Коммуналка (сборник) - Рута Юрис

Татьяна поднялась: «Все хорошо будет, Катюша! Поспи немного, как подъезжать будем, я вас разбужу».

Но Катя так глаз и не сомкнула. Подняла заранее дочку, и вышли они в тамбур.

– Ох, беспокойные! – сказала Татьяна, – еще почти час до Почугаевска, чаю бы попили. Стоянка у вас – 1 минута.

Катерина усадила девочку на чемодан.

Только и успели сойти они с поезда, как он и тронулся. Татьяна уж в открытую дверь прокричала им: «Все хорошо будет, Катюша! И голос вернется! И муж найдется!»

Они помахали ей и, взяв чемодан, пошли на привокзальную площадь к остановке автобуса до Сельцова. А там уж ждал их председатель на машине. У бабки Зинаиды узнал, на каком поезде приедут. Катя-то дала домой телеграмму.

Свернули с шоссе в село. Жарко.

На пустой улице только Митюшка соседский на велосипеде. Катерина подозвала его и сказала: «Беги, кликай рабятешек, пусть к столу все идут!»

Катя взяла сумку с хлебом московским по 25 копеек и колбасой, пакет с карамельками да тряпку мокрую, чтоб стол протереть.

Пришла к столу, а там уж мал-мала меньше.

– Ну, – сказала Катерина, – всем руки в колонке мыть, а кто-нибудь пусть к матушке Валентине за квасом и кружкой сходит!

Вымыли руки, уселись за стол. Катя посчитала всех по головам и нарезала хлеб и колбасу вареную любительскую, что из Москвы привезла.

Тут и матушка Валентина подошла с квасом. Поглядела на жующих детей и сказала Катерине.

– Катерина, добрая ты душа, Бог это отметит, он все видит, вот и сейчас глядит и радуется!

Катя положила голову на плечо матушке, и слезы тут же потекли.

Подошел к Катерине малыш с набитым ртом.

– Фефенька, а ты Клемль видала?

– Видала, милый.

– А Ленина?

– И Ленина видала. Как отдохну, все расскажу, приходите!

Катерина пошла к себе в дом, чтоб отдохнуть с дороги.

Там и потянулось время. Следователь с участковым приезжали, по домам ходили, да народ опрашивали.

Зашли и к Тоньке-агрономше. Только отмахнулась она от них.

– Чего удумали! Шурочка моя – женщина из столицы! Очень ей нужен мужик-то деревенский, хоть и красавец. У ней там в Москве кавалеров тьма!

– Антонина, Вы ей письмо напишите, пожалуйста! – сказала женщина-следователь, – и мне, пожалуйста, адрес ее дайте.

– Ну, письмо-то напишу и адрес дам. А как ответ придет, так вот участковому и сообщу. Пойду я, курей приехал ветеринар осмотреть, а то вдруг три разом сдохли. Звиняйте!

А Кате все это время показалось похожим на густой битум. Дорожники ремонтировали шоссе напротив Сельцова, и битум этот грелся у них в больших чанах. Был он густой и черный. Женюшка захотела посмотреть, как работают дорожники.

Вот Катя битум этот и увидала.

Так и стало казаться после этого Катерине, что она в такой смоле увязла. Да и на все Тонькины письма ни разу ответа из Москвы не было. Вот и решила Катя, что Кирюха сбежал от нее в Москву с этой Шуркой. Да все казалось, что бабы вслед ей об этом шепчутся.

Прошло пять лет с Московской поездки. И таблетки все Женюшка съела, но молчала по-прежнему. А в Москву-то так больше и не собрались.

Через год после того, как пропал Кирюха, нашли угнанную Волгу.

Нашли в Крыму, в Керчи. Разъезжал на ней настоящий грек Антонис Георгиади в малиновой феске, возил овощи и фрукты на местный базар, где у него был свой павильон. Сказал, что купил машину у каких-то отдыхающих. А те даже номера не поменяли. И машина была уж здорово потрепана. Ее, конечно, изъяли, оставив грека с его осликом и бричкой.

А Кирилла к тому времени уже объявили во всесоюзный розыск. Катерина ездила подписывать заявление в Почугаевск.

Но на каждый стук в дверь она вскакивала и бежала открывать в надежде, что это вернулся пропавший муж.

Стукнуло Жене с Олей в июне по восемнадцать лет. Олька замуж собралась. На дне рожденья жениха своего всем представила.

А в августе, уж в самом конце, когда по утру роса на траве белая бывает, вышла Катерина часов в шесть утра, корову стала доить да в стадо гнать. Уж пастух пару раз кнутом щелкал, хозяйкам знак подавал, чтоб поторопились.

Катерина, прихрамывая, да толкая свою Беляночку в бок, отворила воротину у хозяйского двора да сказала пастуху: «Коляныч, примай мою скотину!»

– Не волнуйся, Катюх, жива-здорова будет к вечеру. На луг-то придешь доить?

– А чего ж не прийти, приду. Че поесть-то принести?

– А сальца с черненьким хлебушком. Больно сало у тебя хорошее. А квасом матушка Валентина угостила, – и пастух поднял руку с бидоном, чтоб показать Кате.

