Старая тайна, новый негодяй - Галина Романова

— Ты зря надеешься, Даша, он уехал.

— Кто? — старательно изображая недоумение, спросила я, хотя внутри тут же обдало все огнем.

— Уехал навсегда, — пропустив мой вопрос мимо ушей, проговорил Саша. Развернулся от зеркала и, уставившись на меня виновато и вместе с тем жалостливо, попросил: — Давай забудем, что ты только что мне наговорила. Пусть будет так, как будто этого разговора не состоялось. Серьги возьми, пожалуйста. Это мой тебе подарок к дню рождения. А кольцо пусть останется у меня… пока. Я же тебя не завтра в ЗАГС зову. Ты ведь можешь и передумать, так?

— Это вряд ли, — без былой уверенности ответила я, рассеянно наблюдая за тем, как Саша ставит бархатный футлярчик на полку под зеркалом, раскрывает его и ободряюще мне улыбается.

— О-ого-го, Даша! В этой жизни чего ведь только не бывает! Жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, что и смерть принимаешь, как избавление. Что уж тут говорить о браке со мной…

Закончив свой монолог на такой вот загадочной ноте, он поцеловал меня в щеку и исчез за дверью, чуть слышно ее притворив.

Сейчас бы самое время появиться Игорю, коль уж они взяли за правило посещать меня по очереди. Но Игорь официально числился в покойниках, поэтому светлое время дня вряд ли изберет для визитов.

Я подхватила со стола в гостиной розы и понесла их в кухню. Охочий до любовных утех Александр лишил меня возможности позаботиться о них.

Поочередно состригая листья у основания стебля, я неторопливо расставляла розы в керамической фамильной вазе и в такой же спокойной манере предавалась размышлениям. Благо, что помешать этому никто уже не пытался.

Итак, мой день рождения ознаменовался нелицеприятным открытием того, что Аракелян в стане подлых врунов — не одиночка. Саша повторил слово в слово историю про школьный коридор. Так что титул святоши и великомученика, коим я его наградила, постепенно терял свою актуальность. А вопрос: кто же из них все-таки ко мне подходил много лет назад, я выясню уже завтра. Просто пойду в школу, попрошусь в архив и просмотрю все личные дела выпускников тех лет. Их приблизительный возраст мне известен, так что вычислить, кто же из них на самом деле учился со мной в одной школе, проще простого.

Как только я это выясню, мне многое станет понятно. Я во всяком случае на это очень надеялась.

Неплохо бы, конечно, наведаться в институт, где трудится Саша, но я не имела ни малейшего представления, где тот расположен. Поэтому разжиться сведениями, откуда у парня такие финансовые возможности, мне пока не удастся. Да это и не особенно важно. Выбор между жизнью, смертью и браком с ним так остро передо мной не стоял. Этим вопросом можно пока не задаваться. А вместо этого стоит озадачиться чем-нибудь более существенным. Например, узнать, на самом ли деле Аракелян покинул наш город. Это будет, конечно же, непросто. В телефонном справочнике он, судя по всему, не значился. Дома своего он лишился еще несколько лет назад. И жить мог где угодно…

И тут я вспомнила об одном своем знакомом. В Горелове Викторе — так его звали — не было ничего примечательного, если не считать того, что я регулярно снабжала его бесплатными абонементами в нашу сауну, и того, что он работал в том самом отделении милиции, стены которого покинул несколько лет назад Волков.

Он-то уж точно поможет мне, потому что сотню раз предлагал свою помощь — все равно какую — в обмен на мою любезность. Что ж, как говорится, пришла пора платить по счетам. Виктор просто обязан помочь.

Если бы я знала в тот момент, каких размеров бездна разверзнется подо мной уже завтра, то уж точно бы отказалась от желания доказать всем, а прежде всего себе, что Аракелян не такой непорядочный человек, каким хочет казаться.

Но я об этом не знала, поэтому остаток дня посвятила процедурам по обесцвечиванию синяков на лице. Примочки, скрабы, гели, различные питательные витаминные маски и кремы.

Завтра я должна выглядеть если не на все сто, то хотя бы прилично. Потому что уже завтра все узнаю.

Глава 10

— Доброе утро, Варенька!

Лучезарно улыбаясь школьной секретарше, я отработанным жестом положила ей в стол большую коробку конфет. В чем в чем, а в этом деле я поднаторела. Не раз приходилось умасливать таких вот разукрашенных куколок, когда позарез нужно было выбить хлор для бассейна или прорваться к главному санитарному врачу области.

Варенька конфетки приняла с благодарностью, засвидетельствовав это легким румянцем на щечках. Потом деловито просмотрела записи в настольном календаре, вопросительно подергала бровками и, переведя взгляд на меня, озадаченно пробормотала:

— А вы не записаны на прием.

