Владыка Ночи - Танит Ли

— Да, ради твоей собственной безопасности я отказываю тебе.

Зораяс только улыбнулась, услышав это.

— Хорошо, пока у меня есть половина сокровищ. Если ты захочешь увидеть меня снова, дорогой, ты должен прислать мне вторую часть. И тогда мои поцелуи станут еще более страстными.

Зораяс стояла на балконе, пока перед ней в лучах солнца не появилась сверкающая колесница, запряженная черными крылатыми собаками. Волшебница взошла на колесницу и унеслась прочь вместе со свитой.

Невозможно описать горе, охватившее Журима. Меньше чем за месяц он побледнел, похудел и стал похожим на дрожащего кузнечика, хотя когда-то был красивыми и сильным. Он не ел, не отдыхал, а только слонялся по дворцу днем и ночью, облокачиваясь на колонны и столбы от слабости и рыданий. Он не упрекал Мираша за отказ подарить ему свою долю отцовских сокровищ, а Мираш переживал отчаяние брата и его болезнь, как свои собственные, и, наконец, сказал:

— Поедем, мой бедный брат. Возьми все, что есть у меня, и все, что есть во дворце, отдай ей и попроси вернуться к тебе. — Но сердце в его груди было холоднее железа, поскольку он знал, как безжалостна королева и что ее благосклонность будет длиться недолго.

Так оно и случилось.

Журим ушел с большим караваном в Зояд, где Зораяс приняла из его рук триста бриллиантов разного размера. После чего она приказала ему вернуться в пустыню и обещала навещать его. Журим умолял ее, но от этого она разгневалась и заявила, что он изменился с тех пор, как она его видела, стал худым и некрасивым. Королева напустила на него солдат. В результате Журим вернулся домой на похоронных дрогах, избитый, в крови. У ворот он схватил руку Мираша и прошептал:

— Она приходила сюда, пока меня не было? А позднее, уже лежа в постели, он прошептал:

— Неужели она больше никогда не придет?

— Если ее лицо является отражением ее души, то она тебя обманула, — отозвался Мираш.

Немного оправившись, Журим подолгу лежал у яшмовой решетки высокой башни, глядя на запад и ожидая Зораяс. Иногда вдали поднимался столб пыли. Тогда юноша вскакивал и кричал, думая, что она уже близко.

У Журима и Мираша не осталось больше бриллиантов. Все они теперь были у Зораяс, за исключением единственного голубого камня, украшавшего вход в гробницу их отца.

Журим лежал у яшмового окна, и мысли об этом бриллианте не шли у него из головы. Наконец он упросил Мираша взять драгоценный камень, поехать с ним в Зояд и попытаться уговорить Зораяс.

— Наш отец простил бы нас. Он не позволил бы мне умереть от любви.

— Может быть, ты все же попытаешься побороть эти злобные чары? — спросил Мираш. — Поверь, она больше тебе ничего не даст, зато лишит нас всего. Разве она уже не ограбила нас?

Мираш знал, что болезнь брата вызвана колдовством. Сердце Журима разъедал червь, и теперь несчастный настолько ослаб, что, без сомнения, должен был скоро умереть. И если последняя попытка утешит его или хотя бы даст ему силы прожить немного дольше, то Мираш сделает это. Хотя он ничего и не нашел в отцовской библиотеке, он надеялся отыскать в городе какого-нибудь искусного мага, который вылечил бы от этой болезненной любви его несчастного брата.

Мираш взял руку Журима, крепко сжал ее и сказал, что тот может поступать как хочет, доверившись богам. После чего Мираш вынул бриллиант из ворот гробницы и спрятал его в мешок на шее.

Глава 2

Давно уже не знавший ремонта дворец постепенно разрушался.

Единственным богатством во дворце были бриллианты. Теперь же ветер гонял листья по мраморным полам, мыши бегали по амбарам, где зерен оставалось все меньше. Крестьяне ушли с зеленых берегов реки. Поля заросли буйными сорняками. Дворцовая мебель и ценности были распроданы, опустели конюшни. Мирашу пришлось идти в город пешком.

Юноша никого не взял с собой в дорогу. Он пил воду из рек и из маленьких ручьев и питался сухими фруктами, как обычный бродяга. Ни один грабитель не подумал пристать к нему, слишком уж жалким он казался. Мираш нес с собой только две вещи — драгоценный камень и маленький мешочек с солью.

Через несколько дней юноша добрался до Зояда. Он прошел по широким улицам, украшенным огромными статуями, и оказался перед дворцом Зораяс.

Но королевский дворец — не место для оборванцев с большой дороги.

— Как осмеливается какой-то подлый нищий беспокоить двор нашей несравненной королевы? — удивилась стража.

— Тогда передайте ей, что пришел брат Журима из бриллиантового дома, — мрачно произнес Мираш.

Когда Зораяс доложили о приходе Мираша, она приказала впустить его. Но не из-за бриллиантов. Просто ей было очень любопытно взглянуть на юношу, который так упорно избегал ее чар.

На королеве было расшитое бриллиантами платье, в ушах ее сверкали бриллианты, а медно-красные волосы оттеняла шапочка из шкуры рыси.

— Подойди же, наконец, поближе и взгляни на меня, — сказала она. Но Мираш не терял времени даром, пока перед дверью ожидал разрешения войти. Он натер глаза куском соли, чтобы они заболели и заслезились. Поэтому он не смог хорошенько разглядеть королеву.

Сообразительность юноши несказанно разочаровала Зораяс, поскольку она любила наблюдать, как ее красота действует на мужчин.

— Что случилось с твоими глазами?

— Слезы застилают их, я страдаю из-за брата, который умирает по твоей вине.

— Мне не нужна его смерть. Я не просила его умирать.

— Да, госпожа. Ты просила бриллианты, которых в твоем дворце было и без того вполне достаточно.

— Верно, — согласилась Зораяс. — Но я никогда ни от чего не отказываюсь. Мне нужны были ваши камни, поскольку считалось, что их трудно достать. К тому же это самые чистые и лучше всего обработанные бриллианты, которые я когда-либо видела, и мне не грозит их заклятие, ведь каждый из них — подарок.

— Подарок, отданный молодым человеком в расцвете юности, здоровья и сил, насколько ты помнишь. Он предложил тебе все, что имел: и свое богатство, и себя самого.

— Этого недостаточно. В свое время я удостоилась внимания князя демонов, а после него все мужчины кажутся мне кораблями без парусов. Но ты что-то сказал про бриллианты?

— Да, я принес с собой один бриллиант, — сказал Мираш и показал ей голубой камень из гробницы. — Смотри, это мой последний бриллиант. Но думаю, ты, госпожа, его не получишь, поскольку сама уже стала как алмаз.

— Ну, одним больше, одним меньше. Не имеет значения. Я отношусь к драгоценным камням так же, как к мужчинам, — сказала Зораяс.

— В тебе нет милосердия, — ответил Мираш.

— Попроси милосердия у снега и ветра, а от меня ты его не дождешься. Иди, и пусть солнце высушит соль в твоих глазах.