Серебряная Соколица (СИ) - Ксения Анатольевна Вавилова

Все суетились, кричали, все шло не по плану и разваливалось на ходу. Какое-то время Ниоба пыталась помогать, но натыкаясь на постоянные упреки, отошла в сторону.

— Нужны розы оттенка красный бархат! Красный бархат! — кричала Велена в ярости на флористов — А привезли карминно-красный!

Сестра пронеслась мимо разгневанной фурией, и Ниоба поспешила убраться с её пути. Отступив, она спряталась за пышными кустами.

— Ох, уж эти женщины с их трепетным отношением к цветам. — покачал головой Великий князь Тараканов, касаясь осенних цветов — Красный.

— Хризантемы, бордовые. — улыбнулась Ниоба.

— А вот это?

— Георгина, рубиновая.

— А по мне красная, как и прошлая, а это?

— Гелениум, от багрового к желтому.

— Вынужден признать, я плохо различаю цвета. — засмеялся он — Надеюсь ваша сестра не сильно обидится, если я украду вас для прогулки?

— Даже благодарна будет, я ей только мешаю.

Ухватившись за галантно предложенный локоть, Ниоба позволила увести себя подальше от шумной суеты. Осенний сад прекрасен своими красками и теплым осенним солнышком. Греясь на, Ниоба пыталась изгнать холод из груди. Пока она тут расхаживает в красивом платье, Тишина где-то в камере, напуганная и одинокая.

— Все ли у вас хорошо? — спросил Тараканов — Кажется вы чем-то опечалены.

— Ничего. Это все головные боли. — отводя взгляд в сторону, отозвалась она.

— Вы ведь учились в Кондоме, так?

— Да.

Они прошли сквозь сад и Тараканов остановился, когда за кустами мелькнул знакомый мундир.

— Почему там не вылечили ваш недуг? — спросил он и тут же опомнившись извинился, приложив руку к груди — Простите, если лезу не в свое дело.

— Ничего. Там сочли операцию слишком опасной. Её нужно было делать в детстве, но мама не решилась, боясь, что я умру. А сейчас мне могли лишь предложить гормональную терапию, что включает в себя экстремальный набор веса и прозябание в больнице.

— Но вы предпочли этого не делать?

— Терапия не гарантировала исцеления, а лишь оттягивала неизбежное. — с напускным равнодушием отозвалась Ниоба — Зачем валяться в больнице, если я могу попутешествовать напоследок?

— Мне, — он запнулся — жаль.

— Оставьте! — с преувеличенной бодростью отмахнулась она — Давайте сделаем вид, что этого разговора никогда не было.

— И все же мне жаль. — взяв её руку, он поднес её к сухим губам, запечатлев краткий поцелуй — Жаль, когда столь яркие личности умирают молодыми.

— Вы перебарщиваете с лестью.

— Разве, что самую малость.

Обменявшись улыбками, они свернули на соседнюю дорожку, чтобы разминуться с царевичем. Великий князь оказался приятным собеседником. Она с удовольствием слушала о собаках, что он разводил в своем поместье. Ниоба, с самого детства лелея мечту завести четвероногого друга, потому тема была ей особенно интересна. О он расспрашивал о нравах, царящих в Кондоме и Академии, панируя посетить Запад в ближайшее время.

Перед обедом, Ниоба поднялась в комнату, сменить наряд. Взгляд упал на сумки Тишины, придавив её чувством вины. На обед девушка явилась задумчивой и неразговорчивой. Заметив это Велена ненадолго оказалась рядом, что бы похвалить. Угрюмость Ниобы отлично работает, и царевич едва на неё взглянув, отвел взгляд, предпочитая остаться с офицерами.

В большой светлой зале полной народу, но Ниоба оказалась одна. Все разбились на небольшие группы по интересам, мужчины столпились у карточного стола, курили и спорили о лошадях и охотничьих гончих. Женщины, те что по моложе щебетали у строившись у окна, где солнечный свет подчеркивал их бледную, прозрачную кожу и золотился в аккуратно завитых кудрях. Несколько барышень постарше сели за инструменты и негромко наигрывали знакомую веселую мелодию. Те у кого уже не было причин рисоваться перед мужчинами, степенно восседали на диванах и креслах, обмениваясь местными сплетнями.

Ниоба могла бы влиться в любую из этих групп. Она играла в карты, пусть и не любила дыма, но в Мандагаре женщина за картами считается дурным тоном. Можно было бы подойти к окну, завести разговор о модных фасонах платьев, но едва ли ей там обрадуются. Девиц много, а вот женихов кот наплакал. Самым лучшим вариантом представлялось ей — сесть за инструмент или спеть, но это шло в разрез с уговором сестры. Нельзя привлекать к себе лишнее внимание и демонстрировать таланты.

— Нечего народ пугать кислой миной. — рядом возник дядя — Это не прилично.

Кто бы говорил. — скрестив руки на груди, подумала Ниоба, глядя на княжеские развалины.

— Вы с Веленой о чем-то сговорились? — сощурившись, спросил он.

— Вы отправили кого-нибудь на поиски Тишины?

— Неприлично отвечать вопросом на вопрос.

— Меня дурно воспитали. — хмуро глядя в ответ, отозвалась Ниоба — Как в прочем и всех в этом зале. Разве этикет не предписывает вам или моей сестре, взять на себя труд, познакомить меня с местным обществом?

— Ох, уж эти современные барышни. — покачав головой, к ним подступил Тараканов — Ты им слово, а они в ответ откусывают руку. Княжна. — поклонился он.

— Великий князь. — присела она в ответном поклоне.

— Вижу вы не довольны местным обществом? — подразнил он девушку, и Ниоба почувствовала, как краснеет — Признаться я тоже не в восторге. Я бы предпочел прогулку по лесу, бесконечным картам в задымленных помещениях, от которых пробуждается моя астма.

— Всецело с вами согласна. — отозвалась девушка, с удивлением замечая, как дядя, стремительно бледнея, поспешил ретироваться.

— Как думаете, стряхнем пыль с местного общества? — в его голосе послышались дразнящие, игривые нотки, на которые Ниоба ни могла не отозваться озорной улыбкой.

Выйдя в перед, намеренно громко стуча каблуками, он звонко хлопнул в ладоши привлекая всеобщее внимание. Музыка стиха, разговоры оказались оборваны на полуслове, все повернулись к Великому князю.

— Скоро ли обед? — обратился он в слуге в ливрее.

— Минут через сорок.

— Отлично. Тогда почему бы нам не потанцевать? — с преувеличенной бодростью, спросил Тараканов — Или вы предпочитаете плесневеть, сидя на одной месте? Давайте, поднимайтесь, разгоните кровь по венам! Кто тут молодежь, я или вы?

В первый момент толпа смутилась и не сразу пришла в движение, но живости Великого князя, хватило на всех. Он расшевелил мужчин, а следом, поспешно оживились барышни. Поймав оценивающий взгляд царевича, Ниоба вызвалась сесть за инструмент, чтобы девушки могли потанцевать.

Академия, помимо возможности ползать по стенам древнего замка и сигать с его башен, подарила возможность обучаться всему к чему у учеников лежит душа. У Ниобы она лежала к творчеству и загадкам прошлого. Потому она уверенно села за инструмент. Музыка родилась и унесла Ниобу прочь из зала, заполненного чужими людьми, на которых не хотелось смотреть. Не