Бальзак без маски - Пьер Сиприо

Адриен Даблен хотел стать хирургом, но в 1819 году стал торговать скобяными товарами. Его лавка, располагавшаяся на улице Сен-Мартен, в доме 221, представляла собой огромное предприятие, где изготавливали первые станки. Мадлен Амбьер, которая изучала описи складов Даблена, утверждала, что тот вел свои дела столь же успешно, как и Цезарь Бирото.

Именно этот человек, которому в ту пору исполнилось 36 лет, каждое воскресенье приходил проведать Оноре и спросить, лечит ли тот свои больные зубы. Может быть, их следует вырвать? Но Оноре всегда отвечал одно и то же: «Волки никогда не обращаются к зубным врачам».

Оноре страстно желал, чтобы Даблен, занимавшийся коллекционированием, рассказал ему о картинах, побеседовал о политике: сумеют ли депутаты-либералы набрать нужное число голосов? Во Французском театре актер Лафон, близкий друг Даблена, играл «Цинну». Это и есть своевременно поданный знак свыше!

До сих пор Оноре читал, делал выписки и сопоставлял свои наивные воззрения с трудами философов XVII–XVIII веков. Он пришел к выводу, что обе философии, поделившие между собой мир, «первая, которая видит все в Боге, и вторая, философия Спинозы, которая делает из всего Бога, абсолютно ничем не отличаются друг от друга». Уже в своих философских этюдах, а затем и в «Стени» Бальзак утверждал, что «Бог представляет собой великолепную целостность. Он не имеет ничего общего со своими созданиями и тем не менее порождает их». После нескольких месяцев занятий философией Бальзак пришел к выводу, что «философы обманываются, увлекшись своими устрашающими познаниями, ибо они не помогают открыть истину».

Зато благодаря театру, где за слова платят наличными, можно и поразвлечься, и подзаработать. Тот, кто пишет для театра, никогда не заставляет своих персонажей высказываться до конца. Он лишь слегка намечает сюжетные линии. Но каков бы ни был сюжет, действующие лица возражают друг другу с величайшей любезностью, и вопрос об истине, ставящий в тупик философов, здесь никогда не возникает.

Оноре увлекся драматургией великих авторов. Он прочитал Кребильона, который «ободрял его»; Корнеля, который «приводил его в восторг»; Расина, который «отбивал у него желание писать».

Вдохновение Бальзака и смутные времена направили его на путь создания трагедии, которая привлекла бы всеобщее внимание так, чтобы зритель испил до дна чашу страданий, вызванных революцией.

КАРЛ I И СМЕРТЬ ЛЮДОВИКА XVI

Найдется ли подданный, который вправе вынести приговор королю?

6 сентября 1819 года Бальзак с головой ушел в свое творение, приняв твердое решение выйти на улицу лишь «держа в руках законченный первый акт». Название: «Кромвель». Сюжет — смерть Карла I. В то время Бальзак, как и Гюго, придерживался мнения, что «Революция заговорила при Робеспьере, пушки заговорили при Бонапарте, а при Людовике XVIII настал черед заговорить разуму».

Выбирая сюжет, Бальзак не обратил никакого внимания на цензуру. А она предписывала никогда не затрагивать вопросы религии и политики.

Правда, можно предположить, что Бальзак прекрасно знал об этом, но, движимый духом неблагоразумия, не убоялся разрушить строгие предписания. Он сумеет разработать столь рискованную тему. Он займет непредвзятую позицию и тем самым обезоружит своих недругов. Более того, ему будет сладостно в одиночку противостоять всем и каждому, поскольку самое большое достоинство, каким только можно обладать, живя в обществе, заключается в том, чтобы всегда оставаться самим собой.

Бальзак трактовал сюжет в полнейшем соответствии с политикой, проводимой Людовиком XVIII, который хотел, чтобы жертвы Революции были оплаканы, а палачи получили прощение. Бальзак написал сестре: «Мой „Кромвель“ станет настольной книгой королей и народов». Именно настольной, ибо его трагедия — это «две тысячи стихотворных строк, которые влекут за собой десять тысяч размышлений».

Сюжет трагедии поистине животрепещущий. Всем роялистам известно, что Людовик XVI, заключенный в Тампль, читал о процессе над Карлом I: он подготовил речь в свою защиту, основываясь на аргументах, выдвинутых королем Англии. Увенчанный короной, любимый своим народом, помазанник Божий воплощает собой Его величие. Подданные не имеют права судить короля, ибо это означает учинить суд над Господом Богом, последствиями которого станут хаос, страх, ужас и восстания. Людовик XVI так и сказал своим судьям: «Я не испытываю никаких угрызений совести. Я никогда не боялся общественного осуждения моего поведения». Точно так же Карл I спрашивал у Палаты общин: «На основании какого закона вы присвоили себе прерогативы суда?»

Бальзак отчетливо понял, что именно в этом и состоит вся соль. В своей обвинительной речи, произнесенной на заседании парламента, Кромвель заявляет:

Для спасения государства необходимо, чтобы он умер.

На что королевский глашатай Страффорд отвечает:

Спасение государства есть соблюдение закона,А вы нарушили его, приговорив корону.

Бальзак создал свою пьесу в 1819 году, когда Людовик XVIII «пожаловал» народу Хартию. Начиная с 4 июня 1814 года государственные учреждения выступали одновременно и за власть короля, и за свободу народа. Франция открывала для себя искусство управлять, которое заключается в том, чтобы придерживаться золотой середины, лавируя между королевской властью и народными массами. Король беспрерывно вел переговоры с общественностью. Бальзак почтительно старался дать ему урок. Страффорд советует королю «создать такой образ правления»,

Где народ принимал бы участие в его верховной власти.

Карлу следовало бы понять:

Что надо англичан правами наделять,Которыми любой народ обязан обладать.

На пороге смерти король сам убеждается в этом:

Я могу дать пример королямБез всякого насилия, остановите своеволиеИ пощадите народ… Употребите вашу власть!

«Кромвель» — не только политическая пьеса, в которой сделана попытка уравновесить власть королей властью народа. Это также пьеса о любви. Преданность королевы Марии Генриетты восхищает. Она жаждала помочь королю. Она собрала войска во Франции и в Голландии. Но солдаты погибли во время шторма. Потерпев поражение, энергичная королева превращается в изменницу, что еще больше очерняет короля. Так и Людовик XVI был уже приговорен к смертной казни, когда 15 мая 1792 года газета «Монитор» высказала предположение, что в Париже действует «австрийский комитет, ведущий предательскую политику и развязавший войну».