Гром над городом - Ольга Владимировна Голотвина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Существу не дали договорить.
Барилла, узнав голос, гневно взвыла:
– Бики, сволочь! Это и есть наряд врача?
– Ужас! – подхватила «королева» Джалена.
С другой стороны из-за кулис выбежала Милеста и воскликнула:
– Бики, я знаю, ты хочешь только хорошего. Но неужели такое чучело подойдет к постели больной принцессы? Да я по-настоящему умру!
Из-за спины Милесты высунулся Мирвик:
– Раушарни, я это не надену, хоть ты меня гони из театра!
– Почему мне всегда подрезают крылья? – с истинно драматическим пафосом воззвал Бики в зрительный зал. – Почему мои самые интересные задумки подвергаются осмеянию и злобному гонению? Неужели я обречен всю жизнь лишь вязать опахала из крашеных куриных перьев и строгать деревянные мечи? Едва я отпускаю свое воображение в полет, на меня сразу начинают кричать всей труппой!
Раушарни, обернувшись к зрителям, развел руками:
– Видели, господа мои? В нашей похлебке чего только не варится!
Зрители хохотали.
Барилла, на время забыв свою вражду с Милестой, зарычала на Бики:
– Пожалеть тебя, бедного? Еще раз увижу эту маску – заставлю тебя ее разжевать и съесть!
– Она из зала хорошо смотрится! – попытался Бики отстоять свое творение.
– Уйди, говорю! – топнула ногой Барилла.
Крепко топнула. От души.
Раздался громкий треск, подгнившие доски проломились. Оба стражника вместе с Бариллой провалились под сцену.
Смех в зале вспыхнул с новой силой. Хохотала и «королева» Джалена, радуясь неприятности, случившейся с соперницей. Милеста испуганно вскрикнула. А Ларш и Лейчар бросились к сцене – помогать артистам выбраться.
– Осторожнее – крикнул Раушарни. – Все враз не подходите – вдруг тоже провалитесь!
Ларш и Лейчар, осторожно приблизившись к пролому, глянули вниз.
Не так уж там и было глубоко, но «стражники» и Барилла барахтались, мешая друг другу встать. Ноги «стражников» запутались в пышном платье актрисы, кто-то прижал локтем ее волосы...
– Эй, вы там живы? – тревожно позвал Раушарни.
Ответом был такой всплеск брани из трех глоток, что все наверху успокоились: пострадавшие живы!
Одного за другим пострадавших вытащили на сцену. Бики имел неосторожность нагнуться над проломом слишком низко, и Барилла вместо протянутой ей руки ухватилась за длинный нос маски. Случайно или нарочно – это осталось неизвестным, но маска слетела с лысой головы Бики и бесславно погибла под ногами «стражников».
Пострадавшие, отойдя подальше от пролома, уселись на краю сцены. Они были в грязи и в царапинах, но ничего себе не переломали.
– Больно? – посочувствовала Милеста Барилле. – Вот, возьми мой платок, сейчас принесу из коридора кувшин с водой. Надо промыть царапины.
– Актер всегда должен быть готов к провалу, – возмущенно заявила Барилла, – но не к такому же!.. Раушарни, скаредная душа, чего с ремонтом тянешь?
– Денег нет, – хмуро отозвался тот. – Но теперь придется просить Хранителя. На этой сцене уже играть опасно, даже если Бики заделает дыру.
– Я с тобой пойду к дяде, – хмуро пообещал Ларш. – Прямо сейчас и пойдем... Джалена, Милеста... где Милеста?.. А, воду принесла? Обе наряжайтесь, пойдете с нами. При красивых дамах Хранителю будет неудобно отказать.
– А я? – вскинулась Барилла.
– А ты царапины промой, – хмыкнул Раушарни. – У тебя вид, как будто тебя крепко любил наррабанский леопард.
Джалена показала Барилле язык.
– Я быстро переоденусь, – сказала Милеста, водя мокрым платочком по шее Бариллы. – Только быстренько помогу... у нее сзади шея ободрана, ей не видно...
Ларш услышал, как Джалена тихо сказала Мирвику:
– Барилла нашу «принцессу» сожрать готова, а та ей царапины промывает...
– Так она ко всем добрая... – пожал плечами Мирвик.
– Во-во, ко всем и всегда... отзывчивая, сердечная... что-то мне немного страшно от ее постоянной доброты...
– Господин мой, – промурлыкал из-за плеча Ларша низкий чувственный голос, – нельзя ли и мне пойти с вами?
Ларш в недоумении оглянулся: просьба была странной, даже бестактной.
Нуроса, чуть склонив голову набок, глядела в его лицо со спокойной, ласковой уверенностью, что ее просьба будет исполнена.
– Зачем? – буркнул Ларш.
– Будет ли у меня другой случай увидеть Хранителя Аршмира? Я слышала, что господин Ульфанш Серебряный Корабль – удивительный человек: отважный, решительный, с героическим прошлым.
«А еще ты наверняка слышала, что Ульфанш – первый аршмирский бабник, – зло подумал Ларш, – и это тебя заинтересовало куда больше его героического прошлого».
– Пожалуйста! Мне бы хоть одним глазком... хоть на несколько мгновений...
«Угу. На несколько мгновений. А тебе больше и не надо. Посмотришь, как на меня сейчас. Качнешь вот так головкой, чтоб закачались на цепочках серьги-рыбки. И вздохнешь, как сейчас. Чтоб грудь так же колыхнулась...»
– Ладно, – кивнул Ларш. – Пойдем.
Только что он чувствовал себя птицеловом, который боится спугнуть красивую птицу. А теперь ощутил себя незавидной добычей, с которой охотник не стал связываться, надеясь на более ценный трофей.
«Но ты не воображай себя гордой завоевательницей, красотка, – подумал он злорадно. – Дядю Ульфанша легко заполучить, но невозможно удержать!»
А «королева» Джалена, сойдя со сцены, просительно взглянула в глаза Шеркату:
– Не пойдут ли господин со своим кузеном к Хранителю вместе с бедными актерами? Мы для высокородного Ульфанша – пыль, господин Ларш – племянник, свой человек, дядя с ним не церемонится. А вот Сыновья Клана Лебедя...
– Понял, – перебил ее Шеркат. – Не хочется мне тащиться во дворец, но твою просьбу, красавица, я исполню. Но учти: за тобой будет должок, попозже ты мне его вернешь...
* * *
Беспризорник Головастик понимал, что ему надо удирать из Аршмира. Но тянул с этим правильным, спасительным делом.
Родной город превратился в ловушку. Но оставался родным.
Когда-то здесь жил веселый малыш из Отребья, сын служанки из таверны. И плевать ему было, что не знает отца, ему и с мамой было хорошо. Он бегал с другими мальцами по улицам, играл в «чаек и ворон», в «три камешка», в «вертелочку», барахтался на мелководье, был чумазым, полуголодным и счастливым. Немного подрос – стал зарабатывать по мелочи: помогал покупателям на рынке донести домой корзинки с покупками. Медяк к медяку – всё маме помощь...
А потом мама заболела и умерла. И тут же вылезли какие-то паршивые сволочи, размахивая долговыми расписками.
Сейчас-то Головастик взрослый, ему
