Ради острых ощущений. Гремучая смесь - Наталья Никольская

— Откройте, милиция! — раздался за дверью скрипучий голос.

Ага, Шип наконец-то вспомнил обо мне. Нашел время!

— А в чем, собственно, дело? — спросила я так, как, наверное, спросила бы Ольга. — Что вам нужно здесь среди ночи? Я милицию не вызывала! — теперь это уже был и мой стиль, и моя лексика! Может быть, не стоило реагировать столь бурно, но меня возмутило, что милиция решила навестить меня как раз в тот момент, когда я почти заснула.

— Вы Полина Андреевна Снегирева? — спросили за дверью. У меня мелькнула мысль сказать, что нет, я Маргарита Павловна Воробьева, но решила не играть с огнем.

— Да, это я. А что все-таки произошло?

— Полина Андреевна, вы, пожалуйста, все же откройте. У нас к вам есть несколько вопросов.

— А санкция у вас есть?

— Есть, — проскрипел человек за дверью.

Поняв, что ничего хорошего своим упрямством не добьешься, я открыла дверь. В квартиру вошли три человека. Старший из них, с капитанскими погонами, сразу же прошел в комнату, заглянул в шкаф и под диван, а остальные проверили ванную, туалет и кухню.

— Что вы ищете, позвольте узнать? Может быть, я смогу вам помочь? — продемонстрировала я горячее желание сотрудничать с милицией.

— Мы разыскиваем Павла Глазунова, находящегося в бегах. Вы что-нибудь знаете о том, где он находится? — спросил капитан. Это он, оказывается, был обладателем скрипучего голоса.

— Нет, — сказала я как можно убедительнее. — Одно могу сказать точно: у меня его нет! Я сама его ищу весь день. Уж не знаю, что и думать! — Я даже всхлипнула, произнося эти слова. Пресловутую газету с рассказом о Пашкином преступлении я предусмотрительно сожгла в туалете задолго до приезда милиции,

— Скажите, Полина Андреевна, а когда вы видели Глазунова в последний раз?

— Да вчера вечером, — утерла я слезы. — Вернее, теперь уже позавчера.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно уверена! — совершенно честно ответила я.

— А что вы скажете на то, что у нас есть свидетели, утверждающие, что Глазунов в тот вечер был вместе с ними?

— Что я могу сказать? Значит, ваши свидетели липовые!

Я опять разговаривала грубовато. Но я раньше никогда не имела дела с милицией — бог миловал! — и не знала, как следует вести себя в такой ситуации.

— Полина Андреевна, вы знаете, что бывает за дачу ложных показаний?

— Я-то знаю, а вы вот скажите об этом вашим свидетелям! Они, видимо, этого не знают, иначе не говорили бы, что Павел был с ними вчера!

Именно так и надо, уверенно и возмущенно!

— Полина Андреевна, а какие отношения связывают вас с Глазуновым?

Это уже был вопрос из другой оперы. Так я и ответила капитану, но в смягченных выражениях:

— Простите, а какое это имеет значение? Если это так важно, можете считать, что мы с ним друзья.

— Близкие? — прищурился капитан.

— Очень, — призналась я и продолжила: — А скажите, пожалуйста, что все-таки с Павлом? Он жив? — Даже голос мой задрожал, когда я это спросила. Может быть, во мне погибла талантливая актриса? Хотя я недавно так переволновалась, что почти и не играла.

— Мы надеемся, что жив. Глазунов не звонил вам?

— Нет, — честно ответила я.

— Ни домой, ни на работу?

— Нет.

Пашка же действительно не звонил мне, поэтому отвечать мне было легко, ведь я была абсолютно искренна.

Похоже, капитан мне поверил. Он сразу смягчился и сказал:

— Будьте добры, Полина Андреевна, как только вам что-нибудь станет известно о Глазунове, ну, может, он объявится или позвонит, сразу же сообщите нам. Это в его же интересах.

— Хорошо, — мотнула я головой. — А если нет, не объявится? — тут я почти зарыдала.

Капитану стало даже жалко меня, он похлопал меня по плечу и сказал:

— Ну-ну, все обойдется.

Хочет Пашку в тюрьму посадить, а мне говорит, что все обойдется!

Хотя что его винить, это ведь его работа. И получает он за нее совсем небольшие деньги.

И за эти деньги он должен среди ночи ехать к какой-то Полине Снегиревой и разыскивать Глазунова Павла. Но у него свой интерес, а у меня свой. Поэтому я посмотрела прямо в глаза капитана и спросила проникновенно:

— Товарищ капитан (я понятия не имела, как теперь следует говорить: товарищ капитан или, может быть, господин, и спросила по старинке), скажите, пожалуйста, что все-таки случилось с Павлом?

— Почитайте сегодняшние газеты, — вздохнул капитан, — все узнаете. Полина Андреевна, может быть, нам придется вас вызвать к себе. Будьте готовы.

