Русалка и зеленая ночь - Станислав Буркин

Даня отстраненно подумал, что должен помочь другу, и тут же возразил себе, что помочь ему уже невозможно… В этот миг дым немного рассеялся, и в десяти шагах Даня увидел вожделенный футляр. Перешагнув через тело, он двинулся в его сторону, и вдруг из ушей будто бы вынули пробки, и в сознание ворвался оглушительный треск. Даня испуганно рухнул на четвереньки, и тут же услышал еле различимый стон:

– Отрежь…

Даня вздрогнул и наклонился к губам товарища.

– Что? – переспросил он.

– Будь другом, отрежь, – попросил Ванечка Антисемецкий так, будто ему мешала нитка на рукаве.

На миг Даня ощутил что-то вроде досады за то, что товарищ оказался живым и отвлекает его от намеченного, но он тут же отбросил эту малодушную мысль, осоловело посмотрел на то, что просил отрезать Ваня, и невольно икнул. Речь шла о метре кишок, вывалившихся у того из раны в животе. Тут на друзей наползла тень черной громадины, и четыре руки втащили Даню, а затем и Ванечку в машину. Пока возились, мелькнула трассирующая пуля, и Вадим Петрович Янчук взвизгнул. Дверь захлопнулась, и вновь стало значительно тише.

– Поехали! – крикнул доктор, и, дав по газам, сделал крутой разворот.

– Русалка… – прошептал окончательно ошалевший Даня. – Русалка… – Но никто его не слышал и не слушал.

Разнося остатки студии, автомобиль набрал скорость и помчался через зал к окну. Сбив по дороге пару столов с компьютерами, он вылетел наружу и влился в оживленное воздушное движение Киева.

Город жил ночной жизнью, и автомобили струились по магнитным эстакадам реками бриллиантов и изумрудов. Основательно побитая «ауди» вошла в автоматический режим и понеслась от студийного кошмара прочь.

Ванечка лежал на полу в ногах у Дани. Запрокинув лицо и чуть улыбаясь, он смотрел, как за тонированными стеклами бешено мелькали путевые огни. Доктор Блюмкин перелез с водительского сиденья назад и возился с ранеными. Машенька мешала доктору, и он устал отпихивать ее от Ивана. Ванечка посмотрел на Даниила и, широко улыбнувшись, что-то сказал.

– Что?! – переспросил Даня, склонившись над ним.

– Я говорю, – тяжело промолвил Иван, – экипаж соразмерный.

Веки мусорщика сжимались от тяжести, словно он хотел спать. Даниил улыбнулся ему и посмотрел за окно. Он не знал, откуда взялась эта машина, откуда взялся в ней доктор, и что это с ними за кудрявый толстяк. Для него все было словно во сне. Свинцовая усталость навалилась на него вместе с томным ощущением безопасности. Даня запахнулся, поглубже забился в темный угол мягкого кожаного сиденья и тоже стал смотреть, как бесшумно струятся над машиной огни.

– Да, экипаж соразмерный, – согласно покачал он головой.

Потом Ванечка тихо потерял сознание, и больше в себя уже не приходил. Он умер по дороге минут через пять.

Замминистра Янчуку оторвало фалангу безымянного пальца на левой руке. Обмотав окровавленную кисть платком, он держался героически и не давал доктору прикоснуться к ней.

– Я сказал, не надо! – капризно настаивал он, когда Аркадий Эммануилович хотел его перевязать. – Я сам медик!

– Но вы уже потеряли столько крови!

– Отстаньте!

В конце концов, они бросили препираться, оба замолкли, и доктор нерешительно спросил:

– Вадим Петрович, а как же дальше?

– Главное… Главное – избавиться от машины, – тяжело дыша, сказал Янчук. – Выберемся за город, там воспользуемся правительственной системой межконтинентальной эвакуации…

Через час они уже поменяли служебный автомобиль замминистра на его личный «мерседес» и покинули Киев. Ванечку пришлось оставить в разбитой машине в гараже министра.

3

Бывают только столетние крестьяне,

не бывает столетних чиновников.

Киевская сеть подземных автобанов и воздушных трасс объединяет населенные пункты на расстоянии до четырехсот километров на юг и столько же на восток и на запад. Так что машина Янчука, даже мчась со скоростью триста километров в час, едва ли вырвалась бы из урбанистических тисков федерации, если бы не Чернобыль. На север Киев с конца XX века почти не развивался.

Уже через пятнадцать минут они выскользнули из бункероподобных окраин города и ударили по тормозам на входе в закрытую зону. Магнитные трассы здесь оборвались, пришлось выпустить шасси и среди мусорных груд ползти по пыльным дорогам на колесах. Представительный автомобиль Янчука с тремя мостами походил на бронетранспортер или даже на луноход.

На выезде из более или менее цивилизованных мест они наткнулись на военный патруль. Чтобы машину не проверяли, за руль пересел Янчук. И действительно, офицер, узнав замминистра, только козырнул и пропустил их.

Трасса на Чернобыль была ужасной, трясло нещадно, потому пришлось надуть вездеходные камеры, от чего машина стала неуклюжей и медлительной. Словно на подушках, она перекатывалась по изрытой грузовиками и танками дороге, больше напоминавшей пересеченную местность. После трехсоткилометровой скорости пассажирам казалось, что они просто стоят на месте.

Когда въехали в город-призрак давно минувший эпохи, под колесами появилось какое-то подобие асфальта. Его серая корка, словно река во время ледохода, была покрыта сетью широких трещин и тут и там дыбилась буграми под натиском проросшей зелени. Глухие спальные районы больше походили на джунгли. «Мерседес» с трудом пробирался через заросли и бетонные завалы из отвалившихся от зданий плит и панелей.

Не задерживаясь, они прошли город насквозь, но не успели его покинуть, как над машиной пролетел беспилотный патрульный самолетик. Через минуту он выскользнул из-за гравийной насыпи и прострекотал так низко, что пассажиры «мерседеса» инстинктивно пригнулись.

– Чего это он? – возмущенно спросил доктор.

– Требует выйти с ним на радиосвязь, – объяснил Янчук. – Если не подчинимся, нас окружит спецназ.

– А до ваших ракет далеко еще?

– Нет, шахты на том берегу Припяти. Но я не уверен, что нас там не поджидают.

– А до моста далеко?

– Моей машине мост не нужен, – хвастливо сказал Янчук.

И действительно, через минуту темно-синий с бриллиантовым отливом вездеход аккуратно спустился с берега в реку и поплыл, бойко загребая лоснящимися в воде колесами.

– Почему вы так рискуете ради нас? – спросил Янчука Даня.

Тот пожал плечами:

– Сначала просто хотел помочь, потом вошел в азарт, а теперь у меня уже нет обратного пути.

Когда выбрались на сушу, минут двадцать петляли по берегу – сперва на машине, а затем и пешком. Шахты баллистических ракет были спрятаны основательно. Незваный гость мог прошагать через всю стартовую площадку, не заметив ничего подозрительного. Министр нырнул в заросли. Раненую руку он держал под мышкой и пробирался ссутулившись, так, будто озяб.