Демон меня отбери! (СИ) - Ткаченко Сусанна "Санна Сью"

Инкубы все как один помрачнели и переглянулись:

— Это очень, очень плохо… Если у него к вам подобные чувства… Впрочем, давайте надеяться на лучшее. Ну а в свете последнего рассказа вам и подавно не стоит даже близко приближаться к тёмному храму.

Вообще ничего не поняла. Почему мне сейчас тем более нельзя появляться рядом с Лукасом?

Инкубы попрощались и отбыли решать другие важные, внезапно свалившиеся на них проблемы, а мне после этой встречи стало очень тревожно на душе. Я еле выдержала ужин и семейные посиделки после него — дед шепнул, что придёт ко мне в комнату ночью, чтобы не привлекать внимания, а сейчас нужно сделать вид, будто мы ничего не затеваем. Я понимала ход его мыслей и опасения — наши родственники обычно оставлять нас с ним наедине не рисковали. Оказываясь без присмотра, мы с дедулей могли и дом разгромить — были случаи.

Глава 25

— Ну что там, дед, рассказывай! — мы сидели в моей комнате в темноте и шептались, несмотря на выставленную защиту.

— Ты же знаешь, что мне довелось родиться ещё в те времена, когда не было империи, девочка моя?

— Деда, не тяни! Естественно, я знаю, сколько тебе лет, — порой он любил зайти издалека, но сейчас был не тот случай, когда я готова наслаждаться дедовыми экскурсами в историю.

— Так вот моя семья жила в поместье родителей инкуба, который ушёл за драконами пятым. Мы с Варгарном гарн Даблем неплохо ладили, и когда с ним произошла трагедия, я оказался её невольным свидетелем. Дело в том, что тот инкуб влюбился…

— Я знаю эту историю, дедуль. Он выпил любимую до дна, а сам умер от истощения, потому что они не были истинной парой.

— Не совсем так, Шеллин, не совсем, — дед говорил задумчиво, будто взвешивая каждое слово.

— А как?

— Хм-м, — протянул, вроде как убеждая себя. — Ты уже взрослая, надеюсь, сможешь понять…

— Да не томи же! — только жути нагнетал своей загадочностью.

— Гарн Дабль и правда влюбился, а вот Силеста — так звали девушку — была влюблена во всех инкубов сразу… Понимаешь?

Я выкатила глаза от шока. Неужели это обозначает, что…

— Она дарила любовь всем пятерым?!

— Да. И всем о ней рассказывала, убеждая в своих чувствах. — Вот же коза! И к моему Лукасу приставала?! — Но поверил ей и из-за этого погиб только гарн Дабль. С тех самых пор появились заряжалки и многие другие ограничения…

— Но я-то не такая! Я Лукаса люблю…

— Я тебе верю, а вот твоя мама не очень, — дед потрепал меня по голове. — Да и с чего бы ей верить, если в десять лет ты клялась в любви гарн Септеру, а сейчас у тебя вся комната обклеена плакатами гарн Фораша?

Я схватилась за голову руками! Точно! Надо их срочно выкинуть! А то это и вправду выглядит ненормально.

— И инкубы про меня знают?

— Она сказала, — подтвердил дедуля неприятную догадку, — после того случая подобными вещами шутить непринято.

— Какой кошмар, дед! Погоди, а если бы у того инкуба и девушки были взаимные чувства, если бы она только его любила? Они бы смогли стать истинной парой?

— Кто знает… Обычно у них всё проходит не так, и инкубы не знакомы с истинной до ритуала.

— Но можно ведь попробовать. Я не понимаю, почему я не могу отправиться к Лукасу и хотя бы попытаться…

— Они не станут рисковать. Видишь ли, милая, у той истории мог быть другой конец, если бы гарн Дабль вовремя отправился к тёмным источникам и ворожеям, а не предпочёл остаться рядом со своим наркотиком по имени Силеста, — дед тяжко вздохнул, тем самым показав мне свою скорбь об ушедшем друге детства. — Если бы только он согласился на помощь, то остался бы жив. В храме Тьмы ему бы помыли мозги и поставили на ноги, но он сделал выбор не в пользу жизни без Силесты. Та история наделала много шума. Она вызвала большой резонанс: и в империи, и в королевстве Тьмы. Тебя просто уничтожат, если ты появишься в поместье гарн Септеров. Даже разговаривать не станут.

