Явился паук - Джеймс Паттерсон

— Здравствуйте, Гэри, — мягко поприветствовал я убийцу, чтобы не спугнуть его. — Вы готовы к беседе?

Он обернулся — мне показалось, что он рад меня видеть. Пододвинул стул поближе к койке, чтобы усадить меня.

— Я боялся, что они не позволят вам приходить, — промолвил он. — Хорошо, что это не так.

— Почему вы этого боялись?

— Даже не знаю… Чувствовал, что могу разговаривать только с вами. Но дела мои складываются неважно, так что я подумал, что вам запретят визиты.

Его наивность настораживала. Он просто излучал обаяние — именно таким описывали его соседи в Уилмингтоне.

— О чем вы размышляли перед моим приходом? Минуту назад?

— И сам не знаю, — улыбнулся он. — О чем же? Ах да — вспоминал, что у меня день рождения в этом месяце. Я иногда мечтаю, что однажды вдруг очнусь от этого кошмара. Эта идея не оставляет меня…

— Давайте вернемся к нашему предыдущему разговору. — Я решил сменить тему. — Расскажите мне, как вас арестовали.

— Я пришел в себя и обнаружил, что нахожусь в полицейской машине, стоящей около «Макдональдса». На руки надеты наручники. Потом они мне и на ноги их надели.

То же самое говорилось два дня назад. Он стоял на своем.

— Так вы не помните, как попали в машину? — нажимал я. Хорош, однако, так спокойно и убедительно излагает…

— Совсем не помню. Не могу понять, как я очутился в «Макдональдсе» Уилкинсбурга. Это самый странный случай за всю мою жизнь.

— Нужно подумать, как такое могло произойти.

Одна идея пришла ко мне по пути из Вашингтона. Правда, требует серьезной проверки, но в принципе она поможет объяснить некоторые вещи, не поддающиеся осмыслению.

— А раньше так бывало? — спросил я. — Ну, такое же смутное, непонятное состояние?

— Да нет, никаких неприятностей, никаких арестов. Вы ведь можете это проверить? Ну, конечно, можете.

— Нет, я имею в виду — не случалось ли вам вдруг очнуться в незнакомом месте и не помнить, как там очутились?

Слегка дернув головой, Гэри испытующе уставился на меня:

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Так бывало?

— Ну… да.

— Расскажите об этом. Обо всех случаях, когда вы вдруг приходили в себя в незнакомом месте.

У него была привычка теребить край рубашки между второй и третьей пуговицей. Он как бы непроизвольно пытался высвободить грудь. Меня интересовало, не случалось ли ему испытывать страх удушья? Возможно, в детстве переболел, или гипоксия при родах… Или его запирали в тесном помещении — как он запер Мэгги Роуз и Майкла Голдберга.

— Последний год или больше я страдаю бессонницей. Я жаловался одному из здешних докторов, — начал он.

Упоминаний о бессоннице в отчетах не было. Интересно, он действительно пожаловался или ему так казалось? К делу подшиты данные диаграмм по Векслеру, показавшие неуравновешенность и импульсивность. Коэффициент умственного развития чрезвычайно высок. А данные теста Роршаха свидетельствовали о сильнейшем эмоциональном стрессе. Получены также положительные данные по тесту на склонность к самоубийству. Но о бессоннице — ни слова.

— Расскажите мне подробнее. Это поможет многое прояснить.

Мы с ним уже обсудили тот факт, что я — психолог, а не просто полицейская ищейка. Видимо, его устраивали мои профессиональные данные. Пусть так оно и идет. Уж не поэтому ли он требовал меня во Флориде?

— Вы и вправду хотите помочь? — спросил он, заглядывая мне в глаза. — Не расставляете мне очередную ловушку?

Я объяснил, что хочу помочь. Понять. Что выслушаю и буду объективным. Он признался, что именно этого и хочет.

— Вообще, я давно плохо сплю. Уж и забыл, когда это началось. Иногда все перемешивается — сны, явь… Порой я с трудом отличаю одно от другого. Я очнулся в той полицейской машине, в Пенсильвании, и не мог понять, как попал туда. Вот так все и было. Вы верите мне? Ведь кто-то должен поверить!

— Гэри, я слушаю вас. Обещаю, что когда вы закончите, я честно скажу, что думаю об этом. Сейчас мне нужно узнать все, что вы запомнили.

Казалось, это его удовлетворило.

— Так вы спрашивали, случалось ли со мной подобное раньше. Это было несколько раз. Я вдруг приходил в себя в незнакомых местах, иногда в машине, прямо посреди дороги. Бывало, в местах, о которых я не знал, даже не слышал. В каких-то мотелях или просто на улицах — в Филадельфии, Нью-Йорке. А один раз — в Атлантик-Сити. В кармане оказались фишки из казино и штрафной талон за парковку в неположенном месте. Понятия не имею, как туда попал.