— А мне туда и не надо, — поспешила я ее успокоить, старательно держась спиной к свету, чтобы заштукатуренные синяки не так бросались в глаза.

Вчерашние мои усилия увенчались лишь частичным успехом. На приведение меня в презентабельное состояние требовалось время, но я с чего-то решила, что его у меня нет, вот и лебезила сейчас перед вчерашней выпускницей, изображая подобострастие.

— Мне нужно срочно в архиве вашем покопаться. Дело в том…

Я даже не успела изложить хорошо продуманную легенду, потому что Варенька, с облегчением вздохнув, полезла в стол за ключами.

— Без проблем, — произнесла она и жестом пригласила меня следовать за ней. — Я-то думала, что вам к самой нужно, а с этим сейчас просто беда. Начало учебного года — настоящее паломничество. Кто документы приносит, кто забирает. А это же нарушение отчетности, сами понимаете…

Я почти не вслушивалась в ее слова, ступая следом. Во все глаза я смотрела на бывшие когда-то родными стены, ощущая какое-то непонятное щемящее чувство. Сколько радостей и горестей пережито здесь, сколько взлетов и падений! Интересно, цела ли еще моя фотография на стенде спортивных достижений. Когда-то она оттуда не сходила, перекочевывая лишь из одного ряда в другой, в зависимости от того, в каком классе я училась.

Варенька остановилась у железной двери в торце узкого коридора первого этажа. Загремела ключами, отпирая замок. Вошла внутрь, потерла носик и чихнула от пыли, которую неосторожно потревожили ее узконосые лодочки на высоком каблуке.

— Вы запритесь изнутри, тут щеколда есть, — пояснила она мне, будто я не знала об этом. — Ключи я вам оставлю. Как закончите, занесите, хорошо?

— Без проблем, милая, — поблагодарила я ее, мысленно осудив такую административную безалаберность.

Впускает постороннего человека в архив, даже не проверив документы. Коробки конфет оказалось достаточно, чтобы купить ее доверие на веки вечные. Ох, уж эти русские…

Заперев дверь, я прошла вдоль стеллажей, на которых в больших картонных коробках покоились наши личные дела. Нашла нужный мне год и потащила коробку на себя.

Выпускников в том году было предостаточно, аж целых четыре класса. И на то, чтобы просмотреть личное дело каждого ученика, у меня ушло почти сорок минут. Аракеляна среди них не было. Александр тоже не значился. Я убрала бумаги в коробку и потянула другую, выпуска следующего за этим года. Еще сорок минут нудного перелистывания пожелтевших от времени бумаг с фотографиями. Опять пусто. Следующий год — тоже нулевой результат. Отчаяние потихоньку начало овладевать мною. Как я была уверена, что здесь мне повезет. А вышло, что вытянула пустышку. Поглазев с минуту на ровные ряды коробок, со вздохом потянула еще одну. Вероятность того, что там найду то, что меня интересует, ничтожно мала, потому что учащиеся этого выпуска были старше меня не на три, четыре и пять лет, а всего лишь на два. Что само собой исключалось. Аракелян выглядел старше. Да и Александр на моего ровесника никак не тянул.

Разложив бумаги прямо на полу, я без особого интереса их просматривала. В папке, которая таяла прямо на глазах, оставалась всего пара личных дел, когда я натолкнулась на то, что нужно. Правда, не совсем то, что искала, но это объясняло все или почти все.

Со старой фотографии из-под низкой челки наискось на меня угрюмо смотрел покойный ныне Володька Волков!

Ну, конечно же! Он очень стремился к тому, чтобы свести меня с Аракеляном, вот и снабдил его подробностями стародавней истории. А тот мне ее и выболтал, лаская глазами каждый дюйм моего тела. Что-что, а это делать он умел. Смотреть и говорить негромко, подчиняя своей воле. А уж если все это связать общими воспоминаниями, то доверие становится полным и безоговорочным…

Так некстати вспомнив о Сергее, я погрустнела. Что я здесь делаю, интересно, среди пыльных коробок с пожелтевшими бездушными бумагами? Ну, убедилась я, что он мне солгал. А дальше? Он же сам признавался мне в том, что не безгрешен. Наполняло душу лишь желчное злорадство, что Александр теперь тоже развенчан, но облегчения-то это не принесло. Ребята врали мне. Врали, преследуя каждый свою цель. Вернее, цель у них была одна. И что с того? Криминала-то нет никакого! И это никак не объясняет ни той таинственности, которую напускает на себя Аракелян, внезапно появляясь и внезапно исчезая. Ни той настойчивости, с которой Александр принуждает меня к замужеству с ним. Ни гибели Володи, ни покушений на меня и на Игоря. Это вообще ничего не объясняет, кроме одного… Волкову просто до боли в печенках хотелось, чтобы мы с Аракеляном были вместе. Почему?!