Дело о прекрасной эльфийке (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади"

— А что не так? — насторожился Иван.

— Все не так. Эти камни помнят слишком много смертей. Вы знаете историю этого дома?

— Да, — кивнул мастер Оронтус.

— Нет, — ответил Иван. — Я лишь недавно приехал в столицу, раньше служил на юге…

— Что же вы так, мастера! — снова рассмеялся эльф. — Что-то ищете, не зная ничего о том месте, где ищете!

— Простите! — пробормотал вопрошающий.

— Ладно, чтобы Милли не расстраивалась… я же говорил, что Ви не стоит жить в этом доме, и если она уедет на север — это будет лучшее, что она сделает? Говорил. Вот так и получилось. Этот дом мог заставить малышку выйти замуж хоть за варвара, хоть за гнома — лишь бы подальше отсюда.

Леди поджала губы, но ничего не ответила на выпад мужа. Иван решил, что не стоит вмешиваться в семейные разборки, поэтому очень вежливо произнес:

— Простите, лорд Вателли! Но для интересов следствия… многое в этом деле не ясно, и не ясное связано именно с домом. Скажите, когда вы вступали в наследство, вы получили в свое распоряжение описание недвижимости? Ну, планы дома, схемы, проект, по которому он строился? Обычно эти бумаги хранятся вместе с купчей…

Иван представления не имел об обязательном в этом мире «пакете документов», нужных при покупке недвижимости, но решил рискнуть. И не прогадал.

Лорд оценивающе взглянул на сыщика и пробормотал:

— Невероятно!

— Что? — не понял Иван.

— Да, конечно! Хотите их посмотреть планы?

— Очень хотелось бы! Если вас, конечно, не затруднит. А еще лучше было бы, если бы в деле была копия плана дома…

— Хорошо, — кивнул лорд.

И добавил, обращаясь к жене:

— Милли, так нужно. Мне наплевать на то, что кто скажет. Виолетта была моей племянницей. И я хочу, чтобы преступник понес наказание, кем бы он ни был.

Леди Вателли, казалось, уменьшилась в размерах и покорно кивнула.

— И да, мастера, чем-то еще я могу помочь следствию?

— Да, — серьезно глядя в глаза эльфу, сказал Иван. — Сразу же после… трагедии… были допрошены все слуги. Но о многом из того, что чрезвычайно важно, их не спросили. Я не знаю, почему так произошло…

— Потому что все были уверены в виновности Буригага, — отрезал лорд. — Все. Вы — первый, кто высказал сомнение вслух.

— Вот поэтому я хочу найти всех слуг, которые были в доме до трагедии и сразу после нее. Вы их уволили?

— Не всех. Только двоих. Дворника. Он сам попросил расчета, сказал, что давно собирался уходить, но тянул. И личная горничная Виолетты. Девушка была очень привязана к хозяйке и тяжело переживала ее смерть. В завещании ей причиталась некоторая сумма, позавчера я выплатил ей эти деньги. Девушке с небольшими запросами хватит на полгода жизни, к тому же у нее, кажется, в столице живут родители, она просто вернулась домой. По крайней мере, после смерти Виолетты она ни разу не ночевала здесь. Значит, ей есть где жить.

— А кто это может знать точно?

— Две женщины, работавшие у Виолетты, сейчас присматривают за домом. Еленка Брот — кухарка. И горничная, вернее, уборщица Сиала Рерштаг. Вы ее видели. Она живет неподалеку, на Парусной, приходит каждое утро. Вы ее видели, она открывала вам дверь. Расспросите их.

***

Наскоро переговорив с женщинами, работающими в доме, Иван получил адреса уволившихся слуг. Поискал хозяев, но лорд опять куда-то уехал, а леди лишь холодно кивнула полицейским:

— Всего наилучшего. Копии планов я пришлю в ваш околоток, я уже договорилась, чтобы их сделали.

Когда полицейские вышли из дома Вателли, Иван посмотрел на небо. Шторм вроде заканчивался, редкие облачка летели с более или менее пристойной скоростью, не пытаясь играть в гоночные болиды. Осеннее солнце хоть и не грело, но окрашивало серый частокол домов в розоватые оттенки, отчего улица казалась даже уютной.

— Будем искать наемный экипаж или пойдем пешком? — спросил сыщик. — Вроде бы тут недалеко от управы…

— Пешком, — резко бросил мастер Оронтус. — Нужно поговорить без лишних ушей.

