Как поссорились Apple и Google и, затеяв войну, начали революцию - Фред Фогельштейн

Почти все средства массовой информации тут же сфокусировались на неразумном и, возможно, не вполне законном контроле Apple над своим магазином приложений. В ряде случаев Джобс изображался в прессе как жадный до власти деспот.[71] Стремясь выглядеть более привлекательно, Apple попыталась намекнуть журналистам, что за всеми отказами стоит AT&T. Однако это лишь ухудшило положение дел. FCC посчитала, что между Apple и AT&T имеется некий неправомерный сговор.

Через два месяца в ответ на просьбы СМИ о применении Акта о свободе информации FCC предала публичности свою переписку с тремя компаниями. Она выставила Apple не в самом лучшем свете. В письме Google было сказано: «Сотрудники Apple проинформировали Google об отказе в размещении Google Voice из-за того, что (по мнению Apple) это приложение дублирует важные функциональные свойства iPhone. Представители Apple отметили, что компания не желает размещать приложения, способные в принципе заменять эту функциональность». Однако в письме Apple говорилось: «Вопреки ранее опубликованной информации, Apple не отказала в размещении приложения Google Voice и продолжает изучать его. Пока что программа не была одобрена, поскольку в виде, представленном для изучения, оно по ряду признаков способно видоизменить типичный для iPhone пользовательский опыт, заместив основную функциональность мобильных телефонов iPhone и интерфейса Apple собственным интерфейсом для телефонных звонков, работы с текстовыми сообщениями и голосовой почтой».

Позднее Apple позволила разместить Google Voice и другие голосовые приложения в своем онлайн-магазине. Однако, по словам некоторых менеджеров Apple и Google, не было секретом, что Джобс лично требовал убрать оттуда Google Voice. «К 2009 году люди все чаще называли нас цензорами, – сказал один руководитель Apple. – Поэтому процесс выбора приложений не должен был испортить образ Apple. Никто не хотел брать на себя ответственность, все предоставляли право последнего решения самому Стиву».

Перепалка относительно Google Voice подняла волну в СМИ и дала Кремниевой долине первое реальное свидетельство, а не слух, о том, что партнерство Apple и Google, призванное защитить мир от Microsoft, распадается, а его участники злятся и боятся друг друга больше, чем своего прежнего общего врага.[72] Однако эта перепалка потеряла бы всякую важность, если бы Android не стал той серьезной угрозой, которой опасались Джобс и Apple – то есть если бы Рубин и команда Android не создали телефон, интересный для потребителей. Эта угроза казалась надуманной в конце 2008 года, когда с выхода в свет G1 прошло всего три месяца. G1 был настолько неудачной моделью в глазах потребителей, что это казалось многим важным препятствием для дальнейшей работы.

Однако случилось обратное. Неудачный старт G1 наполнил энергией производителей и операторов, помогавших в развитии Android. Революция, связанная с iPhone, привела не только к противостоянию между Google и Android. Вся индустрия призадумалась о том, как конкурировать с Apple. Motorola и Verizon, два партнера, не заинтересованные в Android годом ранее, внезапно начали оказывать компании знаки внимания.

Санджей Джа занял пост CEO Motorola в августе 2008 года. В предыдущие времена компания допустила немало ошибок, а после выхода в свет iPhone многие поверили, что единственный возможный путь для нее – банкротство, причем стремительное. Поэтому Джа, знавший Рубина еще со времен своего руководства Qualcomm, производителем микросхем, сделал немедленный и довольно противоречивый шаг, объявив, что на телефонах Motorola будет стоять исключительно операционная система Android. Прежде у Motorola имелось полдюжины команд разработчиков. Тысячи людей потеряли работу.

Тем временем Verizon, четко давшая понять в конце 2007 года, насколько сильно она ненавидит Google, начала понимать, что необходимость в услугах Google может оказаться сильнее неприятных чувств. Руководители Verizon хотели верить, что сделка AT&T с Apple, по которой Apple получала все права на дизайн, производство и маркетинг, была исключением из правил. Компания потратила 65 миллионов долларов на маркетинг LG Voyager в 2007 году и еще примерно 75 миллионов на маркетинг BlackBerry Storm в 2008-м в надежде доказать свою правоту. Однако обе модели стали коммерческими разочарованиями, и к концу 2008 года CEO Verizon Джон Страттон начал беспокоиться о том, что AT&T и iPhone заберут у него лучших потребителей. «Нам нужно было вступить в игру, – говорил он. – И мы поняли, что если собираемся конкурировать с iPhone, то сделать это в одиночку нам будет не по силам».

