Голод - Сергей Москвин

Первый раз Катя взяла в руки пистолет уже после вступления в должность фельдшера пограничной заставы. Конечно, в медучилище преподавали военную подготовку, но знакомство с оружием ограничивалось изучением материальной части пистолета Макарова. В кабинете НВП рядом со стендом, где перечислялся порядок действий при ядерном взрыве, на стене даже висел плакат, демонстрирующий пистолет в разрезе. Только вот до практической стрельбы дело не доходило: своего тира в училище не было, а на аренду чужого учебным планом средства не выделялись. Зато на погранзаставе имелось специально оборудованное стрельбище, где все солдаты, офицеры и прапорщики регулярно сдавали зачеты по огневой подготовке.

Катерина до сих пор помнила свою первую стрельбу. Пять выстрелов — два тренировочных, три зачетных. Неожиданно для себя она тогда выбила двадцать два очка, получив оценку «хорошо» и изрядно удивив своей меткостью принимавшего зачет командира заставы. Потом стреляла много и часто не столько ради тренировок и закрепления навыка, сколько ради возможности побыть с начальником заставы наедине. Увы, ничего у них так и не сложилось. Молодой старлей был по уши влюблен в свою капризную фифу-жену, которая строила из себя столичную штучку и постоянно ходила по военному городку, задрав нос, хотя в Москве с роду не была — сама как-то проболталась Кате по пьяни. В конце концов эта пергидрольная крашеная кошка наставила своему мужу рога с заезжим телевизионным журналистом и следующим же вертолетом улетела за ним на Большую землю. Так он ее там и ждал!

Брошенный супругой лейтенант с горя запил. Катя надеялась, что со временем все утрясется: парень забудет сбежавшую жену и наконец обратит внимание на неравнодушного к нему санинструктора. А уж она бы постаралась скрасить одиночество своего непосредственного начальника! Но все радужные надежды и планы разрушило страшное известие о разразившейся войне и нанесенном по стране ядерном ударе.

В тот же день переданным по радио приказом командования начальнику заставы было присвоено внеочередное звание капитана и объявлено об усилении пограничного гарнизона. Это было последнее сообщение с Большой земли. Вскоре после него эфир заполнили статические помехи, глушащие все без исключения радиосигналы.

Всю ночь в небе полыхали зарницы и всполохи пожирающего планету ядерного пламени, а утром на заставу прилетел большой военный вертолет с закопченным фюзеляжем и обгоревшей краской. Таких машин Катя раньше никогда не видела, но в разговоре пограничников промелькнуло малопонятное название «морской охотник». Что оно означает, Катя так и не успела уточнить, потому что меньше чем через час новоиспеченный капитан вместе с дежурным пограничным нарядом улетел на этом вертолете, приказав ей перед вылетом подготовить санчасть к приему раненых, пострадавших от огня и лучевых ожогов. Никакого специального оборудования для лечения таких больных в санчасти не было, но Катя сделала, что смогла: застелила свежим бельем медицинские кушетки, приготовила бинты, вату, медикаменты и переносные походные носилки. Все усилия оказались напрасны — вертолет на заставу так и не вернулся, и что случилось с экипажем, командиром заставы и отправившимися с ним пограничниками, навсегда осталось тайной. И хотя Катя никогда не произносила этого вслух, в душе подозревала, что все они погибли.

Островная пограничная застава оказалась полностью отрезана от внешнего мира. Бесчисленные попытки радиста связаться с командованием на Большой земле ни к чему не привели. Еще несколько дней в небе проносились самолеты, да кто-то из оставшихся на заставе пограничников видел на горизонте силуэты военных кораблей. Затем пропали и они. Привычный мир, который знала Катерина, исчез навсегда. А вместе с ним прекратила свое существование и погранзастава на архипелаге Новая Земля…

Но звуки выстрелов прочно врезались в память, поэтому и спустя два десятка лет Катя безошибочно узнала характерный хлопок.

— Ты уверена? — испуганно пробормотала Юлька, выбравшись из сугроба, куда столкнул ее Макс.

— Стреляли из пистолета, — уточнила Катерина. — Где-то за поворотом.

— Там засада! — испуганно заверещал Борис. — Надо скорее сваливать!

Он действительно рванулся к лодке, но Катя преградила ему дорогу:

— Максим велел нам оставаться здесь.

— А как же папа, Макс, братья?! — заголосила Юлька. — Мы должны им помочь!

