День синей собаки - Серж Брюссоло

Подойдя к дому нотариуса, Пегги услышала свист из растущего вдоль дороги леса. Словно кто-то пытался привлечь ее внимание. Оглянувшись через плечо, девочка разглядела фигурку, присевшую в кустарнике.

– Это я, – прошептал чей-то голос. – Соня… Соня Левин.

Пегги Сью проверила, не следит ли кто-нибудь за ней, и нырнула в кустарник.

– Вот уже три дня я пытаюсь поговорить с тобой, – пробормотала Соня, – но твоя мерзкая голубая собака не спускает с тебя глаз, вот мне и пришлось притаиться и ждать.

– Н-но… – запинаясь, сказала Пегги, – я думала, что ты…

– Что я стала идиоткой? – пошутила Соня. – Да, чуть было не стала. Долгое время я жила как в тумане, это правда, но выкарабкалась. Так как все пошло наперекосяк, я решила из осторожности разыгрывать из себя дурочку и дальше, таким образом, никто не обращал на меня внимания.

Пегги Сью бросилась на шею подруги и крепко обняла ее.

– Как я счастлива! – со вздохом сказала она. – Я думала, что навсегда потеряла тебя.

– Я вернулась издалека, – всхлипнула Соня. – Боже мой! Я чуть не спалила мозг на этом отвратительном солнце.

Она вытерла слезы.

– Знаешь, – прошептала Соня, – дела обстоят хуже, чем вы предполагаете. Это я и хотела тебе сказать. Когда в моем мозгу произошло короткое замыкание, я случайно подключилась к частоте, которую используют животные. Не знаю почему, но оказалось, что я частично улавливаю их телепатические передачи и мне удается прочесть их! Не все, конечно…

– Ты… ты можешь слышать их! – воскликнула Пегги, – без их ведома! Это потрясающе! Никто не способен на это.

– Не горячись! – перебила ее Соня. – Я улавливаю обрывки мыслей… образы. Животные часто переговариваются образами. Они посылают в мозг своих друзей картинки, напоминающие криптограммы… Непонятные, но некоторые можно разгадать. И я видела несколько таких картинок. Во всяком случае, достаточно, чтобы мороз пробежал по коже. Мне кажется, я поняла, что сейчас готовится.

Пегги Сью поспешила рассказать Соне о том, что случилось с бедным Дадли.

– Это согласуется с тем, что я предполагала, – ответила ее подруга, покачав головой. – Грубо говоря, в настоящее время существуют две партии: умеренные и экстремисты. Умеренные хотят возмещения нанесенного им ущерба. Коровы, чьи телята были убиты, намерены в свою очередь отнять детей у людей… и превратить их в животных. Именно это происходит с Дадли. Они называют это «принудительным усыновлением».

Пегги почувствовала, что волосы встали дыбом у нее на голове.

– Они действительно могут довести трансформацию до конца? – спросила она, у нее дыхание перехватило.

– Нет, не думаю, – ответила Соня. – Но Мелинде все же удастся стереть человеческие воспоминания у Дадли. Она заменит их своими и привьет мальчику вкусы и привычки жвачного животного. Он начнет ходить на четвереньках, жевать траву… замычит и станет бодать людей, которые попытаются приблизиться к нему. Его тело преобразится. Но не полностью. Изменения коснутся в основном разума.

– Дадли не будет ни о чем помнить? – простонала Пегги Сью… – Ни о тебе, ни обо… мне?

– Даже забудет своих родителей, – подтвердила Соня. – Он будет считать себя теленком и вести себя соответственно…

– Ты говорила о двух враждующих партиях, – напомнила Пегги Сью, – какая же вторая?

– Вторая хочет беспощадной войны, – вздохнула Соня Левин. – Экстремистски настроенные животные требуют восстановления справедливости. Животные, входящие в эту партию, считают, что человек должен заплатить за свои преступления. Они упрекают нас в том, что мы убиваем тысячи животных на бойнях, чтобы потом разложить их останки в витринах и на прилавках супермаркетов. Они не перестают повторять, что их дети, братья, сестры в конце концов оказались на наших тарелках в виде бифштексов и бургеров. Они считают, что за все эти преступления мы должны быть наказаны.

– Но как? – спросила Пегги Сью.

– Они хотят заставить нас пожирать друг друга, разумеется, – выкрикнула Соня. – Наше наказание будет соразмерно нашим преступлениям.

– Ты хочешь сказать… – пролепетала Пегги, – ты хочешь сказать, что они могут воздействовать на наши умы так, что вынудят нас вести себя, как каннибалы?