Ох, похоже, Котовасия меня действительно спасла! Но и так просто смириться я не могла…

— Что мне делать, дед? Лукас хотел просить у Великой Тьмы сделать меня его парой, а теперь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как представила, что ему промоют мозги, и он меня забудет, внутренности скрутило тоской. Нет-нет, я готова тосковать по нему всю жизнь, если это единственный выход, но ведь у нас был шанс! Лукас в него верил, и я верю. Как жить, зная, что мы даже не попробовали его использовать? Не пытались бороться?

— Если б я знал, Шелл, если бы… Но давай-ка попробуем выяснить что-нибудь про ритуал обретения пар?

— У кого?

— Есть у меня один источник. Ты, главное, доверься мне и не предпринимай ничего в одиночку, хорошо?

Вот это прозвучало подозрительно. А не сгущает ли мой дорогой предок краски?

— Дед, тебя точно не родители подговорили меня напугать? — посмотрела на него пристально, пытаясь найти следы лукавства. Вообще-то разумные мысли — это не его конёк, но сейчас он выглядел абсолютно искренним.

— Шелли, одно дело — проказничать, когда это не подвергает риску благополучие, а другое — твоя жизнь. Во всех смыслах. Я верю в любовь и верю, что ты не станешь счастливой без своего инкуба, поэтому и хочу помочь, — и так он это проникновенно сказал, что все сомнения разом развеялись.

— Спасибо, дедуленька! — я кинулась к нему на шею и поцеловала в щеку.

— Всё, спи, Шелл. Завтра постараюсь порадовать…

Да конечно! Прямо так и сделала!

Естественно, спать я сразу не легла. Иначе и быть не могло! Плыть по течению и бездействовать? Нет, на такое у меня не было никаких сил! Я ведь прекрасно понимала: если ничем себя не займу, опять сорвусь в слезы или вообще помчусь к Лукасу через границу, наплевав на предостережения. Поэтому сначала я сорвала со стен изображения гарн Фораша и нещадно их уничтожила. Потом скинула с себя всю одежду и только тогда юркнула под одеяло. Не помню точно, в какой момент мне пришла в голову мысль попробовать ещё раз провести ритуал, но я подумала: если в прошлый раз ничего не произошло, это не значит, что не выйдет и в этот. Идея показалась настолько оптимистичной, что я тут же решила её воплотить в жизнь, но зайти немного с другой стороны.

Тогда, первокурсницей, я безрезультатно, слава Серости… тьфу ты, Тьме… пыталась призвать гарн Фораша, и так как ритуальных слов не знала, придумывала всякие пафосные фразы типа: «Кристгарган гарн Фораш, явись ко мне, стань моим единственным!» или «Инкуб мой, я твоя пара! Приди и возьми меня!», ну и прочую муть. Молодая была, глупая…

В этот раз я решила действовать иначе и, плотно закрыв глаза, чтобы вообще свет не проникал, обратилась непосредственно к Тьме. Я рассказывала ей, как сильно люблю Лукасгара с самого детства. Как поняла это ещё в десять лет и тут же выложила ему. Объяснила, что не виновата в своей несдержанности: я ведь не знала тогда про Силесту и Дабля. Призналась, как потом глупо обиделась на Лукаса и придумала себе увлечение другим инкубом, хотя сейчас понимаю, что среагировал он вполне адекватно. Описала нашу совместную жизнь, что мы прожили последние две недели, деля одну крышу над головой. Заверила, что теперь уверена в своих чувствах на сто процентов, и мне никто другой не нужен. Напоследок упомянула, что мы спасли большую часть студентов — понятия не имела, важно ли это для Тьмы. А закончила тем, что Лукасгар хотел просить её — Великую — подарить ему меня в пару, и я верю, что он бы это обязательно сделал, но сейчас совсем плох и до сих пор не приходит в себя после подлого удара. Потом, кусая губы, попросила Тьму помочь Лукасу и обещала сделать что угодно, лишь бы он остался жив… Хотела и про пару сама попросить, но сил не хватило. Просто пока рассказывала, так живо представила, что никогда больше своего инкуба не увижу, что разрыдалась и не заметила, как вся в слезах провалилась в забытьё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А в нём ко мне пришла Котовасия. Она выплыла из тёмного облака в образе настоящей огромной кошки — такой я её ещё не видела, но почему-то сразу узнала. Может, по голосу?

— Великая Тьма услышала тебя, светлая. И ей понравилась твоя искренность, — промурлыкала она со своей обычной интонацией. С такой, как обращалась ко мне в гарнизоне, и сердце заныло тоской по тем временам.