Общие нужды (и немалое отчаяние) всех трех компаний, искавших ответные шаги после появления iPhone, изрядно стимулировали творческое мышление руководителей и инженеров. Шмидту, прежде воспринимавшему операторов как воплощение зла, показалось искренним намерение Verizon открыть свою сеть, чтобы другие участники рынка могли использовать ее для тестирования новых идей. Страттона же впечатлила разумность Шмидта. Тот ничем не походил на боевика, образ которого можно было бы нарисовать, основываясь на его публичных заявлениях. Джа отчаянно пытался работать с обеими компаниями для спасения своей собственной.

Однако уважение к Android и понимание ее сути имелось не только у инженеров Джа. Их мысли разделяли и инженеры Verizon. Они детально изучили все операционные системы для смартфонов, имевшихся на рынке (и даже попытались создать собственную), однако пришли к выводу, что Android представляет собой одну из лучших – серьезное заявление для крупной компании типа Verizon, склонной контролировать все происходящее на своих телефонах. В 2005 Verizon была настолько убеждена в своем доминировании в беспроводном бизнесе, что отказалась от предложения Джобса о совместном создании iPhone. AT&T была для Apple лишь вторым кандидатом в партнеры. Особенно инженерам Verizon понравилось, что Android создавалась с прицелом на перспективу. Большинство программ для смартфонов (в том числе и в iPhone) предполагало постоянное соединение с компьютером. Однако Android с самого начала создавался на основе предположения о том, что когда-нибудь потребность в этом исчезнет – иными словами, что каждый человек сможет использовать свой смартфон как основное устройство для работы и подключения к интернету.

Кроме того, Рубину удалось спроектировать партнерство так, что оно оказалось куда более расположено к операторам, чем любые партнерства Apple. Производители приложений для Apple и Android получали около 70 % доходов от продажи своих программ. Однако если Apple забирала оставшиеся 30 % себе, то Рубин решил отдать возможную долю Android операторам. Некоторые думали, что он ведет себя безумно, оставляя им так много денег. Рубин же считал это небольшой ценой за то, чтобы дать Droid все возможные шансы на успех. Приверженность оператора определенному устройству означала разницу между успехом и поражением, и Рубин хотел дать операторам все стимулы для серьезной поддержки нового телефона. Android и Google в случае успеха Droid могли извлечь пользу другими способами – за счет повышения поискового трафика и доходов от рекламы, а также большей лояльности потребителей – то есть всего того, что способно было принести еще больше денег в перспективе.

Потенциал партнерства вокруг Droid казался участникам захватывающим. Однако, по словам Рубина, напряжение, связанное с созданием нового телефона, было несоизмеримо выше, чем при создании G1. В конце 2008 года Джа пообещал Рубину устройство, значительно превосходившее по скорости любой другой смартфон. По его словам, тачскрин устройства должен был обладать более высоким разрешением, чем у iPhone. У телефона также предполагалась полноценная клавиатура для потребителей, которым не нравились виртуальные кнопки iPhone. Он пообещал, что телефон будет тонким и гладким, то есть вполне способным конкурировать с iPhone по эстетическим характеристикам. Однако, когда весной 2009 года в Google появились первые прототипы, они совсем не напоминали то, о чем рассказывал Джа. Они казались отвратительными. Подсластить пилюлю было нечем – Рубин и его команда настолько сильно поверили в Джа, что прекратили задавать ему достаточно глубокие вопросы. Теперь же оказывалось, что это доверие могло обойтись им слишком дорого.

В компаниях воцарилось отчаяние. «Телефон напоминал оружие. Он имел агрессивные очертания, а углы были настолько резкими, что казалось, о них можно порезаться, – рассказывал Том Мосс, работавший на Рубина в качестве главы отдела развития бизнеса. – Мы были по-настоящему обеспокоены и то и дело спрашивали друг друга: “Мы что, действительно хотим, чтобы наше устройство выглядело именно так? Может, нам все же стоит отговорить Motorola?”» Отказ от проекта повлек бы за собой разрушительные последствия. Еще одна плохая модель после провала G1 могла четко закрепить в восприятии публики негативные ассоциации, связанные с Android. Руководители Verizon казались довольно неумелыми. Они все еще не отошли от неудачного решения, связанного с iPhone. Ошибка с новым проектом могла означать конец Motorola – компании, которая изобрела мобильный телефон. «Все безумно нервничали из-за происходившего, – рассказывал мне Рубин в 2011 году. – Лично я вообще поставил на этот проект всю свою карьеру».