— А в Вашингтоне подобное случалось?

— Нет, там не было. Я вообще не был в Вашингтоне с детства. В общем, я обнаружил, что иногда могу как бы впасть в бессознательное состояние. Абсолютно бессознательное. Например, вдруг обнаруживаю, что сижу и ем за столиком в ресторане. Но не могу понять, как туда попал.

— Вы кому-нибудь говорили об этом? Пытались получить помощь? Обращались к врачу?

Он на секунду прикрыл свои светло-карие глаза — самая яркая черта его внешности, затем лицо озарилось кроткой улыбкой.

— У нас нет денег на психотерапевтов. Мы разорены. Поэтому и я был так подавлен. У нас долг в тридцать тысяч. Да. Долг в тридцать тысяч, а я здесь, в тюрьме…

Он замолчал и уставился на меня, пытаясь понять, какое произвел впечатление. Я отметил его редкостную коммуникабельность, сдержанность и ясность сознания. Было ясно, что любой человек, находящийся в контакте с ним, мог стать жертвой этого одаренного и умного манипулятора. Именно так он и морочил людей: в этой области ему нет равных.

— Я верю вам, — отозвался я наконец. — Все, что вы говорите, очень важно для меня, Гэри. Я помогу, если это будет в моих силах.

Неожиданно в его глазах заблестели слезы и градом покатились по щекам. Он протянул мне руку. И я взял руку Гэри Сонеджи-Мерфи в свою. Она была холодна как лед. Казалось, он смертельно напуган.

— Я невиновен, — тихо сказал он. — Знаю, что это звучит как бред, но я невиновен.

До дому я добрался лишь поздно вечером. Как только мой автомобиль свернул к подъезду, рядом оказался какой-то мотоцикл. Что за черт?

— Следуйте за мной, сэр, — звонким голосом приказал мотоциклист, копируя интонации дорожного патруля.

Это была Джеззи. Мы оба рассмеялись. Она вновь хочет вернуть мне радости обычной жизни, я не раз слышал от нее, что слишком много работаю над этим делом. Она напомнила, что дело, собственно говоря, сделано.

Около дома я вылез из своего «порше» и побежал туда, где Джеззи припарковала мотоцикл.

— Пора отдохнуть, Алекс, — весело сообщила она. — Ты, вообще, знаешь, как это делается? Разве годится возвращаться с работы в одиннадцать?

Я зашел в дом взглянуть на детей. Они сладко спали, так что у меня не было причин отказывать девушке. Я вернулся и влез на мотоцикл позади нее.

— За последнее время это мой самый худший или самый лучший поступок.

— Не переживай — самый лучший. Ты — в хороших руках, бояться абсолютно нечего, кроме разве что внезапной смерти.

За минуту мы оставили позади Девятую улицу, затем мимо пронеслись улица Независимости и оживленная Паркуэй с крутыми виражами поворотов, которая превратилась в отдельные фрагменты, выхватываемые мотоциклетным фонарем. Джеззи лихо обгоняла автомобили, казавшиеся неподвижными по сравнению с нами. Она профессионально управляла мотоциклом. Мелькали улочки, путаница проводов над головой да белая разделительная полоса слева от мотоцикла. Она гнала со скоростью не меньше сотни, но при этом я чувствовал себя совершенно спокойно.

Меня не интересовало, куда мы едем. Дети спали дома, с ними была Нана. Мою голову холодил прозрачный ночной воздух, омывая каждую пору, каждую впадину моего тела — удивительное, колдовское, ночное врачевание…

Северная улица, длинная, стиснутая с обеих сторон постройками столетней давности, казалась пустынной. Старинные островерхие крыши, усыпанные снегом, придавали ей особую прелесть. В портиках мелькали огни. Здесь Джеззи снова поддала газу — семьдесят, девяносто, сто… Казалось, что мы летим, дорога исчезала из-под колес. Дивное, неземное чувство — если только останемся в живых, чтобы поделиться острыми ощущениями…

Неожиданно Джеззи мягко притормозила. Она проделала это мастерски и совсем не рисуясь.

— Вот мы и дома. А ты молодец, — похвалила она. — Только на улице Вашингтона вскрикнул разок.

— Про это умолчим.

Возбужденные поездкой, мы вошли в дом. Я не таким представлял себе жилище Джеззи. Она пожаловалась, что не нашла времени для наведения порядка, но обстановка свидетельствовала об аккуратности и хорошем вкусе. От модерна здесь не веяло холодом. Стены украшали художественные фотографии, главным образом черно-белые. Джеззи похвалилась, что снимала сама. В гостиной и на кухне — живые цветы. Мое внимание привлекли книги с закладками — «Принц приливов», «Выжженные знаки», «Женщины у власти», «Дзен», «Руководство по техническому обслуживанию мотоцикла». В баре — благородные вина. На стенке — аккуратный крючок для мотоциклетного шлема…