Катерина затворила воротину да пошла в дом. Яишенку с помидорами девчонкам делать. Уж очень они до нее охотницы. Она вошла в кухню, зажгла керосинку, да поставила чайник. А то, как Олька вскочит, так ей наперед всего чаю наливай.

Пока крутилась на кухне, в дверь постучали.

У Кати сердце застучало – Кирюха!?

– Кто? – спросила Катерина, не открывая двери.

– Катюх, открой, это Денис.

Катя открыла дверь.

– Что ж так рано? Ну, садись чай пить!

– А чего ж не попить, наливай. Варенье-то вишневое осталось?

– А то. Для гостей всегда держу баночку. А уж для тебя – особенно. Вдруг ты с благой вестью!

– Ох, и мастерица ты, Катюха!

– Да ладно. Чего пришел-то так рано?

– Да вот вызывают тебя в Почугаевск, в милицию. Новости для тебя есть. Одна не езди. Хоть Женюшку возьми. Я к десяти за вами заеду. Собирайтесь.

Когда подъехали к почугаевскому ОВД, у ступенек тамошних стояла карета скорой помощи да черный воронок.

«Уж не мово ли Кирюху повязали?» – подумала Катерина.

Они вошли вслед за Денисом. В кабинете за столом сидел полковник Скруленко. Под руками у него лежала довольно толстая папка.

Он налил Катерине в стакан минералки и сказал: «Новости для Вас, Катерина Матвеевна».

– Какие ж?

– Что пруд спускали у вас в Сельцлово, Вы, наверное, знаете?

– Да, сама видала, – дрожащим голосом сказала Катя.

– Машину на дне видели?

– Да…

– Это машина Вашего мужа, Кирилла Филипповича. В машине той были обнаружены останки двух человек, мужчины и женщины. Документы у обоих хорошо сохранились. По документам – мужчина – Ваш муж. Женшина – однокурсница Вашей соседки Антонины, агрономши, что в отпуск к ней в тот год приезжала. Мы делали запрос в Москву. Из Сельцова она пять лет назад не вернулась. Даже место ее в поезде было свободно, и билет не был сдан проводнику. Ее родные тоже во всесоюзный розыск подали документы.

У Екатерины стакан с водой лопнул в руках, и кровь ручейком потекла на стол.

Полковник выскочил в соседний кабинет, закричал: «Прапорщик, фельдшера с его чемоданом зови».

В кабинет вбежал человек в медицинском халате с оранжевым чемоданчиком в руках. Он перебинтовал Катерине руку и напоил ее валокордином.

– Да мужик-то мой на Волге ездил, возил директора молокозавода, – с надеждой в голосе сказала Катерина.

– Вы же помните, что исчезли оба автомобиля и через год Вам сообщили, что Волгу нашли в Керчи.

– Помню. Но нет, нет! Это не он! Он вернется! Его машину тоже могли угнать, хоть и старая она. Ведь какая страшная война была, а по телевизору, я сама смотрела, люди все находят друг друга. Вот и Кирилл вернется! У Тоньки-агрономши жила подруга, фря московская, вот и сманила….

– Нашли их вместе в Вашей машине, – сказал Скруленко.

Денис сел рядом с Катериной, взял ее за руку.

– Катенька, милая… Это судьба.

– По отчету экспертов, Катерина Матвеевна, а экспертиза – вещь беспристрастная, останки обнаруженные в машине лежали в объятиях друг у друга, предположительно, спали. Очевидно, во сне кто-то из них задел ногой ручной тормоз, и машина съехала в воду, на плотине уклон в сторону воды. Если бы они не спали, смогли бы выбраться, – сказал полковник.

– Значит, баба его все-таки сманила, мово Кирюху, – Катерина заплакала.

– Поскольку свидетелей этого происшествия нет, насильственных следов смерти на останках не обнаружено, уголовное дело мы закрываем. А Вы получите в ЗАГСЕ свидетельство о смерти в результате несчастного случая. Администрация сельсовета поможет Вам с похоронами, – сказал полковник.

И тут из-за спины Катерины послышался ломающийся девичий голосок. Это был голос Жени.

– Дяденька полковник, – сказала она, – не надо закрывать, не надо! Я – свидетель. Могу сейчас все рассказать.

Катерина, услышав голос немой до этого момента дочери, без чувств упала со стула.

Погода резко поменялась за ночь. Еще вчера было тепло, светило солнышко, а ребятишки, наигравшись в футбол, с удовольствием плескались на мелководье в пруду.

А сегодня небо заволокли тучи, и временами моросил противный мелкий дождь.

Сестры, Оля и Женя, резались в дурака на кровати бабы Зины, стоявшей на террасе. Но скоро Жене это надоело, и она стала собираться куда-то на улицу.

– Ты, куда это, гулена, собираисси?

– На пруд.

– В таку непогодь?

– Ба, карасиков кошке наловлю.

– Промокнешь ведь!

– Да, во! – девочка надела плащ-палатку отца, покрутилась перед бабушкой.