Катерина нахмурилась. Что значит «помочь»? Наверняка придется вступать в схватку с теми, кто открыл стрельбу. С голыми руками против пистолета? И кто это будет делать? Уж точно не Борис, думающий лишь о том, как бы поскорее смыться.

Со стороны поселка донесся чей-то изумленный возглас — Катя так и не разобрала чей, а сразу за ним ударили еще два выстрела.

— Макс! Это кричал Макс! — ахнула Юлька и, не думая об опасности, бросилась на звук выстрелов.

— Стой! — крикнула Катерина в спину отчаянной девчонке, но та даже не обернулась. Видно, совсем потеряла голову.

Воспользовавшись моментом, Борис снова подскочил к лодке и попытался столкнуть ее в воду. От волнения он забыл про трос, которым Макс привязал лодку к свае, но Катерина понимала, что это ненадолго, и механик быстро опомнится. Она совсем растерялась. Что делать: бежать за Юлькой или попытаться остановить Бориса, который, похоже, твердо решил смыться, бросив всех остальных на произвол судьбы? К счастью, в этот момент навстречу Юльке из-за сопки выбежал Макс. Увидев девушку, он что-то прокричал ей и отчаянно замахал руками. Катерина разобрала только «назад» и «отец».

Это были последние слова, которые она услышала, прежде чем провалилась в пропасть безумного кошмара.

Глава 13

В ПАСТИ БЕЗУМИЯ

Снежный наст хрустел и крошился под ногами, отчего Максу казалось, что он бежит по хрупкому, предательски тонкому льду, под которым, словно притаившийся хищник, стережет свои жертвы холодная и мрачная бездна. У него перед глазами были две отчетливые цепочки следов Седого и Лёньки, подтверждающих прочность земли под ногами, но Макс никак не мог отделаться от засевшей в мозгу безумной мысли, что любой неосторожный шаг может привести к падению в ледяную пропасть.

За поворотом дороги его взору открылся таинственный северный поселок. У подножия сопки чужеродными наростами возвышались занесенные снегом сборные дома и металлические ангары с ржавыми дырявыми крышами. В центре поселка, среди покосившихся построек, Макс разглядел нагромождение каких-то древних, вросших в землю механизмов. Словно огромный великан свалил их все в одну кучу и оставил ржаветь под холодными северными дождями и лютыми арктическими метелями. Или это сделали сами жители, пытаясь соорудить из всего, что было, некое подобие баррикады? От чего бы ни должна была защищать эта баррикада, судя по заброшенным, постепенно разрушающимся постройкам, она не принесла спасения жителям Северного. Поселок был пуст, и уже давно. Возможно с самой войны. Кто же тогда стрелял?

Макс настороженно огляделся. Никого, только в сторону сопки с прорубленной штольней, где они прошлый раз пережидали бурю, стремительно двигалась одинокая, раскоряченная фигура. Присмотревшись, Макс узнал яркую полярную куртку Седого, но разглядеть самого человека мешали два взваленных на плечи тюка. Или это… Макс похолодел от ужаса, когда узнал в раскачивающихся «мешках» безжизненно обвисшие тела обоих братьев-охотников. Волна праведного гнева захлестнула Максима. Стиснув рукоятку своего охотничьего ножа, он бросился наперерез убийце.

Бежать по проваливающемуся насту, почти по колено утопая в снегу, оказалось тяжело, и Макс быстро устал. После бессонной ночи, борьбы со штормом и вытягивания на берег тяжелой лодки это было неудивительно. Зато убийца со своей страшной ношей на плечах как будто не чувствовал усталости и шагал удивительно ходко. Расстояние между ними почти не сокращалось.

Из последних сил Максим рванулся вперед, но провалившаяся в невидимую яму нога завязла в снежной каше, и он полетел лицом в сугроб, до крови ободрав щеку и лоб о смерзшуюся ледяную корку. Выбравшись из сугроба, Макс обнаружил, что, вдобавок ко всему, еще и потерял свой охотничий нож, который бесследно канул в снегу.

Преследуемый убийца просто не мог не услышать звука его падения, но даже не обернулся. Как ни в чем не бывало, он все также целенаправленно шагал вперед.

— Стой, сволочь! — в отчаянии крикнул Макс ему в спину.

Вот тогда человек в полярной куртке остановился и сбросил в снег висящие на плечах тела. От толчка Лёнькина голова повернулась на бок, и застывшие в изумлении глаза паренька уставились на Максима. На лбу у Лёньки черной меткой темнела небольшая дыра, от которой протянулась к переносице тонкая струйка застывшей крови.