— А что? — удивился Иван, наконец-то заметив, что его напарник если не злится, то очень близок этому.

— А то! Ты чего такой наглый, южанин? Ладно, вонючий рыбник — еще тот мутант… хотя думаю, у нас будут проблемы с ребятами из порта. «Соленая крупа» — дерьмо, от нее человеки становятся безумцами, а гномы начинают бросаться на всех подряд. И если мы сможем найти поставщиков, то нам будет честь и хвала. Но сам по себе рыбник не может крутиться, его обязательно прикрывает кто-то из порта. Им наши поиски не понравятся, постараются сделать гадость. Но лорд Вателли! Ты вообще соображаешь, с кем говорил?

— Ээээ, — невразумительно пробормотал Иван.

— Что — «э»? Это же командор армии быстрого реагирования! Лорд-командор Яриус Вателли Легендарный! Да ему достаточно написать записку лорду-полицмейстеру — и тебя выкинут из столицы в Проклятые земли пересчитывать уродов! От тебя будут шарахаться, как от живого мертвеца! Ты будешь гнить заживо!

Иван пожал плечами:

— Ну, я не сообразил сразу, что это тот самый Вателли. К тому же он мужик вроде ничего. Жена, конечно, еще та ледь, а он, по-моему, вполне понимающий…

— А ты, южанин, — идиот! Помесь гоблина с обезьяной! Хотя и те умнее! Ты хамил ему в лицо! Ты в лицо ему сказал, что его можно подозревать в убийстве племянницы из-за этого сраного дома!

Ивану надоело выслушивать ругань, и он резко обернулся к напарнику:

— Сам ты дхорком оплеванный! Хватит вонять! Все он прекрасно понял. И мне кажется, он даже рад, что я начал копать всерьез.

— Всерьез? А зачем тебе это надо? Завтра академики заберут у нас дело — и плевать они хотели на то, что ты накопал!

— Не заберут. Уверен.

— Это еще почему?

— Если сразу не забрали, то не заберут. В деле есть копия письма к некому лорду Свиясси…

— Да, это начальник Управления высшего контроля…

— Так вот, старший следователь через несколько часов после убийства, как только провели первичный осмотр, написал ему официальное письмо с изложением обстоятельств дела. Копия в папке — чуть ли ни первая бумажка. И что? Где этот твой высший контроль?

Мастер Оронтус замолчал и некоторое время шел, глядя под ноги. Иван, наоборот, с интересом глазел по сторонам. Они уже дошли до конца Города Мастеров и углубились в кварталы мрачных многоэтажных домов возле какого-то завода.

О том, что за глухой стеной — промзона, Иван догадался по лязгу металла и густому дыму, валившему из высокой трубы, торчащей над плоской крышей бесконечного здания из красного кирпича, ставшего из-за копоти почти черным.

Дома на другой стороне проулка были высотой в три-четыре этажа — такие же закопченные, но из редких открытых окон доносилась то музыка, то смех, то ругань. Вдоль проулка сновали какие-то пьяноватые мужики, семенили тетки без возраста, вроде тех, что работали в коптильне, носились мальчишки — все мелкие, худые, так что не различишь, где человечий детеныш, где гноменок, где еще какой полукровка. К удивлению Ивана, возле ворот, ведущих во двор одного из домов, росло могучее дерево — единственное на улице. Золотые листья усыпали брусчатку перед воротами, а на скамеечке возле них сидели три старушки абсолютно российского вида — в платочках, теплых душегрейках на плечах и то ли калошах, то ли мужских ботинках, лишившихся от старости шнурков и вообще всякого подобия формы, зато разношенных до состояния, когда в них можно сунуть ногу в толстом шерстяном носке.

«Что за чушь в голову лезет, — подумал Иван. — Неужели опять мозги решили сами с собой спорить? Вроде сейчас спорить не о чем…»

— Мастер Оронтус! — вдруг окликнула вопрошающего одна из бабулек. — Подь сюда, мастер, чего скажу!

Напарник Ивана очнулся от своих мыслей и тихонько пробормотал:

— Вот старые ведьмы! Забыл про них!

Но сделал над собой усилие и направился к скамейке:

— Чего надо-то, матушка Бокар?

— Кто это с тобой? — строго спросила старуха. — Ваш служивый? Не видала ни разу…