Очередная любовница олигарха - Шантель Шоу

Глава 10

Дорога обратно на виллу прошла в тишине, но когда они уже подъезжали к дому, Вадим не выдержал.

— Что с тобой? Почему ты такая тихая сегодня? — спросил он, поворачиваясь к Элле.

— Голова болит. Сейчас приму лекарство, чтобы мигрень не началась, — ответила она, надеясь, что ее объяснение покажется ему достаточным.

На самом деле ее мучило то, что Вадим ничего не рассказывал ей о своей семье. Это означало только одно: у нее нет никаких надежд на то, что их отношения станут со временем серьезными.

— Мне нужно позвонить, — сказал Вадим, открывая дверь. — А тебе, думаю, стоит сразу пойти в спальню. Ты выглядишь утомленной.

Элла и сама думала об этом же, но по другой причине: ей не терпелось снять с себя колье. Вспомнив, что Вадим положил коробочку в один из ящиков комода с его стороны кровати, Элла заглянула туда. Она уже собиралась задвинуть ящик обратно, когда ее внимание привлекла потрепанная тряпичная кукла.

Осторожно взяв куклу в руки, Элла увидела на дне ящика две фотографии. Она сразу поняла, что на них изображены жена и дочь Вадима, и потянулась за ними. Погруженная в свои мысли, она не сразу поняла, что Вадим зашел в спальню.

— Прости, я не копалась в твоем ящике, — пробормотала Элла, когда он возник рядом с ней. — Я клала колье на место и заметила эти фотографии… Мне стало любопытно… Очень симпатичная девочка…

Молчание Вадима заставило ее напрячься. По его лицу Элла ничего не могла прочитать и дрожащими руками протянула ему куклу и фотографии.

— Да, симпатичная, — в конце концов, выговорил он. — Мои друзья в России.

Элла кивнула и, схватив халат, поспешила в ванную. Она с облегчением вспомнила о своей маленькой лжи в машине. Раз Вадим считает, что у нее болит голова, значит, сегодня ей можно не заниматься с ним сексом, а сразу же лечь и сделать вид, что она спит.

Сколько еще ей нужно доказательств того, что для него она всего лишь одна из многочисленных любовниц? Пора смириться с этим фактом и не переживать из-за того, что у него есть от нее секреты.

Вернувшись в спальню, Элла обнаружила, что Вадим выключил свет и вышел на балкон. Он одиноко сидел с опущенными плечами на скамейке, обхватив голову руками. Сердце у нее сжалось, и вместо того, чтобы нырнуть в постель, она подошла к дверям на балкон. Вадим обернулся, услышав ее шаги, и Элла замерла, увидев, что его лицо перекошено от боли.

— Женщина на фотографии… Это моя жена, — хриплым голосом произнес он. — А это моя дочь… Клара. Они обе погибли.

Вадим устало провел рукой по лицу, и ей захотелось обнять его и постараться утешить. Однако Элла не была уверена, что он не оттолкнет ее, поэтому осталась стоять на месте.

— Мне жаль. Сочувствую, — тихо сказала она, хотя любые слова казались лишними.

Элла ненавидела себя за свой эгоизм. Узнав о семье Вадима от Тарасовой, она думала только о себе, а не о том, как он пережил потерю жены и дочери. Конечно, Вадиму трудно говорить о них, ведь любое воспоминание причиняло ему боль.

— Что случилось? — тихо спросила она.

— Снежная лавина сошла на деревню, где жили родители Ирины, в тот момент, когда они обе находились там. Только на третий день спасатели нашли Ирину, а еще через два — Клару… Она все еще сжимала куклу.

— Когда это было? — только и смогла вымолвить Элла.

— Десять лет назад. — Глаза Вадима чуть заметно увлажнились, было заметно, что ему трудно сдержать слезы. — Как раз сегодня Кларе исполнилось бы пятнадцать.

Зная, что ему всегда трудно справляться со своими эмоциями в день рождения дочери, Вадим специально организовал выезд с друзьями в Монако, чтобы постараться скрыться от воспоминаний.

— Они поехали навестить ее родителей, — сделала вывод Элла.

— Нет, — вдруг резко ответил Вадим. — Ирина уехала, потому что хотела развестись со мной. Я отправился в очередную командировку, а вернувшись, нашел записку: мол, забрала дочку и переехала к родителям, потому что для меня работа важнее, чем семья. Я помчался к ним, хотел сказать, что они — самое дорогое, что есть у меня на свете… но опоздал.

Он не понимал, почему ему вдруг понадобилось все рассказать Элле, но слова сами слетали с его губ.

— О, Вадим! — вырвалось у Эллы, и, больше не в силах сдерживать свои чувства, она бросилась к нему.

Вадим опустил голову и напрягся.

— Ты должна понять, что я не был хорошим мужем, — сухо произнес он, вставая. — Я думал в первую очередь о развитии компании и не уделял достаточно времени ни жене, ни дочери, хотя Ирина часто говорила, что им меня не хватает. Она даже как-то сказала, что я их не люблю… Видимо, мне нельзя создавать семью. Я всегда был эгоистом и ставил собственные интересы превыше всего. В этом отношении я ничуть не лучше твоего отца.

— О чем ты говоришь! — возразила Элла с возмущением. — Ты нисколько на него не похож. Ты не должен винить себя, ведь ты хотел обеспечить семье хорошую жизнь.

Она знала, что не должна влюбляться в Вадима, но в этот момент поняла, что любит его всем сердцем и должна сделать что-нибудь, чтобы помочь ему и облегчить его душевную боль.

— Я хотел купить дом с садом, где Клара могла бы играть, и покупать для нее вещи, которых у меня самого в детстве не было. — Вадим мрачно улыбнулся. — Она любила музыку и хотела играть на пианино, но в нашей квартире не было места для него.

Он обнял Эллу и спрятал лицо в ее волосах.

Как она могла думать, что он — бессердечный человек? Вадим способен любить, но потеря жены и дочери разбила ему сердце, и теперь для него любовь ассоциировалась с мучением.

Открыв глаза на следующее утро, Элла обнаружила, что лежит одна. Она быстро оделась и спустилась вниз на террасу. Вадим сидел за столом и просматривал газету.

— Доброе утро, — приветствовал он ее. — Хорошо спала?

— Я… да, спасибо, — пробормотала Элла, удивленная тем, что Вадим вел себя так, словно вчера ничего не произошло.

На лице — вежливая улыбка, а глаза спрятаны под солнцезащитными очками. Однако еще в постели она решила постараться разговорить его. Ему нельзя прятать все время свои чувства, и Элла хотела помочь Вадиму хоть чуть-чуть освободиться от груза тяжелых воспоминаний.

— А ты как себя чувствуешь? — спросила она, наливая себе апельсиновый сок. — Я… я понимаю, что вчера тебе было трудно говорить о жене и дочери, но… хочу, чтобы ты знал, я всегда готова выслушать, если тебе снова захочется поговорить.

Элла была прелестна, и у нее в глазах Вадим видел заботу о себе. Он сожалел о том, что рассказал ей обо всем. Ее сочувствие заставляло Вадима ощущать себя ранимым и легкоуязвимым, как когда-то в детстве, когда он молился по ночам, чтобы к нему вернулась мама. Она будила в нем эмоции, которых он не мог объяснить или боялся и поэтому стремился сохранить дистанцию между ними, а еще лучше — оттолкнуть Эллу от себя.