— Хорошо, я всегда готова прийти к вам на помощь, — ответила я.

Они попрощались и ушли. Я наконец легла и уснула.

ГЛАВА 2 ОЛЬГА

Эти два дня я решила посвятить отдыху. Детей забрала моя бабушка, Евгения Михайловна, работа была закончена, и я могла валяться в постели. Вставать не хотелось, готовить завтрак — тем более. Не хотелось даже включать телевизор.

Провалявшись до десяти часов, я вспомнила, что сегодня должны показать очередную серию фильма «Дерзкие и красивые», очень захватывающего сериала, и все-таки включила телевизор.

Действующие лица увлеченно отмечали какое-то семейное торжество, поглощая разные деликатесы и запивая их очень вкусным (в этом я была уверена) вином. У меня потекли слюнки, и я решила встать. Поднялась и пошла в кухню.

Открыв холодильник, я с удивлением обнаружила, что в нем нет ничего съестного. Как же это я могла дойти до такого? Я нашла половинку лимона, что сразу же вызвало у меня ассоциацию с бутылкой хорошего коньяка. Ну, не знаю, как там насчет хорошего, но «Белый аист» — не худший вариант, а бутылка этого коньяка у меня имелась.

Конечно, я не пью по утрам, но когда в холодильнике из продуктов один лимон, то что прикажете делать? С чем его еще можно съесть, как не с коньяком? Полина приехать не обещала, Кирилл тоже, мамочке вообще не до меня. Значит, никто не застанет меня на месте преступления. Я налила себе рюмочку коньяка, нарезала лимончик тонкими дольками, щедро посыпала сахаром и юркнула обратно в постель.

После выпитой рюмки мне стало настолько хорошо, что захотелось еще. Пришлось опять вылезать из постели и идти на кухню за бутылкой. Чтобы не мучиться каждый раз, я просто взяла ее с собой и поставила на столик у дивана. До часу дня время я провела просто прекрасно.

Когда бутылка опустела примерно на половину, я решила, что вполне могу обойтись один день без обеда. Иногда полезно поголодать. Фигура от этого только улучшится.

Хорошо, что меня не видит Полина! Вот сейчас устроила бы мне выволочку за «утреннюю пьянку», как она выражается. Ну разве это пьянка? У меня же выходной, в конце концов! Мне же нужно снимать чем-то нервное напряжение!

Вот Полина курит, ей это помогает. А что делать мне, если я не переношу табачного дыма? Полине просто повезло: у нее аллергия на спиртное. А если б она не покрывалась от вина красными пятнами, то еще неизвестно, какая была бы из нее трезвенница!

Оттого, что Полина в чем-то тоже была грешна, мне стало радостно. Нет-нет, я не злорадствовала, просто приятно было осознавать, что твоя сестра живой человек со своими слабостями, а вовсе не «железная леди», какой пытается казаться. Полина ведь на самом деле очень мягкая и добрая.

Я лежала и думала о Полине. Мне очень хотелось ее увидеть. Но днем Полина пропадает на работе в своем спорткомплексе, а вечером ее вообще невозможно застать. Некоторое время назад сестра познакомилась с каким-то молодым человеком. Я его ни разу еще не видела. С тех пор как она стала встречаться с этим парнем, она совсем перестала бывать у меня.

Надо же, как преобразило Полину чувство к этому человеку! Когда я звонила ей, она почти все время смеялась, говорила какую-то чепуху и вела себя как пятнадцатилетняя девочка в период первой влюбленности. Я, конечно, не могла видеть ее лица по телефону, но догадывалась, что оно сияет, как медный таз.

Что ж, я за сестру очень рада. Может, наконец найдет свое счастье. Полина уже была замужем, но развелась с Жорой из-за его любвеобильности. Жора Овсянников был готов переспать со всеми знакомыми и незнакомыми женщинами. Наверное, большинство женщин не стало бы разводиться по столь прозаическому поводу, но только не Полина. И я ее хорошо понимаю. Теперь Жора и рад бы был восстановить отношения, да не тут-то было: поезд ушел.

Интересно, какой он из себя, этот ее Паша? Наверное, высокий — Полина любит высоких. Нет, ведь как она надо мной смеялась, когда я познакомилась с Кириллом, бывшим своим мужем, а теперь сама влюбилась!

Тут я вспомнила, какой кошмар мне пришлось пережить при разводе с Кириллом, и настроение мое сразу ухудшилось. А что, если и Полину ожидает разочарование? Кто его знает, как он настроен, этот Паша? Как бы не пришлось ей потом пожалеть!

От этих предчувствий я разволновалась и решила поправить свое эмоциональное состояние остатками коньяка. Ну вот, теперь намного лучше стало. Чего это я так расстроилась? Нельзя быть такой пессимисткой. Все будет хорошо.