – спросил я, вставая наконец с бомботары и кивая на левую руку этой самой Анжелы Дегтярёвой.

– Далеко. Когда всё это только началось, я с семьёй жила в Тель-Авиве.

– Ну ничего себе… Давно не видел живого человека из Израиля… А работали, надо полагать, в Моссаде, Шин-Бет или армейской разведке ЦАХАЛа?

– Вроде того, – ответила майор Дегтярёва, чья фамилия в прошлой жизни, видимо, была кардинально иная. Может, даже Зильберштейн или Цукерман…

– И за что вас?

– Да вот, долго убивали, но не так, и не убили, – вздохнула Дегтярёва со знакомой всем хоть немного повоевавшим людям трагической интонацией…

– Ну, на то и война. Со мной тоже всякое бывало, – сказал я сочувственно.

И тут же рывком вспомнил: а как и когда это было, когда меня убивали в крайний раз? Так, чтобы был не просто ближний бой с банальным пиф-паф-ой-ой-ой, а именно убийство без вариантов?

Припомнил. Давно это было. Зима, засыпанная серым снегом пустошь на границе Европы и Азии. Я лежу на спине в грязной гусеничной колее, ни рукой ни ногой не шевельнуть, всё болит, в голове под танкошлемом – колокольный звон, передо мной лениво дымится корма БМП-1, из башенного люка которой меня накануне выкинуло взрывом эрпэгэшной гранаты.

До того нам перебило гусеницу и заклинило башню, и уже ничего не оставалось, кроме как покинуть машину, что я и пытался сделать. А между мной и БМП стоит этакий бородатый раскосый чёрт в камуфляже, разгрузке и чёрном чепчике, поверх которого повязана зелёная лента с какой-то цитатой, явно из Корана, и, приговаривая: «Прощайся с жизнью, билят!», заносит кинжал. Красивый такой кинжал, золочёная рукоять с каменьями, может, фамильная реликвия, а может, и украл где.

А я чётко понимаю, что «стечкин» у меня во внутреннем кармане комбеза, но меня столь качественно шваркнуло оземь, что я совершенно не в состоянии расстегнуть комбинезон и до пистолета уже явно не дотянусь. А значит, этот бабай таки зарежет меня. По всем их тупым правилам, как барана на курбан-байрам, чирк по горлу, и нету…

Спасла меня тогда, как ни странно звучит, родная техника. В момент, когда кинжал уже был занесён, а я в отчаянии закрыл глаза, бахнул сильный взрыв, после которого надо мной что-то прошелестело – в БМП очень кстати рванули остатки топлива и боезапаса. Открываю я глаза и вижу – лишившаяся башни и части верхних броневых плит БМП горит ярким пламенем, а там, где только что был этот долбаный «Махмуд-поджигай» с кинжалом, стоят на снегу две ноги… А всего остального, то есть того, что выше бёдер, просто нет – то ли его сорванной башней приложило, то ли ещё какой крупной броневой деталью обкорнало. А из сугроба вдруг высовывается чумазая рожа в танкошлеме – мой мехвод Ершов (мы с ним на пару остались прикрывать отход, я поначалу подумал, что его убило тем же самым попаданием из РПГ, которым перебило гусеницу, а он, оказывается, выбрался из машины и вполне себе жив) и смеётся насморочным голосом: «Гляди, старлей, как чуркистан мозгами раскинул! Любо-дорого посмотреть!»

А я ему говорю: «Чего ты-то ржёшь, светло-синий, их же тут как тараканов, чуркистанов этих?!»

А он всё так же ржёт и тыкает пальцем куда-то в небо. Я слышу сотрясающий воздух свист и рёв, а потом множественный взрыв где-то впереди нас. Гляжу вверх и вижу сначала промелькнувший над нами грубо рубленный прямокрылый силуэт Су-25, а потом и серо-голубое, с красной звездой, брюхо подлетающего Ми-24П. И понимаю, что, похоже, мы всё-таки ещё поживём…

– А родные, семья? – спросил я у Дегтярёвой, отгоняя не шибко приятные воспоминания.

– Да все там остались…

Выходит, всё-таки наш человек.

– Тогда сочувствую и дико извиняюсь, прошу следовать за мной, – сказал я.

После чего привёл их в штабной барак («барак» – это очень условно, сейчас в армии все одноэтажные строения стараются максимально укреплять и снабжать системой радиационно-химической защиты в виде герметиков, жалюзи и воздушных фильтров), где сам накануне смотрел видеозапись подрыва.

В полутёмной и очень пыльной комнате дамочки смотрели предложенный материал довольно долго, иногда подсаживались ближе к монитору, включая повторы и увеличение.