– Совершенно точно, – подтвердила Соня. – Они ограничатся тем, что применят к нам старый способ внушения, который они используют и которым злоупотребляют с тех пор, как взяли власть. Это будет легко. Знаешь, как они поступят? Сначала они лишат детей и молодых людей способности говорить, заставив их хрюкать, как молочные поросята… затем они повлияют на умы родителей, убедят их, что все эти малыши действительно поросята. Они знают, как проделать этот трюк. Для них это элементарно. Они без труда заставят родителей увидеть в своих отпрысках поросят.

– Но к чему они стремятся, действуя таким образам?

– Не будь глупышкой, Пегги. Надвигается угроза голода, ты разве не знаешь? Запасы супермаркетов скоро кончатся. Большинство полок уже пусты. Уже очень давно мы живем в закрытом пространстве. Не получаем никаких поставок извне. Так не может больше продолжаться. С тех пор как ты живешь у голубой собаки, ситуация изменилась; шерифу пришлось принять меры по распределению питания. Люди уже не имеют права покупать, что им хочется, или создавать запасы продуктов. Мы подтягиваем животы. Я не преувеличиваю. Голод подступает, и в скором времени мы начнем драться из-за обыкновенной банки консервов.

– Да… я понимаю, – пробормотала Пегги Сью

– Когда еда станет наваждением, – продолжила Соня, – у взрослых останется одна мысль: нанизать на вертел молочного поросенка, упрямо занявшего комнату их ребенка. И этим поросенком окажется именно…

– Их сын, – дополнила Пегги.

– Точно, – подтвердила Соня. – Такова месть животных. Они вынудят людей поедать собственных детей, как когда-то люди съели их телят и ягнят.

– Надо предупредить молодежь, – добавила Соня, – и сделать заявление в школе, немедля.

– Не знаю, поверят ли нам, – заметила Пегги Сью, – ко мне относятся с недоверием… тебя же считают не в себе.

– Знаю, – вздохнула Соня. – Но нужно попытаться.

Слова Сони заставили Пегги Сью задуматься о проблеме питания. С тех пор как девочка поступила на службу к голубой собаке, она ела в основном спагетти в томатном соусе и замороженную пищу, которую находила в шкафах и морозильной камере большого дома. Она не предполагала, что в поселке ситуация могла быть иной. Зелень, фрукты и овощи, став голубыми, обрели ужасный вкус. Люди не могли их есть. Только животные сумели привыкнуть к ним. При таких обстоятельствах людям было довольно трудно стать вегетарианцами!

После полудня, когда Пегги провожала собаку на очередное политическое собрание, она внимательно присматривалась к происходящему на улицах и в магазинах. Девочка заметила, что на полках супермаркета не было видно ни одной банки консервов. Помимо моющих средств, не осталось ничего!

Стояла сильная жара. Голубое солнце излучало нездоровый, густой свет, сквозь который предметы и люди словно преломлялись и дрожали. В соломенной шляпе с широкими полями Пегги Сью была мокрой от пота. Редкие прохожие, которые попадались ей по пути, были одинаково исхудавшими и выглядели больными.

Соня Левин не преувеличивала: жители страдали от голода. Лишившись возможности переключиться на растительную пищу, люди умирали из-за отсутствия всякой еды.

«Ловушка расставлена», – подумала Пегги.

Ей пришлось дожидаться конца дискуссий, смирно сидя со шляпой голубой собаки на коленях. Когда собрание закончилось, Пегги пошла к дому нотариуса, следуя за своим хозяином на расстоянии в десять шагов от него. Собака была рассержена, она стучала зубами и вертела головой.

– Что-то не так? – спросила девочка.

– Да, – признался пес. – Ситуация выходит из-под контроля. Я – умеренный, и меня считают снисходительным к людям. Дела приняли не тот оборот, на который я надеялся. Люди умирают с голоду… но плотоядные животные тоже. Запасы пищи кончаются, корма, лепешки, все растаяло, как снег на солнце; мы рассчитывали на бунт, чтобы заполучить человеческие трупы, которые станут для нас великолепным мясным товаром. Увы, мятеж не произошел. Сет Бранч давно готовит заговор, но не решается перейти к действию. Собаки, лисы, хорьки, кошки, койоты, рыси – все плотоядные требуют, чтобы их накормили. Они теряют терпение. Хотят создать трибунал, который будет судить и выносить приговоры преступникам рода человеческого, наживавшимся на убийстве животных: мясникам, владельцам ресторанов… а также и сообщникам: поварам, официантам.

У Пегги Сью горло перехватило.

– Если такое случится, – еле слышно сказала она, – вы потом приговорите и клиентов, то есть все население Пойнт Блаф!

– Не надо шутить, – вздохнул пес. – Я полагаю, они подумывают об этом. Больше приговоренных – больше пищи. Твоя сестра Джулия попадет в их число.