Его единственная любовь - Карен Рэнни

Он толкнул дверь своей комнаты, обдумывая, что скажет ей, и мысленно уже готовился отправиться обратно. Он собирался извиниться за свое недостойное поведение прошлой ночью, прежде чем преподнести ей ткацкий стан.

Однако его приветствовал только денщик.

Дональд стоял у входа, выправка его являла образец воинской выучки – плечи развернуты, руки по швам, пальцы прямые, взгляд обращен к горизонту и неподвижен. Вел он себя образцово, но выражение его лица было хмурым, и Алек тотчас же понял, что случилось.

– Она сбежала? – Он оглядел комнату.

– Да, сэр, – неохотно ответил Дональд. Следует заметить, к его чести, что он не отвел взгляда. – Я не смог ее найти, сэр, но старался изо всех сил. Я взял с собой несколько человек, сэр, и мы обыскали деревню. Мне следовало стеречь ее получше, сэр, – добавил он.

Алек улыбнулся впервые за весь день.

– Если Лейтис Макрей захочет чего-нибудь, Дональд, даже Господь всевышний не в силах остановить ее.

Его помощник смотрел на него с изумлением, никак не ожидая подобной оценки, к тому же от человека, проведшего в ее обществе всего одну ночь. Но Алек знал Лейтис с самого детства. Он помнил ее девочкой, более живой и резвой, чем все вокруг, и она запомнилась ему как самое упрямое создание на свете.

Внезапно он понял, где она может скрываться.

Однажды она отчитала всех троих мальчишек за то, что они дразнили ее. Алек что-то заметил насчет цвета ее волос, а ее братья подхватили. Презрительно глядя на них, она гордо повернулась и удалилась, бросив на прощание, что для того, кто пойдет за ней, последствия будут самыми мрачными и ужасными. Они предпочли бы оставить ее в покое, но мать Лейтис заставила их найти ее, и эти поиски заняли у них весь день. Тогда Алек узнал все пещеры в окрестностях Гилмура.

Он молча вышел из комнаты и направился к конюшням. Там он отдал приказ оседлать ему свежую лошадь.

– Могу я сопровождать вас, сэр? – Дональд, последовавший за ним, теперь смущенно переминался с ноги на ногу, но его лицо представляло собой образец решимости.

– Нет, – возразил Алек. – Этим особым делом лучше заниматься одному.

Дональд только смущенно кивнул.

Алек поскакал на запад, миновал лощину и оказался среди пологих холмов. Множество пещер, скрытых среди густого леса, были в детстве убежищем и святилищем Лейтис. Он не сомневался, что она пряталась в одной из них.

Вскоре продираться через густой подлесок стало невозможно. Спешившись, Алек привязал коня к молодому деревцу и остальную часть пути проделал пешком.

С каждым его шагом по ковру из сосновых игл и веток время отступало и возвращало его в детство. Поднимаясь вверх по склону холма, он из полковника или Мясника из Инвернесса превращался в одиннадцатилетнего мальчишку, одного из дикарей Макреев.

– Странный человек ваш полковник.

Харрисон покосился на дверь. Майор Седжуик стоял на пороге, оглядывая комнату. Он не нашел в ней никакого беспорядка. Помещение, в котором квартировал Харрисон, выглядело, как всегда, безупречно. Ему никогда бы не подняться до положения адъютанта полковника и командира полка, не следуй он самым неукоснительным образом правилам и предписаниям.

Он закончил распаковывать последние карты полковника Лэндерса, прежде чем убрать их в ящик. День был долгим, и Харрисон устал, но Седжуик был старшим по званию. Поэтому его визит и проявленное им любопытство могли длиться, сколько тому было угодно.

Седжуик вошел в маленькую комнату с окном, выходившим во двор форта, высоко в стене. Встань Харрисон на цыпочки, он увидел бы в отдалении озеро. Но крепость была построена так, чтобы скотты боялись и благоговели при виде укрепления его величества в горах Шотландии, а не для того, чтобы солдаты форта любовались красивыми видами.

Будучи адъютантом полковника, Харрисон имел право на отдельное помещение и не делил комнату с другими офицерами. В иных случаях и не столь гостеприимных обстоятельствах Дональду и полковнику Лэндерсу случалось бок о бок проводить ночь, невзирая на положение и ранг, и бывало, что они были рады любому крову, даже древесной кроне или стогу сена. Но то было в поле или на бивуаке, где всем приходилось терпеть лишения.

Харрисон бросил взгляд на Седжуика. Похоже, этому человеку были ведомы только тяготы, которые он испытывал здесь, в форту Уильям. И хотя его обязанности нельзя назвать приятными, здесь, черт возьми, намного легче, чем под пулями и картечью.

– Вот как? Почему вы так считаете, сэр? – спросил Харрисон довольно миролюбиво. Но при всей его внешней невозмутимости внутри у него закипел гнев.

– Вначале он берет заложника, потом выпускает волынщика, чтобы позже потратить целый день на его поиски. С чего бы это?

– Вам следует задать этот вопрос полковнику Лэндерсу, сэр.

Усмешка Седжуика была исполнена язвительности и злобы.

– Повезло ему с покровителем! Хорошо пользоваться поддержкой герцога Камберленда. Вы его знаете?

Харрисону приходилось присутствовать на многих встречах и беседах полковника с герцогом, но он отрицательно покачал головой.

– Жаль, – сказал Седжуик, постукивая носком сапога по одному из сундуков полковника. – Это знакомство могло бы поспособствовать вашей карьере.

– Полковник Лэндерс выдвинулся во Фландрии, был отмечен и награжден за отвагу в тамошней кампании, майор Седжуик, – сказал Харрисон почтительно. – Это было задолго до его знакомства с герцогом.

Седжуик не сводил с него прищуренных глаз.

– Это и вправду так? И все же Камберленд оказывает ему предпочтение, доверяя помогать скоттам?

– Что вы хотите этим сказать, сэр? – спросил Харрисон смущенно.

– Когда он прибыл, его весьма обеспокоило, что мы запалили деревню скоттов. Или вы не согласны с этим?

– Думаю, что это так, сэр. – Харрисон осторожно и тщательно подбирал слова. – Полковник не хочет, чтобы две наши страны продолжали враждовать.

– Как странно, – сказал Седжуик насмешливо. – Я-то думал, что его обязанность – усмирять и подчинять скоттов, а не дружить с ними. Сегодня он накормил старуху. И это интересовало его гораздо больше, чем поиски мятежного волынщика.

Беседы такого рода всегда были тяжелы для Харрисона и вызывали его настороженность. Он научился за долгие годы мало говорить и больше помалкивать, особенно когда его товарищи-офицеры позволяли себе осуждать полковника. Харрисон готов был следовать за Лэндерсом куда угодно, тем более после Инвернесса.

– Завтра мы снова отправимся патрулировать территорию, сэр, – сказал он, поправляя подушку на постели. – Он его найдет, сэр. Не сомневайтесь.

Седжуик кивнул и принялся ощупывать одеяло в ногах походной кровати Харрисона, проверяя, ровно ли лежит простыня. Здесь он не найдет никакого непорядка, думал Харрисон.