Незавершенное дело Элизабет Д. - Николь Бернье

Из дворика миссис Каллум долетел восторженный визг Пайпер. Кейт выпрямилась и, заслонившись от солнца перепачканной ладонью, обернулась на крик. Оба ее отпрыска вместе с миссис Каллум, опустившись на корточки, внимательно рассматривали что-то под кустом.

– Можешь потрогать, милая, но только осторожно, – сказала соседка. – Они еще совсем маленькие.

– Посмотри, у них еще и уши не выросли, – заметил Джеймс.

Кейт прошла через лужайку, говоря себе, что ею движет исключительно любопытство. Но в висках уже колотился тяжелый ритм пульса.

– Какие носики крохотные. И хвостики… такие мягонькие, – выдохнула Пайпер и только тогда увидела мать. – Мам! Посмотри на кроличков!

Подойдя ближе, Кейт увидела гнездышко с пятью или шестью крольчатами, бока которых трепетали в торопливом мелком дыхании. Пайпер и Джеймс осторожно водили одним пальцем по мягким серым спинкам. Кейт тут же вспомнила про туляремию.

– Боюсь, ребятки, это не самая лучшая мысль, – услышала она свой спокойный и ровный, будто говорил кто-то другой, голос. – Когда их мама вернется и почует человеческий запах, она очень расстроится.

Дети неохотно убрали руки.

– Они такие милые, – вздохнула Пайпер. – Вот бы нам одного.

– Светик мой, кролики – не домашние питомцы, они – дикие животные. – Да еще, может быть, и больные, их дом здесь.

– Лучше бы их дом был в наших кустах, – сказал Джеймс.

– Можете приходить сюда в любое время, когда только захотите. Приходите, смотрите. – Соседка выпрямилась и повернулась к Кейт. – У нас здесь всегда много кроликов. Знают, наверно, как найти тихое местечко.

Кейт вымученно улыбнулась. Дети как зачарованные наблюдали за новорожденными крольчатами. Они бывали в детском зоопарке. Бывали в цирке. Видя, как они радуются, Кейт тоже улыбалась, как и любая мать, у которой нет воспаления под правым ухом.

– Нам надо завести домашнего питомца, – сказала Пайпер. – Кролика. Или котенка.

– Или хомячка, – добавил Джеймс. – У Роберта из нашего класса дома два хомячка. Они грызут коробки и держат еду за щекой.

– Может быть, – туманно пообещала Кейт. – Когда-нибудь. После лета. – Поглаживая дочь по голове, она осторожно развернула ее от кустов и направила к дому. – А вы рассказали миссис Каллум, как хорошо сыграли вчера в мини-гольф? Как попали мячами в одну лунку?

– О, это, наверно, нелегко. Поздравляю. – Миссис Каллум улыбнулась. Ей, конечно, хотелось, чтобы дети остались. – Не знаю, может, уже поздно для полдника, но у меня есть свежее печенье. А там, смотришь, и крольчата проснутся.

– Спасибо, но у нас свои планы на вечер. – Кейт положила руку на плечо Джеймсу. – Если приберетесь и быстро пообедаете, то мы успеем еще раз поиграть в мини-гольф.

Она подождала, пока они придут домой, и только тогда сказала то, что хотела сказать с того самого момента, как увидела детей возле куста.

– А теперь идите и хорошенько вымойте руки. – Кейт отправилась в ванную, прихватив из кухни бутылочку с антибактериальным мылом, и сама взялась за дело. Потом взглянула на этикетку – «убивает 99 процентов микробов» – и вручила каждому по полотенцу. – Вообще-то, у меня предложение получше. Давайте-ка примем душ.

– Душ? Сейчас? – поморщился Джеймс. – Но еще не вечер. Мы даже не пообедали.

– Да, но давайте помоемся, поедим, поиграем в мини-гольф, а потом, может быть, еще и угостимся мороженым. – Кейт бросила на стол свой последний козырь, и теперь в арсенале ничего уже не осталось. – Ну-ка раздевайтесь. – Она открыла дверь душевой и сняла с крючков два полотенца.

Мимо душевой, направляясь в гостиную, прошел Крис.

– Что? Они уже принимают душ?

– Конечно, а почему бы и нет? – пожала плечами Кейт, подкручивая холодный и горячий краны.

– Но еще только четыре.

– Мы могли бы пораньше поужинать, а потом, раз уж мыться будет не надо, поиграть вечером в мини-гольф.

Крис посмотрел на нее так, словно она предложила пообедать в Париже.

– Но это же полная ерунда. Сегодня хороший день. Я думал, что мы сходим на пляж. Дети, хотите сходить на пляж до обеда?

Они тут же встрепенулись. Праздник продолжался.

– Крис, я не думаю…

– Не думаешь что? – Недоуменный тон сменился язвительным. – Мы же в отпуске, Кейт. Не упрямься. И… что это у тебя с шеей?