– Ну и что скажете? – спросил я, когда они более-менее закончили.

– Это всё очень интересно. Так что запись мы забираем с собой, и это не обсуждается. Что можешь от себя добавить по сути дела?

– А чего добавить? Вы всё видели. Картина маслом – «Порно, Граф и Я»… Смертница. Причём явно очень нестандартная смертница. Качество нашей записи, конечно, дрянь, но основное там всё-таки можно понять. А поскольку пехтура всадила в неё два десятка пуль и ей хоть бы хны, мне этот случай показался любопытным. А если вспомнить наш недавний рейд в Анголу – выходит и вовсе любопытно…

– А с точки зрения профессионального сапёра что скажешь?

– Что тут сказать? Вообще-то это не очень в голове укладывается. Даже у меня, хотя я много чего на этой войне повидал. Они (то есть те, кто эту смертницу посылал) как-то нашли способ запихивать взрывчатку внутрь человека. Выходит что – взяли беременную женщину, выпотрошили, напихали в освободившуюся полость, то бишь в живот, взрывчатки, оснастили какой-то хитрой системой подрыва, заштопали и отправили на дело? Это кем, интересно, надо быть, проделывая подобные шуточки?! По-моему, это даже не садюги, а натуральные людоеды… Но, судя по уровню технологии, это явно работа не местных малограмотных курбаши. Эти и простую-то рану толком обработать не в состоянии, да и элементарные растяжки ставят как-то очень не талантливо. Подобные сложности точно не для них. Тут явно гости издалека работали. За это говорит и то, что местные рыбаки якобы видели каких-то чужих с оружием. И при всём при том выходит полное совпадение с теми типами из Анголы, по части неуязвимости. Это у них что, какой-то новый тип «Крикунов»?

– Кого? – не поняла Мадам Подпол.

– Ну, кино такое было когда-то давно, про самовоспроизводящиеся боевые системы. Неужто не видели?

– Что-то не припомню. Но ты правильно понимаешь, майор. Это действительно нечто новенькое…

– За последние полгода было больше двадцати случаев аналогичных подрывов в Европе, возможно, даже больше, просто мы не про все знаем, – вступила в разговор молчавшая до этого майор Дегтярёва. – Основные параметры сходные. Исполнители – женщины. При этом не факт, что беременные, поскольку размер заряда и сила взрыва были в каждом конкретном случае разные. При этом нет никаких указаний на то, что им кто-то вспарывал животы и зашивал туда взрывчатку.

– В смысле? – не понял я.

– Некоторых подвергали личному досмотру, и никаких следов хирургического вмешательства на их телах обнаружено не было. Ни швов, ничего. В подтверждение остались видеозаписи некоторых досмотров. Европейцы просто в шоке. Их пугает, что смертницы запросто проникают на особо защищённые объекты через любой контроль, включая рентген, металлоискатели, личный обыск, различные детекторы и собак. При этом взрывы происходят даже при включенной исправной аппаратуре подавления. Недавно в Южной Франции одна такая смертница смогла проникнуть в армейский командный центр, размещающийся в старом противоатомном бункере. К счастью, в этот момент высший комсостав был на совещании. Похоже, она направлялась как раз на это совещание, но её туда не пропустили. И всё равно был полностью уничтожен узел связи и штабные помещения, полсотни убитых, почти сотня пострадавших, превратилось в хлам оборудование, которое сейчас вообще нереально заменить или отремонтировать, целая провинция осталась без связи и прочего. А на нашей территории это первый случай…

– А почему первое применение именно здесь?

– Наиболее удобный район. Средиземное и большая часть Чёрного моря никем всерьёз не контролируются. Доставить соответствующий груз морем, скажем до Турции, к примеру, на атомной подводной лодке, технически несложно. Тем более смертника можно усыпить до самого пункта высадки. Да и с самолёта вполне можно сбросить – в экваториальной зоне ПВО всё равно отсутствует. Даже какой-нибудь «Геркулес» с дозаправками долетит, не говоря про что-нибудь более серьёзное. Ну а дальше попасть через заражённые районы Кавказа или бывшего Ирана на нашу территорию – дело техники. Тем более что эти живые мины к радиации, судя по всему, не особо восприимчивы. А у нас здесь идёт вялотекущая война, нет ни сплошной границы, ни ПВО, радары вечно засекают не пойми чего – то ли стаи птиц, то ли рыбацкие шаланды, то ли самолёты противника… Так что тут, в районе Каспия, им самое раздолье. Отсюда они могут просочиться и дальше – в густонаселённые районы. И тогда всё это будет уже куда серьёзнее. А пока что они явно тренируются в условиях, максимально приближённых к боевым…