Она посмотрела в зеркало – волосы повлажнели от пота и слиплись, а на шее, на самом виду, появилось покраснение.

– В саду есть ядовитый плющ? – спросил Крис.

– По-моему, есть. – Кейт небрежно коснулась воспаленного места. – Не проходит. Надо будет взять в магазине какую-нибудь мазь.

– Быстро оно у тебя появилось, – озабоченно заметил он. – Детям надо быть поосторожнее в саду. Ну что, идем на пляж?

Дети выскользнули из душевой и направились к выходу, оставив на полу полотенца. Кейт опустила голову и медленно, глубоко вздохнула, потом подняла полотенца, повесила их на крючки и последовала за всеми.

На пляже было тихо – кто-то прогуливался, кто-то запускал воздушного змея, рыбаки готовили свои снасти, дремали юные парочки. Дети побросали игрушки и направились к воде. Кейт улеглась на песок возле пляжной сумки с обычным снаряжением: бутылки с водой, солнцезащитный крем, бумажник, роман, дочитать который ей, похоже, было не суждено, хотя она и брала его с собой каждый раз.

Крис устроился тут же, на одеяле, с довольным выражением наблюдая за детьми.

– Ох и нравится ж мне здесь.

Для счастья ему требовалось совсем немного. Не потому, что он был таким уж простаком, легкомысленным и беззаботным: его раздражали и люди, стоявшие на пути к выбранной им цели, и те, кому нравилось все усложнять. Но он ценил скромные удовольствия, любил, когда все делается так, как надо, и скорее наслаждался моментом, чем зацикливался на том, что будет или чего не было. Он обладал тем врожденным равновесием, которое другие ищут в кабинете психиатров и объятиях любовниц, и эта внутренняя сбалансированность помогала ему избежать как сумасшедших взлетов, так и оглушительных падений. Обратной стороной этого дара было то, что он не мог сочувствовать людям, чьи проблемы проистекали из чего-то неуловимого, трудно постижимого. Их он называл путаниками. «Им нужно хобби, – говорил Крис, – что-то такое, на что они могли бы смотреть, кроме собственного пупа».

Он выставил подбородок и закрыл глаза, как будто мог спать, опираясь на ладони. Это место было одним из его любимых, а бывать ему довелось на пляжах по всему миру. Иногда в сопровождении Кейт. Но путешествия не испортили Криса, он умел получать удовольствие от самых обычных, порой весьма непритязательных мест. Незадолго до обручения они ездили на Багамы, проверить инвестиционный потенциал старого курорта возле Нассау. Сигнал поступил от одного нового источника, но на месте выяснилось, что отель безнадежен. Они провели там только один день и одну ночь, а вечером отправились пообедать в центр. За окном такси пролетали ветшающие здания в колониальном стиле, прячущиеся за давно не крашенными железными воротами, обклеенными постерами социальных служб. В заведении на Парламентской площади им подали переваренные хвосты омаров в сливочно-шампанском соусе. На веранде, где они расположились, шумная компания американцев то и дело разражалась бесцеремонным гоготом. Потом они сидели за отелем, в темноте, предпочтя песок продавленным и ржавым шезлонгам. Сидели молча, и над ними, как транспаранты какого-нибудь партийного съезда, хлопали кроны пальм. И Крис улыбался тогда… как сейчас.

«Откуда такое хорошее настроение?» – спросила она, удивленная тем, что он, похоже, нисколько не расстроился из-за неудачной поездки.

«А почему бы ему и не быть? Я с тобой». И он снова улыбнулся, как будто этого было вполне достаточно. Если бы тогда, еще до обручения, она заболела, если бы ей поставили такой же, как Элизабет, диагноз, Крис бросил бы все и примчался к ней. Кейт наклонилась вперед и положила руки на колени; в рыжеватых волосках на ноге мужа застряли серые песчинки. В этом она нисколько не сомневалась.

– Что такое на тебя нашло? – Голос Криса оторвал ее от воспоминаний. – Там, в доме?

Кейт вздрогнула от неожиданности – ей казалось, он спит.

– Что ты имеешь в виду?

– Всю эту затею с душем. Сцена в духе леди Макбет. Ты так терла наших бедняжек… – шутливо заметил Крис.

Кейт хотела отделаться какой-нибудь остротой – у нее всегда был в запасе отходной вариант, – но в этот раз ничего подходящего в голову не пришло. Может, стоит для разнообразия ничего не выдумывать, не заметать следы, а сказать правду, все, как есть? Она попыталась представить, что будет потом: Крис станет каждый день оценивать ее состояние, выискивать признаки побеждающей логику и здравый смыл паранойи. В его отношении к ней заведется червячок сомнения. Сочувствие, пусть и искреннее, благонамеренное, разведет их, и Крис будет общаться с ней как с ребенком. Кейт поежилась.